Курсант: назад в СССР 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 7

Мы вышли из морга. Процессия чуть впереди, а мы со Светой отстали. Взялись за руки. Чирикали птички, летний ветерок приятно трепал волосы. В такую погоду совсем не хочется работать. Сейчас бы «Жигулевского» бидончик, вяленого леща и «в школу» не пойти.

— А зря Горохов от экскурсии отказался, — проговорил я, хитро поглядывая на Свету. — Погодка самое то.

Света вырвала руку и шлепнула меня по заднице:

— В морг больше ни ногой! Ты меня понял?

— А экспертизу забрать завтра? — лыбился я, уворачиваясь от второго шлепка. — Труба ж зовет.

— Перебьешься. Погодин заберет. Или Жмыха озадачь.

— Итак, товарищи, — Горохов в привычной манере прохаживался по кабинету, казалось, сейчас вытащит из кармана излюбленный «Мальборо» и задымит, но вместо этого следователь перекатывал во рту барбариску. — Работаем по старой схеме. Начинаем отрабатывать ранее судимых за убийства и тяжкие преступления против личности. Особое внимание уделяйте тем, кто освободился из мест лишения свободы не так давно, и у которых время освобождения совпадает с началом серии убийств.

Горохов повернулся к Жмыху и нахмурился:

— Василий Николаевич, перестаньте в носу ковыряться, я для кого распинаюсь? Соберитесь.

— Я вас внимательно слушаю, Никита Егорович, — закивал тот и повторил. — Нужно проверить бывших сидельцев. Особливо уделить внимание свеженьким.

— Вот и займись этим, товарищ Жмых.

— Один? — Вася аж привстал со стула. — Много там побегать придется.

— Ну, у тебя же есть подчиненные? Привлеки пару-тройку оперативников из УГРО. Наиболее толковых, не таких как ты.

Колкость Василий пропустил мимо ушей и продолжил отбрехиваться:

— Как же я их привлеку, ими сейчас мой зам рулит, а я к вам приставлен. Формально они мне пока не подчиняются.

— Я улажу этот вопрос с начальником милиции, — заверил следователь. — Помощь местных нам нужна будет в любом случае. И уверен, что не один раз. Второй момент, — Горохов сделал паузу, прикрыл глаза, будто мысленно затягивался сигаретой, тяжело ему думается без курева. — Нужно проверить все спортивные секции, где занимаются борьбой. Наш подозреваемый явно в совершенстве владеет борцовскими навыками. Детские секции сразу исключаем.

— А тренерский состав в ДЮСШ? — вмешался я. — То есть, те, кто с детьми занимается? Их тоже бы проверить не мешало бы.

— Верно, — согласился Горохов. — Про тренеров я как-то не подумал. Тогда их тоже прошерстим. Третье — нужно проверить «отставных» спортсменов, особенно тех, кто не очень хорошо закончил карьеру. Например, из-за внезапной травмы, нарушения дисциплины, скандала. Или выперли по политическим мотивам. Особое внимание обратить на обиженных на Госкомспорт, на обком и другие структуры, запятнавших свою карьеру неблаговидными поступками. Такие для нас представляют первостепенный интерес. Особенно если спортсмен в прошлом знаменитый был.

— Да нет у нас знаменитых спортсменов в Михайловске, — авторитетно заявил Вася. — Был один, да и тот от диабета умер. Прямо на соревнованиях.

— А как же его допустили? — Горохов удивленно вскинул бровь на Жмыха.

— Так он шахматист был.

Никита Егорович чуть не сплюнул с досады на такие дурацкие замечания.

— Шахматисты, теннисисты и прочие велосипедисты — нас не интересуют. Ищем борца, — следователь повернулся к Каткову. — Алексей, возьми на контроль все экспертизы, что назначены в местный кримотдел. Следов рук и обуви на местах преступлений не изъято, но всё равно — одежду потерпевших надо проверить на наличие посторонних волокон и других микрочастиц. И узнай, не готов ли анализ по красителю, которым татуировки нарисованы. Надо бы еще узнать, что означает эта пресловутая волчья голова. Не просто же для антуража она нарисована.

— Известно, что означает, — вмешался Федя. — Оборотня. Ликана, то есть. Вроде бы, днем человек, а ночью в зверя обращается и на охоту выходит. Ну совсем как наш убийца.

— Тогда почему такие знаки именно на жертвах? — спросил Горохов. — Они ведь не оборотни.

— Может, таким образом он оставляет свою фирменную метку? — предположил Катков. — Как хищник метит территорию?

— Не-е, — замотал головой Вася. — Вот у меня, например, кот квартиру метит — в тапки ссыт. Не похоже, что татуировки — это мечение территории.

— Вообще-то, метят по-разному, — поддержал Каткова Федя. — Медведь, например, сдирает с дерева кору, я «В мире животных» видел.

— Согласен, — кивнул Горохов. — Вот только сомневаюсь, что знак этот оборотня символизирует.

— Волчья голова, — взял я слово, выудив из памяти знания из девяностых, — воровской знак, символ уважения среди зеков, имеющих очень высокий ранг, это как некий вызов ментам. Означает что-то вроде: «Догони меня — все равно умрешь первым».

— Хм… Похоже на воровские разборки, — Никита Егорович задумчиво потер седеющие виски. — Этого нам еще не хватало. Вот только жертвы у нас несудимые и в криминальных делишках никоим образом не замеченные. Ну, хорошо. Предположим, что убийца имеет некое отношение к воровской среде, но зачем бы он оставлял такие рисунки?

— Может, это послание? — предположил я. — Нам, сотрудникам правоохранительных органов. Мол, хрен вы меня поймаете.

— Вроде черной кошки. Возможно… — Горохов сел и откинулся на колченогом стуле. Тот заскрипел, но выдержал. — Пока загадок, больше чем версий… Странный у нас маньяк, товарищи, нарисовался. Но тем интереснее будет его переиграть. А сейчас проведем небольшой эксперимент.

Горохов хитро улыбнулся и раздал каждому из нас по фотокарточке с изображением «татуировки» с плеча Бочкина:

— Вам задание, товарищи. Перерисуйте себе в рабочие блокноты эту псину.

— Зачем? — недоумевал Федя. — Мы можем и фотографиями воспользоваться, если надо. Я вообще не помню, когда в последний раз рисовал. В школе, наверное, на уроке рисования. Вазу с яблоками на куске шторины. Натюрморт называется, как щас помню.

— Рисуй. Это приказ, — настоял следователь. — Пять минут на выполнение задания. Время пошло.

— Что, прямо сейчас… — обреченно пробормотал Погодин.

Мы принялись корпеть над странным поручением. Я лишних вопросов не задавал, знал, что неспроста это задание нам поручили. Никита Егорович что-то хочет этим проверить.

— Готово! — первым воскликнул Вася и торжественно помахал блокнотом, когда мы еще пыхтели, выводя глаза, клыки и прочие уши.

— Это что? — Горохов подошел к Жмыху, взяв в руки его мазню, брови его встали домиком. — Крыса?

— Как сумел, — пожал плечами Вася. — Между прочим, некоторые крысы, если их много, опаснее волка.

— Задание было не зоопарк рисовать, а скопировать рисунок! — раздраженно проговорил Никита Егорович.

— Ну, я же не виноват, что у меня все звери на одно лицо получаются. То есть, морду. Я только крыс умею рисовать. Ну и ежей еще. Если крысе подрисовать колючки, то ёж получится.

Горохов вздохнул, прижав ладонь ко лбу, и с надеждой подошел к остальным. Глянул на наши художества.

— Ну, вот! Другое дело. Отлично, — потирал он руки, после крысы его настроение вмиг улучшилось, он собрал розданные фотографии. — А теперь перелистните листок в блокноте и попробуйте воспроизвести рисунок по памяти. Без натуры, так сказать.

— А, я понял, зачем это! — воскликнул Федя. — Это чтобы мы лучше запомнили татуировку?

— И это тоже, — многозначительно хмыкнул следователь.

Мы снова стали шуршать карандашами «Ленинград». Второй раз получилось даже быстрее. Хоть мой волк и был больше похож на овчарку-ищейку, но все же сходство с татушкой-первоисточником явно улавливалось. У Каткова волк больше напоминал добродушную таксу. Зато Светин волчара вышел как надо. Казалось, его глаза горят, а из пасти слюна капает. Еще даже кровожаднее получился, чем в оригинале.

Горохов, будто школьный учитель, прошелся «по рядам» и собрал рисунки. С довольным выражением на лице показал их нам: