Сумерки Зверя - Ермаков Александр - Страница 20
- Предыдущая
- 20/38
- Следующая
– Воля Ваша. Только до той поры нам всем дожить еще надобно. Супостата скопом осилим, с изменщиками да веропродавцами поквитаемся, опосля промеж себе по ноддовски разберемся. Изловите, мы снисхождения не запросим. А коли ускользнем, на себя пеняйте. Одного зарекаемся и тригон целуем – в землях Вашей Высокородной Милости озоровать не станем.
– Принимаю клятву. – Гильду такое соглашение вполне удовлетворяло. —
– Значит заметано. – Подвел итог Сигмонд. – Договор утверждаем. Однако своеобразные у вас, господа грабители, моральные принципы. Ничем полезным заняться нельзя, а воевать можно. Не очень то логично, мне кажется.
– Так за святое же дело. – С обидой ответил Нахтигалзиф. – Может в потусветьи зачтется. Дык, с другого боку, резня, она завсегда резня. Что под луной на лесной дороге, что в чистом поле при ясном солнышке. Как не верти – все смертоубийство выходит.
– Ну и дела… – Качал Сигмонд головой, когда вошли в город разбойничьи ватаги. – Прям таки «черные корпуса», армия, видишь ли, Рокоссовского.
– Не-а, скорее «Черная сотня». – Полковник Приходько приглядывался к буйным молодцам. Цыкнул зубом, головой мотнул. – Не-а – штрафные батальоны.
Гильда, может в точности и не знала о штрафбатах, но нутрено глубинный смысл солидарно восприняла. Понимающе на Приходьку взглянула. Тот кивнул в ответ, бровь изогнув.
Сигмонд заспинной пантомимы не заметил. Улыбнулся. – А что, «Черная сотня» вполне подходит. Утверждаем.
Гильда с Приходькой плутовато ухмыльнулись, а вслух выразили полное и абсолютное согласие.
Черная сотня по ноддовским обычаям держалась осторонь прочих кланов, но инструкторами разбойники служить согласились. Так и при второй сотне, где Ангел небесный проводил предметно-разъяснительную работу, состояло несколько мужиков в черных килтах.
Заметив Сигмонда с Гильдой Виктор Петрович, перед хозяевами Гильдгарда, еще более раздулся, аж форма затрещала.
– Полк, смирна-а-а! Равнение на лев-у-у-у!
Привычно чеканя шаг двинулся на встречу витязю. В уставных метрах застыл, отдавая честь.
– Товарищ-сударь верховный главнокомандующий, вверенные мне подразделения занимаются тактико-технической подготовкой, согласно утвержденным планам боевой подготовки. Учебные части ополчения отрабатывают удар копьем из положения стоя.
– Вольно, вольно, полковник.
Полковник скомандовал и сам чуточку расслабился.
– Ну как наше пополнение?
– Орлы. Общефизическая подготовка у новобранцев удовлетворительная, но специальная еще хромает. Салажня. Ничего, испражнят гражданский вареник и осолдатеют. Словом в плановые сроки уложимся.
– Ладно, полковник, не буду отрывать Вас от дела. Только, помните, у нас вечером заседание подкомитета Совета Обороны, по вопросу камнеметных устройств. А до этого, неплохо бы нам произвести на стенах предварительную рекогносцировку. Выбрать позиции, предварительно определить сектора обстрела, чтоб мертвых зон было поменьше, да и о фланкирующем огне подумать. Ну и всякое другое, не мне Вас учить.
Вот так готовился Гильдгард встретить супостата.
Глава 5.
Начала
«…и стоял по всему краю из-за наших грехов и несправедливости великий плач, а не радость. За умножение беззаконий наших привелись на нас поганые, не им Вседержители покровительствуя, но нас наказывая, чтобы мы воздержались от злых дел. Такими карами казнят нас небеса – нашествием поганых; ведь это бич всевышний, чтобы мы свернули с нашего дурного пути. Поэтому и обратились праздники наши в плач печали и песни наши в рыдание горестное.
Окаянные эти супостаты сотворили премного горя земле Нодд, за грехи наши, за высокомерие лордов допустилась такая беда. Ведь много было рыцарей горделивых, и надменных, и похваляющихся своей храбростью. И были у них многочисленные и храбрые кланщики, и они выхвалялись ими. Только гордыня не добрую службу служила. Засевалось и прорастало усобицами, погибало достояние Кейновых внуков; в лордовских крамолах сокращались жизни людские. Тогда по земле Нодд редко пахари покрикивали, но часто вороны грякали, трупы между собой деля, и галки свою речь говорили, собираясь летать на уедие».
Уже дымилось на горизонте и конные разъезды сшибались в скоротечных схватках. Город окопался вторым рвом, ощетинился кольями. Истощился поток беженцев и удвоенная стража денно и ночно бдела на городских башнях.
Недоуменно заприметили часовые-вратари изрядный отряд, смело направляющийся к Гильдгарду.
Развевались знамена, протрубил рог сэра Хейгара, лорда Хорстемптонского, опустился мост, принимая нежданное подкрепление.
С высоты донжона похвально оглядывал лорд Хорстемптонский гильдгардовские укрепления. Одобрительно хмыкал, бороду оглаживал.
– Крепко, крепко изготовился, пэр Сигмонд. Можно и прободаться с вероотступниками, можно, как говоришь, «стряхнуть пыль с ушей» Черного и присных его.
– На бога надейся, а сам не плошай. – Пробасил Виктор Петрович.
– Можно. Только задача не из легких окажется. – Скупился словами Сигмонд. Хмурился.
– Так точно. – Заговорил полковник Приходько, словно рапорт отдавал. – По наличествующей информации, противник приближается значительными массами живой силы и техники. Войска обучены, в достаточной мере экипированы, дисциплина и, хм, моральный дух на высоком уровне.
– Ведаю, ведаю. – Сэр Хейгар в присутствии Ангела Небесного испытывал известный дискомфорт. Высокородному лорду, потомку древних кровей, конечно, как простолюдину рот раззявлять, зенки выпяливать не пристало. Однако, все же… Все же стоять рядом с живым небожителем…
С другой стороны отнюдь не эфемерно, не бестелесно эфирное создание. Даже наоборот. Тучен Ангел и плотских утех нимало не чурается. В битве неодолим, за пиршественным столом дюжину гридней перепьет, да и на ложе, о чем все дворовые девки шушукаются, устали не испытывает. Вот стоит непорушно, плечи, что глыбы, ручищи аки дубовые стволины, грудь с винную бочку.
Малыша по холке похлопывает. Один только хряк от тех хлопков удовольственно похрюкивает. Любой рыцарь, длани ангельской не сдюживши, по колени в камень врос бы. Да и с кабаном панибратствовать никто не дерзает. Только Гильда да витязь Сигмонд зверюге указ. А, поди ж, признал хряк Ангела.
И поглядеть на этих двоих, прости милостивый Бугх, за грешные мысли – только есть между ними чуток общего. Похожесть некая.
Но, с другого боку – гильдин Малыш не какая-то тварь бессловесная, благостным помышлением, ради людских потреб созданная, для сальтисона и кровянки предназначенная. Смотрит так, словно все понимает, на рыло наматывает. Ишь, уши навострил, прислушивается. Эдиктом короля Сагана, да не промозглы венценосцу туманы Валлгалы, возведен свин в чин Сатановского Вепря Короны, со многими привилегиями званию причитающимися. Что сей чин значит, правда, тоже не ясно. Приказные дьячки геральдической палаты головы сушили, да толком скумекать монаршую прихоть не сподобились.
Лорд Хорстемптонский – рыцарь крепкий. Отродясь труса не праздновал, врагу тыл не оборачивал. Крови не страшился. Ни своей, ни чужой. Да тут, верно первым разом, пробило холодным потом.
Покрылось испариной благородное чело. – Чур, меня! Да не Фрейдин ли вепрь под ногами ошивается, щетину дыбит, с Ангелом Небесным дружбу водит? Так кто же тогда хозяйка евойная? Гильда, кто такая? Да кто же тогда ее суженый – витязь Небесного Кролика? Он кто? С кем это мне судачить судилось?
Осенил грудь тригоном, досадный пот утер, минутной слабости устыдился. – Да ну это все в болото! Пусть долгополые богословы, да сухари университетские в зауми состязаются – кто сколько гоблинов на кончике шила рассадит. Наше дело ратное, лишнего мудромыслия не требует. Верую: неисповедимы пути Вседержца, и приличествует рыцарю бестрепетно принимать все, что милостивым помышлением благостивого Бугха ему предначертано. Поелику привелось лордовой нити жизни вплестись в канат сил небесных – так и быть по сему! Аминь.
- Предыдущая
- 20/38
- Следующая
