Наизнанку (СИ) - Юнина Наталья - Страница 8

— Прям камень с души упал. Ладно, это все ерунда. Запомни еще одну вещь в копилку своих знаний-главный человек в отделении ни заведующая, ни врач. Главная-это медсестра, точнее медсестры. Все до единой. С ними надо дружить всегда, даже если ты хочешь в тайне их укокошить. Твои недовольства выйдут боком только тебе. Будь умнее и хитрее, без этого в нашей профессии тебе будет туго. Да, Мария Ивановна истинная стерва, но сделай ей скидку на то, что к утру она устала. В следующий раз, когда тебе понадобится сделать что-то срочно в восемь утра задобри ее-положи ей шоколадку на стол, скажи, как она похудела или какая у нее сегодня красивая прическа, ну или что там осталось от нее.

— Но это все неправильно и несправедливо, это ее обязанность! — так яро сокрушается девчонка, что мне становится ее жаль, справедливости захотела, смех. Встаю с места и иду ставить чайник.

— За такую зарплату как у них, никто не будет держаться за это место, ты здесь неделю и, наверное, заметила, что у нас нет постоянных медсестер, они выполняют свою работу, откровенно говоря халтурно и хреново, но ты представь, что не будет и этого. Ты справишься с их работой? Не забывай, что у тебя есть основная твоя. Справишься? — поворачиваюсь к ней и смотрю на возмущенное лицо.

— Я умею делать инъекции.

— Я не спрашиваю тебя, что ты умеешь и чему можешь научиться. Я говорю лишь то, что ты со всем не справишься, даже если здесь будешь ночевать. Ты человек, а не робот. В общем сделай главный вывод-подружись с медсестрами, делай из себя дурочку чаще, чем, видимо, ты привыкла это делать в обычной жизни. И, пожалуйста, прекрати кривить нос. Такое ощущение, что он живет отдельной жизнью и не дуйся.

— Почему вы работаете здесь? — неожиданно спросила Марина. — Я видела вашу машину, это не уровень нашей больницы. На вас точно дорогие часы и ботинки, стало быть вы точно не бедный. Только не говорите, что на все это заработали здесь.

— Знаешь, Мариночка, — подхожу к ней ближе, — если вдруг когда-нибудь мы перейдем границу твоего личного пространства, я обязательно поделюсь с тобой… очень многими вещами.

— Что это сейчас было?

— Что?

— Ничего, отойдите от меня.

— Господи, какой ты все-таки тяжелый человек.

— Во мне сорок семь килограмм веса.

— Не прикидывайся дурой. Я переодеваюсь, дальше мы идем налаживать контакт с медсестрой, а потом уже направимся осмотреть твою тетку, которой не очень хорошо.

— Главное наладить контакт, а не нагадить.

— Точно.

***

— Марк Михайлович, вы мне срочно нужны.

— Я понял, когда ты так говоришь, все хреново. Может ты дашь мне минуточку передохнуть после реанимации? Я между прочим стресс получил.

— Нет, не дам. По моему скромному опыту, все реально плохо. Там новенький больной, по-видимому после инсульта, говорить ничего не говорит, мало на что реагирует, а вот живот у него огромный.

— Конечно огромный, что ему еще остается делать, кроме как есть.

— Прекратите, я имела в виду не это. Мне кажется у него мочевой пузырь выше пупка. Живот напряжен, в общем…

— Я понял, все очень хреново. Пойдем.

Все-таки хорошо, что Марина оказалась бдительной барышней, в реале действительно оказался пи*дец.

— Марин, ты дозвонилась?

— Да. Наш консультирующий уролог на больничном, у других операционный день. Смогут подойти только ближе к пяти.

— К пяти он уже лопнет.

Набираю номер, в надежде, что хоть кто-то к нам подойдет чуть раньше, но ответ такой же.

— А какое было хорошее утро. Пойдем в процедурный.

— Зачем?

— Найдем катетер, возьмем все необходимое, пойдем в палату, и ты поставишь мужику это неприятное приспособление.

— Почему я?

— Потому что я не умею.

— Так я тем более не умею. Разве вы не должны все это уметь?! — с возмущением спрашивает Марина.

— Нет. Никто из присутствующих здесь врачей и медсестер не умеет ставить уретральный катетер у мужчин. Женщинам легко, мужикам только уролог. Пойдем, — беру ее за руку и веду в процедурный.

— Нет, я не буду это делать. Главное-не навреди. И если вы умеете ставить катетер женщинам, то и мужчине поставите. Разница-то небольшая. Наверное…

— Ты член когда-нибудь видела в живую?

— Это здесь причем?

— Ясно, значит не видела.

— Видела и не один раз! У нас была практика на третьем курсе и там…, - кажется поняла, что спалилась. — В общем много видела! И не только там.

— Да, да ты просто профессор по членам, я понял. Только вот между мужчиной и женщиной есть принципиальная разница. У вас, у баб, пардон, две простые дырки, и дурак разберется что и как.

— А у вас одна дырка, и что?! Там-то и подавно дурак разберется!

— Да, ты права, но у вас уретра короткая, а у мужиков длинная, анатомию учи, дорогая.

— И что?

— И то, что мужикам это делать сложнее и больнее. А так как женщины деликатнее и нежнее это будешь делать ты под моим руководством.

— Не буду. Ну, пожалуйста, я не умею, — почти топает ногой Марина. — Марк Михайлович, я слова вам больше плохого не скажу, ну сделайте это сами, пожалуйста.

— Ладно, ты такая сейчас несчастная, что я тебе уступлю. Но будешь стоять со мной рядом, наконец хоть член увидишь в живую.

— Знаете что?!

— Кто сказал, что слова мне плохого не скажет? Рот на замок и дуй за мной к старшей медсестре, тут катетеров нет. Я сказал за мной, чего стоишь?

— Я иду!

— Мариша, у тебя вроде кроссовки, чего медлительная такая?

— Не называйте меня так, — резко останавливаюсь так, что Марина чуть не налетает на меня.

— Будешь пререкаться, сама полезешь в недры мужского члена.

— А что, член бывает женский? — а ведь она права, чего я ляпнул вообще? — Все, все, я замолкаю, чушь всякую несу, простите.

— Ты права, полезешь в мужскую норку. Так пойдет?

— Вообще-то норка-это женский род, так что…

— Так все, рот закрой и вперед, не забывай, что катушка с пластырем у меня еще осталась, — открываю кабинет старшей медсестры, пропускаю Марину вперед и открываю полку с одноразовыми инструментами. — Кажется он, держи.

— Ну вы же обещали сами.

— Все равно держи, — вручаю Марине катетер, сам иду обратно в процедурный и беру все необходимое. Если честно, самому стремно, хоть видео-урок смотри, но понимаю, что пузырь и вправду лопнет до пяти-то часов. — Перчатки себе возьми. Стерильные.

— А мне зачем, я же только для поддержки буду стоять? — стоит вся ни живая, ни мертвая, переминается с ноги на ногу.

— Для поддержки члена.

— То есть я его буду держать и вставлять катетер?!

— Ну, лапа моя, конечно, в первый раз хочется нормального добротного нефритового жезла, но придется довольствоваться сморщенным шестидесятилетним полужезлом. Обещаю, что после жуткого первого раза, я подарю тебе лепестки… нет, не роз, конечно, там на посту гвоздики стоят. Отщипну кусочек от них и принесу тебе.

— Вы просто…

— Марк Михайлович, а я вас ищу. Сами названиваете, сами не отвечаете, — никогда не думал, что буду так рад видеть уролога!

— Ириша, дорогая ты моя спасительница. Держи все для экзекуции, — Ириша-то не очень и довольна.

— Неужто сам уже собирался? Ну молодец, а вообще вы меня все бесите, на отделении сплошные антимочуны, и никто блин не умеет ставить мужикам катетеры.

— Ну я же не говорю, что вы кроме почек ничего другого не видите, давай не мериться пиписьками, дорогая моя. У меня тут девочка, новая ординатор, очень хочет посмотреть и научиться ставить катетеры.

— Ну слава Богу, хоть у одного человека есть желание. И ты тоже, Марк, пойдем.

— Конечно, пойдем, — беру ее под руку и веду в сторону палаты. — Мужик энцефалопат на инсулине, почти не говорит, пьет, ест хорошо, точно не бомж, сколько уже не мочится-не знаю.

— Видимо и не узнаем, мочу выпустим, может и полегчает мужику.

— Марина, не отставай. Девочки, — открываю дверь в палату и пропускаю их вперед. Мне кажется или Марина хочет показать мне средний палец?