Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 63

На мгновение задумываюсь и решаю пропустить часть беседы с этой настырной дамой. А именно, — начало, где она мне втирала, сколько сил и бессонных ночей ею было потрачено, дабы добиться «сдержанного решения» при рассмотрении дела о драке. Лишь только благодаря её посредничеству, суд не добавил пару лет к моему сроку.

Конечно, следуя местным традициям, я поблагодарил аджуму за её заботу. Но, по моему мнению, — не такое уж и офигительное решение вышло. Да, в сравнении с двумя возможными дополнительными годами заключения, — действительно, мягко. Но для подруги президента подобный результат, считаю, — бледненько. Где-то на уровне среднестатического российского губернатора. Поэтому проникнуться в ответ искренней благодарностью не получилось, а дальнейший разговор с госпожой СунСиль только укрепил в мысли, что меня, похоже, «накалывают».

— Она предложила продать ей «Gangsta"sParadise»… — сообщаю я БонСу.

Та замирает с округлившимися глазами, видимо не зная, что сказать.

—… За десять миллионов вон… — секунду спустя добавляю я.

— Ты продала нашу песню⁈ — покраснев, возмущённо восклицает чингу.

— С чего ты так решила?

— Это же целая куча денег!

Смотрю на это непосредственное дитя, испорченное где-то в другом месте, но точно не там, где крутятся миллионы. Та отвечает совершенно уверенным взглядом.

«Девочка впервые увидала столько продуктов», — понимаю я, вспомнив Отто фон Штирлица. — Бедная девочка.

Похоже, БонСу никогда не держала в руках хоть какую-нибудь приличную сумму, если десять тысяч долларов для неё — «куча».

— Что? — спрашивает собеседница, видимо реагируя на моё молчание.

Вздыхаю и объясняю.

— Есть нюанс. Десять центов отчислений с одного проданного сингла при миллионе продаж, — это сто тысяч долларов.

К чести БонСу, она быстро соображает, о чём речь.

— Ты продала ещё дороже⁈ — изумлённо восклицает она.

Задумываюсь, решая, — стоит ли рассказывать теперь уже о концовке моего разговора с СунСиль? Та не требовала от меня его секретить, но лучше десять раз отмерить, собираясь придать огласке слова человека столь высокого полёта…

Тем временем БонСу воспринимает моё молчание по-своему.

— Ты должна была вначале посоветоваться со мной! — уверенно заявляет она.

— Почему? — озадачиваюсь я.

— Мы вдвоём исполняем «Gangsta's Paradise»! Значит, должна была спросить моё мнение!

Офигев от подобного заявления молчу, даже не зная, что сказать.

— Теперь ты получишь больше десяти миллионов вон всего за несколько дней работы, а я останусь ни с чем! Думала — мы подруги, а ты даже не вспомнила обо мне! Договорилась за моей спиной!

Пипец характер у БонСу! Собственница. Понятно, почему она, не раздумывая, понеслась драться за свою онни.

— Работаю, как могу. — обидевшись на обвинение в недостаточном трудолюбии, сухо говорю я. — И не собираюсь извиняться за то, что делаю шикарные вещи быстро. Если кому-то нужен продукт, в который вколочена чёртова куча времени, пусть ищет. На рынке найдётся всё!

— Вот как, значит⁈ Думала, — мы подруги! А ты… Считаешь меня ниже себя! Не думаешь обо мне! Я же вижу, — тебе со мной не интересно!

Конкретно уже разозлившись за внезапную выволочку, смотрю на раскрасневшуюся и бурно дышащую чингу.

Какого чёрта⁈ Всем ну просто необходимо прогнуть меня под своё виденье мира! И эта — туда же! Завиноватила! Рта не даёт раскрыть!

— Да. — ледяным голосом соглашаюсь я. — Не интересно.

— Эгоистичная сучка! — припечатывает в ответ БонСу. — Ну и сиди одна, раз такая! Пошла ****, дура!

Развернувшись, она идёт прочь.

«Поговорили». — констатирую, смотря ей вслед. — «Что это было? Чего её понесло на пустом месте? Причём, — повода для крика нет никакого. Ничего я продавать не собирался. Вежливо пояснил покупательнице, что как показал полученный ранее опыт, для получения эффекта "вау!" от моих произведений, им требуется моё личное продюсирование. Если же отдавать всё на аутсорсинг, — то с неизбежностью в сто процентов, вместо хита всегда получается унылое гуано. Поскольку в данный момент у меня нет возможности принимать участие в каких-либо проектах за стенами «Анян», то речи о продаже быть не может, извините. Вот изменится ситуация, тогда.»

К удивлению, услышанное не огорчило госпожу СунСиль. Наоборот. Аджума неожиданно разулыбалась во все тридцать два зуба, с загадочным видом пообещав «подумать над решением проблемы». И добавила — «Думаю, результат тебя очень удивит». Смысл намёка остался непонятым, поскольку собеседница не стала объяснять, решив сохранить интригу. На этом мы и расстались. А эта ненормальная БонСу слова не дала сказать, чтобы объяснить. Обматерила и убежала. Может, у неё просто месячные?

(тот же день, вечер. Столовая исправительного учреждения «Анян», время ужина для контингента.)

КиЫн пихает локтем в бок сидящую рядом сестру и, получив от неё недоумённый взгляд, делает движение головой, показывая, куда нужно смотреть. Переведя взгляд в указанном направлении, ЕЫн обнаруживает ЮнМи с подносом в руках, притормозившей возле у столика, за которым ужинала последнее время. Но в этот раз все места за ним внезапно оказались занятыми. Не двигаясь, ЮнМи смотрит на БонСу, желая поймать её взгляд, но та упорно отворачивается, делая вид, что не замечает. Не став стоять дальше, ЮнМи отправляется искать новое место. Проводив её взглядом,ЕЫн поворачивается к КиЫн. Та в ответ поднимает брови и наклоняет голову, как бы спрашивает: «Видала?» «Ага!» — тоже выражением лица отвечает ей ЕЫн.

У сестёр сегодня первый день, как они вышли из больницы и поэтому их едва сросшиеся челюсти не располагают к обычной беседе.

КиЫн прижимает подбородок к груди, многозначительно смотря из-под бровей. Секунду спустя, отвечая на это взгляд,ЕЫн согласно кивает и многообещающе улыбается.

(тот же день, позже. Время после ужина. Сёстры Ли на улице сидят на скамейке, в ожидании вечернего построения)

— Они поссорились. — коротко, чтобы не напрягать челюсть, произносит КиЫн.

— Да. — так же кратко отвечает ей ЕЫн

— Заступаться не станет.

— Она сама хорошо дерётся.

— Боишься?

— Нет. Но нужен план.

— Уже есть.

— Скажи.

КиЫн наклоняется к уху ЕЫн и меняется в лице, глядя округлевшими глазами куда-то в сторону. Та поворачивается в направлении её взгляда и тоже замирает. Примерно в пяти метрах от них, у края дорожки, сидит чёрная кошка, недружелюбно смотрящая ярко-зелёными глазами на заговорщиц.

Оцепенев от испуга и неожиданности, девушки молча таращатся на незваную гостью. Мизансцена длится около десяти секунд. Кошке, по-видимому, надоедает сидеть неподвижно. Внезапно она делает высокий прыжок в сторону сестёр, с угрожающим шипением открывая маленькую красную пасть.

— Чёрная тодук-коянъи!! — отмерев, во весь голос орёт КиЫн, увидев длинные острые клыки. — Спасите, помогите!

Она вскакивает и, развернувшись, бросается бежать прямо через скамейку, на которой сидела. Однако торопливость играет с ней неприятную шутку. При попытке перепрыгнуть преграду она цепляется ногой и летит, грузно падая лицом вперёд, не успев сгруппироваться. ЕЫн, очнувшись от крика своей сестры, тоже вскакивает и, поддавшись панике, бросается следом. Перемахнув скамейку, она обеими ногами приземляется на ранее упавшую сестру, которая почему-то никак на это не реагирует. Не удержав равновесия, ЕЫн заваливается спиной назад, со всей силы врубаясь головой в неудачно подвернувшуюся урну. Наступает тишина.

Чёрная кошка, не став приближаться, издали рассматривает возникшую композицию: два тела, садовая скамейка и урна. Насмешливо фыркает, поворачивается спиной и неспешно удаляется, победно задрав хвост.