Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 8

Какой же он… возмутительно упрямый!

– Оливеру сейчас нужней не отец, а наставник.

– Вот в чем дело. – Людвиг отступил на пару шагов. – Ты могла просто об этом попросить.

О, неужели так просто?

– Хорошо, я попрошу…

– Госпожа Рутшер! Пожалуйста, помогите, моя подруга умирает!

Хрупкая девушка в бледно-розовом платье вцепилась в мое запястье, как краб клешнями в рыбку. Чувствую, от нежных пальчиков дебютантки у меня останутся синяки.

– Пойдемте, по дороге расскажете, что с подругой.

Если бы кто-то действительно умирал, в зале царила бы суматоха, но музыканты играли, пары кружились в медленном танце.

– Она в библиотеке, боится показаться людям, что неудивительно с такой-то внешностью! – тараторила девушка, таща меня за собой, как ведущий конь в упряжке.

Я ускорила шаг.

– И что случилось с ее внешностью?

Похоже, я не права: случай серьезный, только тщеславная девица не пожелала, чтобы ее видели заболевшей.

– Ее пчела ужалила, лицо похоже на войлочный мяч.

– Такое же серое?

– Нет! Такое же надутое.

– У нее непереносимость яда пчел?

– Да откуда же мне знать!

Выйдя в холл, я побежала, и теперь дебютантка дробно стучала каблучками, не успевая за мной.

Зато я прибежала вовремя. Девушка, желавшая, чтобы ее видели только красивой, опухнув, уже засыпала. Возможно, последним сном. Уши надутые, как подушечки для иголок, выпяченные губы…

– Веспайнон! – Я взмахнула рукой, бросая заклинание.

Несколько долгих минут я боролась за чужую жизнь. Не прячься укушенная в библиотеке от людей, было бы проще и быстрей.

Восстановить дыхание, очистить кровь от яда. Чуть взбодрить.

Когда девушка свободно задышала, я и сама почувствовала вкус воздуха.

– С кем она приехала? Позовите ее близких.

– Да, конечно, сейчас…

Бдительную подругу потряхивало от волнения – и я успокоила ее заклинанием.

– Вы молодец, спасли жизнь человеку.

Щеки девушки порозовели, она несмело улыбнулась и вышла из библиотеки.

Через несколько минут родители пострадавшей забрали ее домой, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания. Скандал и слухи не красят барышню, которая только начала выезжать в свет.

Оставшись в одиночестве, я подошла к открытому окну, посмотреть на безупречный сад градоначальника и подышать свежим воздухом.

Тяжелая бархатная портьера и разлапистый цветок в кадке невольно спрятали меня, и ворвавшиеся в библиотеку дамы решили, что одни.

– Я не хочу, мама, не хочу! Он же страшный, как демон!

– Заткнись!

– У него шрамы, мама! Не хочу, нет!..

Шрамы?.. Это о ком они говорят? Неужели о лорде Аламейском?

Я хотела выйти, чтобы невольно не подслушивать, но ноги потяжелели, когда раздался звонкий звук пощечины.

– Тихо, маленькая дрянь!

Это же госпожа Грэхем? А скулящая девушка, которой досталась оплеуха, тогда ее младшая дочь?

– Хлоя, ты понимаешь, что произойдет, если откажешься? Твой отец угодит за решетку, наше имущество конфискуют, в том числе и твое приданое. И знаешь, что будет?

– Ты останешься старой девой, Хлоя, – подсказал третий женский голос.

О, и старшая дочь здесь? И чего же они вдвоем добиваются от младшенькой?

– И не надейся на хорошенькую мордашку – без приданого дочь преступника никому не нужна. – Госпожа Грэхем была резка, как никогда раньше на моей памяти.

Амалия уговаривала мягче:

– Я завидую тебе, Хлоя. Жаль, я уже замужем. Аламейский – влиятельнейший мужчина королевства, разумеется, после его величества. Богат, знатен. И он чародей.

– А еще у него шра-а-амы! – провыла Хлоя.

– Шрамы украшают героев. В столице леди рвут соперницам волосы, дерясь за право побывать в его постели. Он, говорят, в ней хорош, – мечтательно произнесла Амалия. – Щедрый на ласки, заботится, чтобы его любовница первой и не один раз получила удовольствие. Не то что некоторые…

Старшая сестра еще что-то пробурчала, но я не расслышала.

От циничных откровений меня потряхивало. В висках пульсировало.

Они всерьез решили выдать Хлою за лорда Аламейского? А его спросили?.. Хлоя красивая девушка, одаренная магичка, не спорю. Но таких девиц полно и в столице! Почему чародей должен остановить свой выбор на дочери градоначальника провинциального городка? Да еще этот брак якобы спасет Грэхема от тюрьмы!.. Инспектор кажется принципиальным человеком, он не закроет глаза на вину тестя.

– Хлоя, я тебе очень, очень завидую, – повторила Амалия. – Подумать только, моя сестра – будущая герцогиня Аламейская!

Ага, как же, герцогиня!.. Не по этим зубам пирог, подавятся.

Громко шмыгнув сопливым носом, Хлоя с надеждой прошептала:

– Ты правда мне завидуешь?

– Да, – вздохнула сестра. – Знала бы я, что в наших краях объявится герцог, потерпела бы с замужеством еще годик.

– Мама, вы меня не обманываете? Без этого… именно сегодня не обойтись? – уже сквозь слезы спросила Хлоя. – Я хотела все по правилам, после храма…

Я кусала губы, сдерживая желание выскочить из своего убежища. Страшно, дико подслушивать подобное! И это родные люди…

– Хватит сопли развозить! – рявкнула госпожа Грэхем.

Даже меня проняло: столько злости прозвучало в тоне.

– Чародей выпил всего один глоток, подействует скоро, а ты, Хлоя, с распухшим носом. Приведи себя в порядок и беги в кабинет отца, пока не поздно. Вот запасной ключ.

Дамы поспешно покинули библиотеку.

Щеки полыхали, руки тряслись. Стыд. Гнев. Ужас. Я и не представляла, что подобное бывает! Градоначальник замешан в каком-то злодеянии и пытается спастись, породнившись с инспектором, и для этого идет на новое преступление!

Хлою принуждают скомпрометировать себя, прыгнув в объятия Аламейского. И тот, опоенный зельем, не устоит. И будет вынужден жениться, чтобы замять скандал, ведь Хлоя магичка, и вместе с невинностью отдаст своему первому мужчине благословение богини, усилит его. А если чародей откажется жениться, она заявит, что ее взяли силой, опозорили, лишили самого дорогого… До чего же мерзко, боги! И это творят родители девушки…

А Аламейский? Почему он не почувствовал зелье в своем бокале? Или зелья там и не было, а виноват сам бокал? Опять-таки почему умный, сильнейший чародей современности не определил, что пьет из артефакта?

Разные бокалы для разных гостей… Точно! Это был не просто артефакт, а древний, из церигия! Серебро и магический металл сложно различить на глаз.

Я толкнула окно, открывая его шире, и влезла на подоконник. Слава богам, что мода на пышные юбки с кринолином закончилась до войны и сейчас приветствуются естественные линии в одежде. В длинном платье тоже неудобно, но зато его можно подобрать и завязать на поясе. Пару минут промедления роли не сыграют, и Аламейский не потеряет статус свободного мужчины.

Я особо не думала, действовала на эмоциях, твердо зная, что должна спасти инспектора, пусть даже он и не оценит мои старания.

Для первого этажа высоковато. Используя портьеру, как веревку, я спрыгнула на клумбу.

И повисла.

Мое платье зацепилось за подоконник!.. И больно сдавило тело в талии. Может, это знак богов? И мне не стоит влезать в чужие разборки? Что я смогу сделать сама? Я, слабая женщина, не справлюсь с градоначальником и его семейкой. И вообще, почему я спасаю врага? Он хотел отправить Оливера в пансион, не вошел в положение с моим отсутствующим дипломом. Что он сделал для меня хорошего?

Ни-че-го!

Инспектор – чародей, вот пусть разбирается со своими проблемами сам. Я же нужна маленькому сыну, больше у него фактически никого нет. И если меня сейчас убьют – а меня точно не пожалеют, ведь градоначальник не пощадил даже родную дочь, – мой мальчик останется один. Нет, пусть Аламейский спасает себя сам!

Треск ткани. Миг полета.

Я упала на клумбу, сильно ударившись ладонями и коленками. Ох, больно-то как!..

Кажется, богам не понравилось направление, куда свернули мои мысли. Я же целительница и просто сознательная гражданка Церестана. Я не могу оставить человека в беде!