Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 25

— Ага. –улыбается в ответ заместитель. — Поняла. А комиссия?

— Что с ней?

— В момент разбирательства разрешать посещения? Это нормально?

— Доступ адвоката определён законом. А разговор с родственником — может оказать воспитательное значение, раскаяние и желание общаться со следствием.

— Он не родственник.

— Неважно. Человек, способный повлиять на неё. Он же может повлиять на неё?

— Наверное да, раз пришёл увидеться.

— Ну так пусть это сделает! Кто бы мог подумать, что вчерашняя айдолка, месяца не проведшая в Анян, — устроила в ней массовую драку! И оказалась в ней явно победительницей. Впрочем, честно говоря, отчасти я довольна. Сёстры Ли, наконец, получили то, что долго выпрашивали. Жаль, конечно, что охране заодно досталось, но им следует быть расторопнее. Им нужно больше тренироваться.

— Я тоже так думаю, самчонин.

— Вот и хорошо. А теперь пусть приведут ко мне Пак ЮнМи.

— Немедленно распоряжусь.

(Позже. Исправительное учреждение «Анян», комната для переговоров)

— Что с тобой случилось⁈ — поражённо восклицает ЧжуВон, уставившись на огромный лиловый синяк, занимающий почти половину лица ЮнМи.

Та, недовольно смотря на давнего знакомого одним глазом, поскольку второй заплыл, не торопится пускаться в объяснения.

— Подралась. — наконец неохотно сообщает она.

— С кем⁈

— Да были тут две… выпрашивающие…

— «Были»⁈ Что значит — «были»⁈

— Не нужно делать такой тревожный вид. Живые они. Меня недоучили в твоей этой, любимой морской пехоте. Не умею я убивать. Челюсти каждой сломала, да и всё. В больнице они. Лечатся…

Онемев, ЧжуВон вытаращенными глазами взирает на это чудо. Рядом с ним, с точно таким же выражением лица, застывшим столбом стоит адвокат.

— Но если ты победила, то откуда же такой синяк? — отмерев, задаёт вопрос ЧжуВон.

— А это я потом с охраной дралась. — с удовольствием объясняет ЮнМи.

— «Охраной»⁈

— Ага. Только они повели себя неспортивно. Пустили слезоточивый газ, когда поняли, что проигрывают. И когда я перестала видеть из-за слёз, саданули палкой по лицу…

Усваивая новую информацию, ЧжуВон оторопело смотрит на ЮнМи, пытающуюся изобразить невинный вид. Но, поскольку половина лица у неё практически не слушается, вместо «милоты» выходит гримаса тролля, живущего под мостом. Передёрнув плечами, старший ефрейтор поворачивается к своему спутнику.

— Господин адвокат, разве это не превышение полномочий персоналом исправительного учреждения? Избивать несовершеннолетнюю, воспользовавшись её недееспособным состоянием?

— Аа-а… — несколько неуверенно отвечает ему тот, внезапно для себя попав в эпицентр событий, к которым совершенно не готовился. — Несомненно, выглядит так, как вы сказали…

— Это не то! — ЮнМи невежливо перебивает говорящего. — Это именно неспортивное поведение! Когда я вырубила двоих, они поняли, что не выиграют и бросили гранату с газом. А затем отомстили — звезданули палкой по лицу! Низкие люди.

— Кого ты «вырубила»? — пытаясь округлить и без того широко распахнутые глаза, поворачивает к ней голову ЧжуВон.

— Охранниц.

— Ты с ума сошла⁈

— Они вели себя нагло. Хватали за руки и тянули из-за стола, хотя было время приёма пищи. Я им сказала, что в Корее «даже собаку не бьют во время еды». Только они меня не слушали и упорствовали. Абсолютно же ясно, что невозможно получить от человека положительную реакцию, обращаясь с ним подобным образом. Я попыталась донести эту мысль до разума охранниц. Но не смогла опуститься на их уровень, он оказался слишком глубоко. Пришлось, для облегчения коммуникации, просто надавать по мордам.

— Да ты охренела, что ли⁈ — набрав полную грудь воздуха, возмущённо орёт ЧжуВон. — Я организовал сбор подписей о твоём помиловании, а ты с охраной дерёшься!! Какое теперь может быть для тебя досрочное освобождение⁈

— Что за помилование? — по-кутузовски заинтересовано прищуривается на него девушка.

— Твоё! У тебя есть заслуги перед страной! И ты — долбанутая на всю голову! Таких опасно держать в заключении!

— Для тюрьмы? — невинным голоском подсказывает ЮнМи.

— Для неё тоже!

Поняв, что брякнул, ЧжуВон, осёкшись, замолкает. Адвокат старается не улыбнуться.

— Так что ты говорил насчёт моего освобождения? — выдержав паузу, интересуется ЮнМи. — Рассказать можешь?

ЧжуВон делает несколько глубоких вдохов-выдохов.

— Я уже жалею о своей затее. — говорит он. — Слушай. Я соберу триста тысяч подписей под просьбой о твоём помиловании и отнесу их в «Голубой дом». Уверен, что госпожа президент будет счастлива решить проблему, подписав прошение. Это нонсенс, когда несовершеннолетняя обладательница наград «Грэмми» и «Хьюго» сидит в тюрьме за дезертирство. В мире станут думать, что Корея — непонятная страна, населённая странными людьми. Все деньги и усилия по продвижению «Халлю» могут оказаться потраченными впустую. И ещё скоро выборы, а у партии президента рейтинг низкий. Понимаешь, какую ты неудобную ситуацию создала для лидера нации?

ЧжуВон вопросительно глядит на девушку. Та в ответ пожимает плечами.

— Никто её не просил сажать меня в тюрьму. — отвечает она.

— Очень даже просили. Кроме тебя, в стране есть ещё много людей, которые хотят, чтобы закон выполнялся для всех одинаково. Каждому гражданину Кореи гарантирован конституцией честный и справедливый суд, и Президент страны является обеспечителем выполнения этого закона.

— «Честный и справедливый»⁈ — возмущённо восклицает ЮнМи. — Видел бы ты, как меня судили твои любимые военные! Даже не спросили то, что должны были спросить! Всё было решено заранее!

— Во всякой большой структуре неизбежно возникновение сбоев и ошибок.

— «Ошибок»? — удивляется ЮнМи. — Что-то слишком много их вокруг. Где я, — там одни сплошные «сбои»!

— Суд выносил решения и в твою пользу. Забыла?

ЮнМи задумывается.

— Это было всего раз. — помолчав, говорит она.

— Но ведь было? Судебные тяжбы — состязательный процесс, в котором всегда есть проигравшая сторона. Давай не будем говорить о всей системе, а обсудим конкретно тебя. Хочешь досрочно выйти на свободу?

— Хочу. — после паузы признаётся ЮнМи.

— Тогда нужно слушать, что тебе говорят умные люди и выполнять их советы.

— Я достаточно слушала умных людей и в итоге оказалась в тюрьме!

— Ты — «слушала»? Да ты никогда никого не слушала! Всё делала по-своему!

ЮнМи задумчиво моргает слезящимся глазом, молча глядя на ЧжуВона.

— Ну и где бы я была бы, если всех слушала? — наконец «рожает» она вопрос.

— Уж точно не в тюрьме!

— Ага. Прозябать каким-нибудь продавцом, конечно, лучше…

Теперь очередь ЧжуВона молча глядеть на ЮнМи. Адвокат с огромным интересом наблюдает за ругающейся парочкой.

— Так ты решила никуда не выходить, что ли? — спрашивает у ЮнМи ЧжуВон.

— Да нет, в общем-то… — вздыхает та. — Здесь скучно.

— Судя по твоему синяку, не так уж тут и тоскливо!

— Это первые дни. — объясняет ЮнМи. — Не думаю, что мне придётся драться все пять лет. Сначала ты работаешь на авторитет, затем он работает на тебя. Короче, готова выслушать твои предложения, оппа.

— Давно бы так. — удовлетворённо произносит ЧжуВон и требует. — Слушай внимательно. Я организовал сбор подписей под прошением к президенту о твоём помиловании. Считаю, вероятность положительного исхода очень велика. Но до того момента, как это случится, — ты должна быть образцом для подражания в плане дисциплины. Никаких драк! Стань в коллективе активисткой. У суда должно быть твёрдое убеждение, что ты исправилась и готова вернуться в социум полноценной гражданкой. Поняла?

ЮнМи скептически хмыкает.

— Как ты себе это представляешь? — задаёт она вопрос. — Здесь тюрьма, а не средняя школа для девочек. Вначале всем приходится бороться за место в иерархии, а потом его ещё и отстаивать. Без мордобоя — не обойтись.