Блог демона Шаакси, или адская работёнка (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 11

— А теперь, чудо пернатое, — сказал я, — слушай приказ: унеси меня отсюда куда-то в безопасное для меня место. Сейчас!

Ангел бросил на меня взгляд, полный подлинной ненависти, но не подчиниться всё же не смог. Светлая сила подхватила меня, и лик светлого Храма размылся перед моими глазами.

Отступление 2

Задолго до

*

Край неба посветлел.

Первые лучи рождающегося солнца коснулись Великого Маяка, позолитили море, отразились в её глазах рыжим отблеском.

Как пески Сахары, думал всегда даймоний, глядя на неё. Впрочем, вся она, с кожей цвета меди, чёрными кудрями волос, гармоничным лицом и величественным станом, была прекрасна. Как в первый день, когда он явился к ней в облике ибиса, мудрости богов, так и сейчас. Возраст, возможно, в какой-то степени даже сделал её красивее. Мудрость и внутренняя сила украшают любого, что бы там люди ни думали по этому поводу… Так то люди.

Одно сожаление: ни осторожности, ни сговорчивости годы ей ни на йоту не прибавили. Она как была, так и оставалась воплощением пустынных смерчей, и огня в библиотечных лампадах, и вечерних огней. Изменчивая и неуловимая, она не умела не пылать.

— Меня радует твоё беспокойство, мой возлюбленный друг, но оно излишне, — улыбнулась она мягко. — Я решила и не сверну.

Даймоний бросил тревожный взгляд на солнце.

— Моя госпожа, — сказал он. — Они придут.

— О да, — хмыкнула она, окинув взглядом крыши храма, с которых они вдвоём созерцали рассвет, — несомненно, они придут. Я уже в ожидании этого момента.

Иногда он не понимал её.

— Они обвинили вас в колдовстве. Они придут уничтожить храмы богов, чтобы почтить своего. И нам не остановить их. Я мог задержать их, но…

— Оставь, — она наконец-то повернулась к нему, улыбнулась одновременно грустно и светло, взяла его руку и запечатлела на ней поцелуй. — Мой возлюбленный друг, сердце мудрости, голос Порога. Нам следует признать, что эту битву уже не выиграть. Я не позволю тебе рисковать ради несуществующего шанса. Здесь наша с тобой история заканчивается.

— Но ей не обязательно! — даймоний взял её за плечи и заглянул в глаза. — Ей не обязательно, слышишь меня? Я всё ещё могу унести тебя отсюда.

— И?

— Я покажу тебе все царства мира. Этим промышляют мне подобные там и тут, в этом не будет ничего нового. Неужели кто-то, столь же алкающий знаний, как ты, может отказаться?

Она с улыбкой покачала головой.

— Ты умеешь искушать, не так ли? Ты всегда знал, кому и что предложить. И в других случаях я бы приняла твоё предложение, ведь оно поистине остаётся неисчислимо щедрым.

— Так что же останавливает? Мы…

— Я чувствую, что эта история должна закончиться здесь. И сейчас. Я разделю судьбу этого Храма, Шаази.

Даймоний усмехнулся, отстранился и снова заговорил спокойно и вежливо.

— И вы верите, моя госпожа, что есть вещи, ради которых стоит умереть?

— Если веришь в них? Несомненно.

— Что же, значит, этому рассвету быть нашим последним.

— Я говорила только о себе, мой друг. Не о тебе. Я ни за что на этом свете не заставлю тебя разделить эту участь со мной.

— Не заставите? Возможно. Но не только у вас есть вещи, за которые вы готовы прекратить существование… Хотя раньше я и не думал, что у меня могут появиться такие вещи. Но эта жизнь полна неожиданностей, не так ли?

Она с усмешкой покачала головой.

— В твоих устах это ценнее тысячи пылких признаний.

— О, я не мог бы признаться в том, на что не способен по определению, моя госпожа.

Она рассмеялась.

— Не способен… Мне доводилось читать, что у воплощённых даймониев нет души, чувств и воли. И это утверждение всегда казалось абсурдным, глядя на тебя, мой драгоценный. Но из всего, что мне доводилось слышать от тебя и прочих, одному я верю безоговорочно: тебе дана только одна жизнь. Очень, почти бесконечно длинная, если верно ею распорядиться, но — всего лишь одна… В отличие от нас, людей. Ты сам рассказывал мне однажды: мы наделены сомнительным даром ходить по кругу, ошибаться и возрождаться, повторять одни и те же ошибки до тех пор, пока все фрагменты не станут на место, до тех пор, пока каждый из нас не посмотрит в глаза себе самому и своей подлинной судьбе. Верно ли это?

— Верно.

— Верно… Значит, я надеюсь встретиться с тобой в будущем, где наука рано или поздно победит глупость, где люди перестанут сжигать книги и храмы, где будут уважать чужое право на знания и чужую веру…

— Это значит — никогда. Потому что, сколько бы времени ни прошло, люди всегда останутся людьми. Они будут сжигать книги и храмы, отрицать чужие права на знания и веру, выбирать глупость и суеверия вместо науки. Они не изменятся.

— Увидим. В любом случае, даже если я не вспомню тебя, мой дражайший, знай, что моя душа ждёт твою. Никогда не сомневайся в этом. И в лучшие времена, дарованные богами, я смогу увидеть с тобой будущий мир и быть для тебя… как знать. Для вечного смертный едва ли может значить много. Однако, найди меня в любом случае. Можешь дать мне это?

— Вне единого сомнения. Это я сделал бы безо всяких просьб с вашей стороны.

— Вот и хорошо. Улетай теперь. Принимай форму ибиса, лети над морем и не оглядывайся. Тебе опасно оставаться в городе и даже пересекать стены: вне сомнений, они принесут с собой артефакты, способные пленить и уничтожить тебя. Говорят, они даже как-то сумели заполучить то самое кольцо…

— Невозможно.

— Как знать. Я не желаю проверять ценою тебя. Улетай и не медли. Они уже близко.

— Простите, госпожа. Я не улечу без вас.

Она прикрыла глаза и опустила голову. Она так делала всегда, когда ей нужно было на что-то решиться, и он понял ещё до того, как она заговорила.

— Что же, я это предвидела. Но ото всей души надеялась, что мы не закончим историю так. Однако… Шаази. Я не пользовалась этим правом с тех самых пор, как впервые призвала тебя, попросив рассказать о природе дождя. Однако теперь… Услышь мой приказ, даймон. Услышь его… и повинуйся ему безоговорочно.

Он медленно повернулся к ней.

— Это предательство, моя госпожа.

— Бывают моменты, когда предать — единственный способ остаться верным. А теперь не заставляй меня повторять приказ ещё раз: мне ли не знать, что это причиняет боль. Улетай.

8

*

— Услышь мой приказ, ангел, и повинуйся ему, — сказал я, получив в ответ полный ненависти взгляд.

Вы никогда не задумывались о том, что жизнь порой бывает потрясающе ироничной сукой? Я вот задумываюсь каждый день, но особенно — в последнее время.

Разумеется, мы должны были оказаться посреди Сахары. Где ещё, право слово? Ночь, контуры огромных масс песка, изморось — и мы двое, как будто единственные в этом мире теней, мёртвого лунного света и холода.

И я вынужден был признать, что здесь и сейчас не готов смотреть на “Стандартное обличье номер 5”.

— Я приказываю тебе принять свою основную форму.

Я догадывался, но всё равно почти вздрогнул, когда передо мной предстала смуглая черноглазая женщина лет тридцати с копной чёрных волос и роскошными крыльями.

Сокол. Предсказуемо, что уж. И это лицо… тоже следовало ожидать.

— Так вот ты какая, ангел, — протянул я, медленно обходя посланницу по кругу. — Выглядит не так безобидно, как стандартное обличье номер пять. Я бы сказал, мне досталась в подарок красивая игрушка.

Она пренебрежительно скривила губы.

— Паладины поймают тебя, демон. Они не оставят тебя в покое.

— Ага, не оставят, — усмехнулся я. — Эти такие. Но знаешь, на фоне всего, что случилось сегодня, это даже не самое паршивое. Знаешь ли, на работе трудный выдался денёк.

— Я должна тебе посочувствовать? Ты правда так считаешь?

— Почему бы и не да? Я хочу, чтобы меня пожалели… Но к этому вопросу мы ещё вернёмся. Попозже. А пока у меня для тебя есть приказ, ангел. Повинуйся ему. Итак, ты должна отвечать мне правду и ничего кроме неё.