Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 3

Толкнув дверь, инспектор вошел в дом.

– Госпожа Рутшер, ждите меня здесь. Возможно, госпоже Вандур понадобится помощь.

Выждав несколько секунд, я нарушила приказ. Я целительница и должна спешить на помощь тем, кто пострадал, кому сейчас больно.

Короткий темный коридор, и я у приоткрытой двери спальни.

Войдя, не совладала с эмоциями:

– Вот это погром!.. Их все-таки ограбили?!

– И выгребли дамский гардероб, оставив серебряную статуэтку богини Гармонии? – насмешливо заметил инспектор. – Вы почему меня не дождались? Здесь могла быть засада!

Я проигнорировала упрек, осматривая спальню, в которой царил хаос.

В самом деле, дорогая вещь, которую преподаватели подарили Вандуру на прошлый День зимнего солнцестояния, красовалась на комоде. Как и два раритетных тома «Основ чароведения» под редакцией Иго Супрониса. Грабитель мог не знать о ценности книг, но серебряная статуэтка должна была его заинтересовать.

– Здесь ужасный беспорядок. Собирались в спешке? – рассуждала я вслух. – Хм, действительно, взяли только вещи Айоны.

– Четко двадцать пять! – насмешливо восхитился чародей. – Выдам вам медальку за сообразительность.

«Четко двадцать пять»? Возглас, означающий высший балл в одной из карточных игр и ее окончание.

Меня осенило:

– Ага, вы не женаты, потому что картежник?

– Странный вывод.

– Если чародей к тридцати годам не женат, значит, у него есть какие-то пороки, – выдала я народную премудрость и прикусила язык.

Несмотря на хорошее здоровье и долгую молодость, считалось, что детей заводить чародеям лучше до тридцати пяти, позднее рождались со слабым даром, а то и вовсе «пустые». Подобное наблюдение – печальная закономерность для обладателей особо сильного дара.

– А если я не хочу детей? Зачем мне жениться? – глухо поинтересовался лорд Аламейский.

– Внуков точно хочет ваша мать, она должна вам плешь проесть, но навязать невесту…

Я споткнулась на последнем слове, с ужасом допустив возможность, что она не может по причине своей смерти.

– Простите, это верх бестактности.

– К этому легко привыкнуть, – отстраненно произнес инспектор и поднял нечто блестящее с пола. – Как любопытно…

Я даже шею вытянула, стремясь понять, что его так заинтересовало.

Обернувшись и увидев моей маневр, он хмыкнул и раскрыл ладонь. Блеснуло серебро, окантовавшее черный камень.

Я стиснула губы, сдерживая возглас изумления.

– Какая занятная вещица, не правда ли? – тихо произнес инспектор. – Серебряная запонка с ониксом. Клеймо столичного ювелирного дома. И коллекция, если не путаю, прошлой зимы.

Ого, знает ювелирный дом и даже какая коллекция! А ведь одетый строго мужчина не очень-то похож на франта.

Мелькнуло желание озвучить наблюдение, но потрясение все еще владело моими мыслями. Как же они могли?.. Я видела их переглядывания и не сомневалась, что он пойдет на скандал, если Айона решится. Но не верила, что ей хватит смелости. И уж тем более не предполагала, что они поступят настолько жестоко! Вандур при всех своих недостатках хороший человек и нужен школе. Был нужен… Подозреваю, теперь ее закроют – больше некому отстаивать школу в столице, когда поднимут вопрос о недостаточном финансировании.

– И чья же это запонка, госпожа Рутшер? – вкрадчиво поинтересовался чародей.

Я пожала плечами.

– Директора Вандура. Чья же еще?

Инспектор поднял с кресла мятый сюртук коричневато-зеленого цвета.

– Костюмы, которые были модными тридцать лет назад, и поцарапанные осенние ботинки летом… И обладатель столь «стильного» гардероба позволит себе дорогие запонки? Вам самой не смешно, госпожа Рутшер?

Я держала лицо до последнего. Врать и стоять на своем до конца – порой единственный способ сберечь свои и чужие тайны.

– Точно не знаю, – я сделала вид, что задумалась, – кажется, запонки Вандуру подарила жена.

– И скупой козел не заставил ее вернуть их ювелиру? – чародей едко усмехнулся. – Я все равно узнаю правду, госпожа Рутшер, не выгораживайте подозреваемого.

Скупой козел?.. До глубины души меня возмутили оскорбления в адрес директора. Разве можно так о почтенном человеке, тем более покойном?

– Господин Вандур не был скупым. – Мой голос звучал надтреснуто и в то же время слишком звонко. – Прижимистым – да, был. Но иначе школа не продержалась бы так долго без его экономии!

Синие глаза инспектора переполняла ирония.

– Без его экономии? – он расхохотался.

Это стало последней каплей, которая подточила камень моего терпения.

– Знаете что?.. Вы грубиян! Боги наказывают за злословие в адрес ушедших!

– А вы забавная, госпожа Рутшер, – продолжал потешаться инспектор.

– Вы…

Я не договорила – карман куртки чародея засветился красным.

– Продолжим занимательный разговор позже, – спокойно произнес мужчина и достал амулет связи. – Аламейский. Слушаю.

Я стиснула зубы, успокаиваясь. Чего это я, в самом деле? Несдержанная, защищаю постороннего мне человека, когда собственная семья в беде. Я явно поглупела. Недосып виноват? Или мозги отключаются из-за инспектора? Он раздражает меня до красных пятен перед глазами!

Поняв причину своего странного состояния, я чуть угомонилась и вся обратилась в слух.

С инспектором связался начальник городской стражи. Слушая короткие резкие приказы, я поверила, что свое звание героя Аламейский получил не только благодаря случаю. Он умеет вести за собой, подчинять людей, даже не видя их.

Когда произошел очередной прорыв демонов в наш мир, полегло много молодых чародеев: имея силу и знания, вчерашние студенты не умели ими пользоваться. Когда старшего по званию офицера растерзал демон, Аламейский возглавил отряд и блестяще справился с первоочередной на тот момент задачей – защитой мирного города от полчищ зубастых тварей. В горячке войны, когда демоны шли в наш мир волна за волной, никто не озаботился тем, чтобы заменить молодого офицера более опытным. Прозванный «бесстрашным», Аламейский почти месяц выполнял чужие обязанности, совершая подвиг за подвигом, пока король не услышал о нем и не повысил его в должности. Да так, что Аламейский возглавил полк, перескочив несколько званий сразу.

Но самая главная заслуга – он сумел использовать «Запиратель миров», заклинание, которое многим чародеям оказалось не по зубам. Я лично знала парня, у которого «Запиратель» отобрал зрение и магию.

– Вы до сих пор здесь? – удивился инспектор, закончив разговор с главным стражем Подгорска.

– Еще скажите, что я специально осталась, чтобы вас подслушивать! – вспылила я.

Что недалеко от истины, но кто же признается?

Я развернулась спиной к чародею и устремилась в сторону выхода, старательно обходя разбросанные вещи.

– Госпожа Рутшер, вы зря покрываете своих друзей. Если они невиновны, им нечего бояться.

Не оборачиваясь, я оскорбленно ответила:

– Лорд Аламейский, мне нечего сказать.

– Хорошо. Жду вас и ваших коллег в кабинете Вандура завтра в девять часов утра. Не опаздывайте, иначе не узнаете тайны своего чудесного директора.

Взволнованная, я вылетела из дома, как будто за мной гнался голодный демон.

– Джемма, что вы здесь делаете?

Я ошибалась: демон поджидал меня впереди.

– Госпожа Клочик, добрый день.

Строгого кроя темно-серое платье до земли, постное выражение лица, острый нос, бескровные губы и стянутые в тугой узел русые волосы. Да так стянуты, что кожа на висках натянулась, делая разрез водянисто-голубых глаз еще уже. Ученики не зря прозвали мага-хозяйственника Снулой Рыбой.

– Этот день совсем не добрый, – всхлипнула Рыба, – прекрасного человека больше нет. Айона может радоваться, теперь она под стать вам, вы подруги недаром.

– Почему Айона должна радоваться гибели своего мужа? – Мне хотелось скрежетать зубами от злости.

Госпожа Клочик осудила бы и самую добродетельную даму, если той еще не было пятидесяти лет. Грешницы и потенциальные прелюбодейки – вот кем мы были в глазах старой девы. Еще бы! Мы смели надевать приталенные платья, носить украшения и даже – кошмар какой! – подкрашивать глаза и губы.