Фараон (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 26

— Думаю даже пятьсот мне вполне по силам, — объявил я, чем ещё сильнее удивил его.

— Хорошо, если ты справишься за такой короткий срок, я дам своё благословение, — подумав, наконец согласился он, — если же обманешь…

— Бог Осирис! — моментально возмутился я его подобным недоверием ко мне.

— Посмотрим, — кивнул он и внезапно стал становиться более прозрачным.

— Подождите пожалуйста! — я понял, что он может сейчас исчезнуть.

— Да? — бог снова стал телесным.

— Один краткий вопрос и небольшая просьба, — тут же сказал я, — всё на благо дела!

Он недовольно скривил губы, но согласился.

— Спрашивай.

— Как вы узнали, что я в этой пирамиде?

— Ты подошёл очень близко к границам наших с тобой миров, — он пожал плечами, — я увидел тебя первым.

Мне было не совсем понятен его ответ, но переспрашивать было явно чревато.

— Тогда последнее. Попросите пожалуйста многоуважаемую богиню Бастет больше не трепать языком, — я низко ему поклонился, — а то если другие боги ко мне заглянут с просьбами, я не смогу сконцентрироваться на одной вашей, бог Осирис.

Он задумался и кивнул.

— Разумно. Хорошо, я поговорю с ней.

— Тогда на этом всё, я был счастлив с вами познакомиться, — я снова низко ему поклонился.

Не удостоив меня и взглядом, он стал истончаться и вскоре исчез, будто его и не было, оставив меня с тяжело и часто бьющимся сердцем в груди и главное, с обсосанными бинтами в паху и на ногах.

— Боже, — я устало прислонился спиной к деревянным полкам, на которых стояли золотые тарелки и блюда, — за что мне это всё.

Ответа на вопрос не было, но это было и к лучшему, а то появление ещё и иудейского бога сейчас, окончательно снесло бы мой разум. Поэтому я решил поменьше вообще упоминать всяких богов, так сказать во избежание.

Понимая, что мне нужно отвлечься, я стал делать то, ради чего сюда пришёл, сначала в мешки собрал и утащил к входу всю золотую и медную утварь какая была, затем вскрыл деревянные саркофаги и очень аккуратно распотрошил мумии, внутрь которых жрецы насовали десятки различных золотых и серебряных амулетов. Поскольку я был не расхитителем гробниц, то делал всё аккуратно, стараясь не сломать чего. Правда один раз случайно обломал большой палец на ноге у фараона, но я его аккуратно вернул на место, даже обернул бинтами, чтобы выглядело, как было.

— Прости, — извиняющее посмотрев на мумию, я закрыл сначала деревянный саркофаг, затем и каменный.

Мне потребовалось двадцать ходок, чтобы вынести всё награбленное к входу, где меня уже поджидал Меримаат, с круглыми от страха глазами.

— Это…это…, - трясся он, тыкая пальцем в металлические предметы, — мёртвое золото!

— Я тебя сейчас сам сделаю мёртвым, — рыкнул я, — живо иди мне помогай!

Он нехотя слез с колесницы и стал паковать предметы, хотя было видно, что делает он это только из-за моей угрозы. Даже не будучи со мной внутри, он явно из-за религиозных соображений, сейчас боялся даже прикоснуться к золоту из гробницы. Понимая это я и отправился потому внутрь один, таская всё на своём хребте. Так что нечего, пусть хотя бы погрузит то, что я натаскал, не переломится.

Разумеется, зараз мы всё не увезли, даже за два, пришлось остаток ночи ездить туда-сюда, ещё и разбудить для помощи Бенермерута. Так много было вещей всего с одной древней пирамиды. Закончив с ней, я вернул каменную сворку на место и замотал верёвку, связав её морским узлом так, чтобы казалось, что она и восковая печать не повреждены.

— Всё, уезжаем, — тихо сказал я Меримаату, загружая последний мешок.

Мы поехали к снятому дому по короткой дороге, и выезжая из-за последней пирамиды увидели, как навстречу нам из-за более древней мастабы, выехала на колеснице охрана некрополя, которая была поставлена здесь, как раз не допускать проникновение сюда личностей, подобных мне.

— Попались! — ахнул от страха Меримаат.

Я же, после недавней встречи с Осирисом был совершенно спокоен и схватив его за макушку, опустил вниз, перехватив поводья. Молча правя конями и не смотря в сторону стражей, которые остановили свою колесницу и также безмолвно смотрели на меня, я проехал мимо них, не удостоив даже взглядом и лишь размочаленные от лазания в узких пространствах бинты развивались за мной от небольшого встречного ветра. Скрывшись за ещё одной пирамидой, я наконец оглянулся назад. За нами никто не последовал, так что я поднял Меримаат, вручив ему обратно управление животными.

— А? Что? — юноша ошарашенно смотрел по сторонам, — почему они нас не нагнали?

— Думаешь я что, зря в такой наряд переоделся? — фыркнул я, показывая на бинты, полностью скрывающие моё лицо и тело.

Глаза его округлились.

— Бог Монту! Ты самый умный бог из всех, кого я знаю! — выпалил он, так будто знал, как минимум десяток лично.

— А то, — я горделиво расправил плечи, и добавил, — ты только давай гони побыстрее, а то вдруг они передумают.

Он тут же послушался меня и мы, ускорившись и пропетляв, чтобы сбить преследование, если такое будет, скоро были у себя. Бенермерут уже копал яму в углу стены, куда всё добро можно было поместить, если к нам кто-то заявится для проверки.

Выгружая последний мешок, он внезапно принюхался.

— Бог Монту, а почему от тебя пахнет мочой? — удивился он.

— Я бы на тебя посмотрел, если бы ты в гробнице с Осирисом встретился лицом к лицу, — чуть покраснел я, от его замечания.

Работа тут же замерла, оба мужчины уставились на меня с упавшими челюстями.

— Ты видел Осириса? Владыку загробного мира? — тихим голосом спросил Бенермерут.

— Угу, перекинулись новостями, то да сё, — я пожал плечами, — он рассказал, что ваш царь пьянствует там у Амона, портит девственниц налево и направо, домой вроде пока не собирается. Ему в Полях Иалу понравилось сильно, так что он передал, что побудет там, пока ему не надоест.

Лица людей, верящих моей брехне от первого до последнего слова, были сейчас прекрасны. Я бы заржал в голос, но не стал портить момент, а потому серьёзно покивав головой, добавил.

— Я со своей стороны пожаловался Осирису, что люди меня не уважают, храм у меня маленький, жертвы там практически не приносят, да и живу я как последний раб, в каком-то занюханном шатре, — тяжко вздохнул я.

— Мы! Мы вас очень уважаем бог Монту! — тут же низко поклонился мне юноша, а за ним сразу и Бенермерут.

— А, — отмахнулся я, — ну тогда конечно, это сильно меняет дело. Ладно, закапывайте всё, завтра придумаем, как это разломать или переплавить, чтобы не засветиться позаимствованным у Осириса богатством.

— Так эти вещи вам сам Осирис передал? — глаза Меримаата стали ещё больше.

— Ну почти, — замялся я перед ответом и постарался быстрее закруглиться с этим разговором, — ладно я в дом, приводить себя в порядок, а вы тут сами закончите.

Они кивнули и вернулись к работе, а я пошёл разматываться и мыться. Бинты я разумеется отдам стирать Меримаату. Пусть бело, точнее меднорученьки свои попортит.

— Ты слышал? Осирис! — услышал я за стеной дома как они разговаривают, думая что я этого не слышу.

— Эх, хорошо там сейчас Менхеперре, — вздохнул молодой голос, — вино, девственницы.

— Лопатой копай глубже, — зашипел на него взрослый, — а свой орган ты всегда успеешь куда-нибудь пристроить.

Хмыкнув, я перестал слушать их разговор и занялся собой.

Наутро Бенермерут вернулся с рынка, принеся с собой еды, а также новости, что весь городок ремесленников, а также Луксор, стоят на ушах. Ночью стражи долины видели, как какой-то покойный царь вышел из своей пирамиды, сел на колесницу и поехал в сторону города. Градоправитель отправился в храм, узнавать у жрецов что делать и как быть, а стражников теперь кнутом было не загнать на ночное дежурство, впрочем, ремесленники вообще отказались работать в долине, испугавшись таких новостей.

Меримаат смущённо посмотрел на меня, когда воспитатель закончил свой рассказ, оживлённо жестикулируя при этом. Бенермерут не был свидетелем нашего небольшого вчерашнего ночного происшествия и поэтому не знал, что это были мы с Меримаатом.