Альтер эво - Иванова Анастасия - Страница 31

Очевидно, в альтернативе Марка они разглядели потенциал, и требовался разумный объем нововведений, чтобы стабилизировать…

– Очевидно? Или они так и сказали?

Что вот ты прицепилась, а?

– Нет, никого вообще это не удивило? Незнакомые добрые дяди приходят к вам с конфеткой – и вы думаете, это оттого, что вы такие хорошие детки, да?

В этот момент на ворону Марка нападает судорожная зевота, словно от нехватки кислорода, он просит отпустить его в синее море, и Майя остается одна.

И вот теперь сидит, прикрываясь оправданием в виде стакана газированной воды с мерзкой лимонной отдушкой, в комнате отдыха на работе, которую терпеть не может, поджидая следующего оптимиста и стараясь не смотреть на Лиру, потому что та, совершенно очевидно, без малейшего труда добивается куда более высокого процента клиентской удовлетворенности. А она, Майя, добилась пока только полного одиночества, потери смысла и тотального непонимания, куда теперь податься.

– Проходи, пожалуйста, Марк.

– Сегодня я не за этим, мастер, – поторопился сказать Марк, пока китаец не ушел готовить инструменты.

– Вот как? – Мастер Хуан солнечно улыбнулся. – Хорошо. Я готов, как только ты готов.

Марк достал из спортивной сумки свободные хлопковые штаны с майкой и переоделся прямо в коридоре. Аккуратно сложил вещи и прошел в комнату – не в маленькую, с кушеткой, а во вторую. Комната примерно пять на четыре была абсолютно пустой, если не считать матов на полу и встроенного в стену шкафа с очень прочными (Марк в этом уже убеждался) сосновыми дверцами. В шкафу, помимо прочего, хранилась постель – каждое утро мастер Хуан убирал ее, чтобы комнату можно было использовать так, как требовалось.

Мастер Хуан поджидал его, глядя в окно, и, обернувшись, слегка поклонился. Марк отметил новую футболку с рекламой шоу «Адская кухня», а потом перестал отвлекаться.

– Нападая, защищайся, Марк. Защищаясь, нападай. Перекрывать центральную линию – ты забыл?

– Как можно, – прокряхтел Марк, поднимаясь с матов.

Китаец в лучшем случае доставал ему макушкой до подбородка. И старше был лет на двадцать. Как бы Марк ни готовил себя заранее, ему всякий раз требовалось минут десять, чтобы притерпеться к унижению.

– Ты немного медленный, Марк. И упускаешь много возможностей. Вот сейчас – где было твое усилие цай?

Марк в очередной раз попробовал перехитрить мастера простецким прямым ударом, напоролся на захват локтя, получил по открывшимся ребрам и улетел к сосновому шкафу.

– Мой учитель велел мне никогда не говорить плохо о чужих боевых искусствах, но твое боевое искусство почти можно назвать ужасным. – Мастер скорбно покачивал головой. – Ты совсем не занимался, Марк? Ты в не очень хорошей форме.

Распластавшись на матах, Марк глубоко вдохнул и поморщился от ощущений в правом боку, куда ему напоследок прописал мастер.

– Это потому, что я активно работаю головой.

– Ты очень пассивно работаешь головой, если позволяешь себе не работать телом, – возразил китаец. – Дух важен, но там, где все мы живем сейчас, для жизни мы должны двигаться. – Мастер почесал кончик носа и прибавил почему-то: – Как шмель.

Марк, даже будучи уверенным, что «двигаться для жизни» должны не шмели, а акулы, с искренним уважением пожал бы лапу тому шмелю – как и любому другому живому существу, – который заслужил бы одобрение мастера Хуана. Каждый раз по завершении подобных встреч он почти жалел, что в свое время не остановил выбор на каком-нибудь муай-тай. Последний в мире Марка считался боевым искусством отчасти плебейским, чрезмерно функциональным и в силу того малодуховным. Им занимались те, кого идеология интересовала в наименьшей степени, а результативность – в наибольшей. «А такие работают головой совсем не активно и духовно недоразвиты», – в очередной раз утешил себя Марк и пошел переодеваться.

– Почему вы сказали «там, где мы живем сейчас»? – Марк не отказался от маленькой чашечки тегуаньинь и теперь сидел у мастера на подоконнике, рядом с лампой. – Вы думаете, после смерти мы будем жить в другом месте?

Мастер Хуан лукаво улыбнулся:

– Почему обязательно умирать? Если хочешь, всегда можно жить в другом месте.

– Нет, я про то место, где не надо двигаться. Вы говорили, вот сейчас, на тренировке. Про шмеля.

– И я про то место, – покивал китаец и обвел рукой кухню: – Ты ведь можешь переезжать, Марк. Разве не этим ты зарабатываешь на хлеб?

– Другие-то не могут.

– И другие могут. Просто пока не совсем научились.

Марк отпил из чашечки и постарался представить себе мир, в котором все умеют то же, что и он. Ох, какое мясо.

– Вы хотите сказать, что добывать информацию из альтернатив в принципе способен любой? Почему же в нашем мире до сих пор сохранились какие-то тайны?

– Почему сегодня ты валялся на полу, Марк? – Китаец улыбнулся еще лучезарнее, чтобы Марк не принял его слова в обиду. – Ты не занимаешься – вот почему. Другие тоже не занимаются. И ты не прав.

– В чем? – со вздохом спросил Марк и допил остатки терпкого золотистого чая из плошечки.

– Добывать информацию – это совсем не то, для чего нужно было так устраивать этот мир. Ты пользуешься им как обезьяна, которая забирается в храм, чтобы таскать подношения. И обезьяне польза, но храм строили не для этого.

– А для чего его строили? – заинтересовался Марк: вести бесед за жизнь им с мастером Хуаном еще не доводилось.

– В этой жизни я скажу одно, – пожал плечами китаец. – В следующей скажу другое. Каждая жизнь нужна для того, чтобы как-нибудь ответить, но ответов на наш мир много больше, чем один. А ты, если хочешь владеть своим боевым искусством, должен приходить каждые два дня и дважды в день заниматься самостоятельно.

Распрощавшись с мастером, Марк вышел на улицу и встал перед домом, раздумывая. Небо, затянутое серым, прибивало к земле. Порывистый ветер нес с залива вкусный запах соли и водорослей. Очень тянуло вернуться домой, поскорее войти в поток и снова увидеть Майю. В ней что-то было… Что-то. Да.

Ну, само собой, он и не считал, что Вселенная устроена именно так для того, чтобы он, Марк, мог стрясти деньжат с тех, кому нужно отыскать потерянные ключи или вывести на чистую воду неверных половых и бизнес-партнеров. Но ему и в голову не приходило задумываться о том, а для чего же она так устроена. Разве мир вообще устроен для чего-то? Он просто работает как-то – и все. Какой есть, такой есть.

Люди, которых в прежних поколениях интересовали по большей части материальные богатства, с распространением альтер-эво теории и появлением палов переключились на духовные. Религиозные лидеры превратились в поп-звезд. Боевыми искусствами совершенствовали и укрепляли дух, на смену жадному пожиранию жизни пришли осознанность и рациональное потребление. Духовные практики, не те, так другие, стали в жизни среднестатистического гражданина столь же обязательными, как чистка зубов. А уж Йорам в свое время этой самой духовностью Марку буквально всю плешь проел.

И что?

На две с половиной минуты Марк задался вопросом, сделало ли все это его лучшим человеком, чем мог бы он быть в каком-то другом, не столь окультуренном мире.

Потом эта мысль бесследно покинула его сознание, вытесненная другой: Язепс Старков. Он был очень богат, очень значителен. И умирал. Значит, наверняка было что-то, что он предпринял – какие-то меры, навязанные вероисповеданием, что-нибудь насчет души. Возможно, была исповедь, отпущение или что-то подобное. Какой он был веры? Кто-то должен что-то об этом знать.

И ровно в этот момент у Марка зазвонил телефон.

– Добрый день, господин Самро. Как продвигается ваше… расследование? Или информация об этом – лишь для клиентов?

Понадобилась пара секунд, чтобы Марк вспомнил этот голос. Ну надо же. Ищите и обрящете.

– Добрый, госпожа Старкова. Продвигается.

– Мне нужно с вами поговорить, – произнесла Ольга, и этих слов Марк ждал, потому что – ясен день, нужно, иначе зачем же ты звонишь.