Если бы меня спросили (СИ) - Лабрус Елена - Страница 9

— Хорошо, что он попал в руки опытного специалиста по лечению разбитых сердец, — улыбнулась Аврора. — И хорошо, что всё тебе рассказал.

— Да уж, всю ночь не спали… разговаривали, — усмехнулась Ирка.

— Ну, у него-то понятно, разница во времени, а ты как?

— Я хорошо. Ладно, пойду. Давай, Рор, до связи!

— Давай. Держи меня в курсе.

— Куда я денусь.

Ирка поправила волосы, глянув на себя в зеркало в вестибюле. Улыбнулась администратору.

— А Борис Викторович?

— У себя, — показал ей рукой парень.

Про отца Вадим Воскресенский рассказал немного. Что он адвокат, у него своя компания и беременная жена — его бывшая секретарша. Ну и коротко, что отец сам его позвал, чтобы оформить на Вадима дом, принадлежавший маме, и прочие бумаги.

Ещё что у них сложные натянутые отношения и какое-то катастрофическое непонимание. Пока была жива мама, ей как-то удавалось сгладить углы, примирить их друг с другом, найти слова. Теперь, как два барана на узкой тропинке, они упёрлись рогами и ни один не хотел уступать.

То ли слишком похожи, чтобы помириться, то ли слишком разные, чтобы понять друг друга, но правда у каждого своя.

Ирка не грезила миссией миротворца, не собиралась лезть в их неразрешимые противоречия, не претендовала на роль семейного психолога, но в ситуации с аварией его отец был не прав. А поскольку это она была виновата, чувство справедливости и желание помочь человеку, который вдохновенно трахал её всю ночь и очень неплохо, надо сказать, трахал, привели её в компанию «Гедеон».

Чего Ирина Лебедева никак не ожидала, что у кабинета главы компании «Гедеон», кроме неё, окажется ещё с десяток баб, в основном молодых. Она с недоумением оглянулась по сторонам.

— Это что, очередь?

— За мной будешь, — ответила ей женщина, что она видела на крыльце.

Ирка не успела даже возразить, когда дверь кабинета Воскресенского-старшего распахнулась, а её чуть не сбила с ног разгневанная тётка, что выскочила из соседнего офиса.

— Борис Викторович! — растолкала она всех. — Меня ваш юрист только что послал на хер.

— И вы решили, что это здесь? — смерил её взглядом глава компании.

Тётка задохнулась от возмущения, но на его волевом лице не отразилось ни одной эмоции.

«Так вот как будет выглядеть Вадик лет через двадцать», — подумала Ирка, глядя на его отца.

Они были очень похожи. Те же рост, широкие плечи, мощь. Та же лазурь глаз, только у младшего ярче, в ультрамарин. Те же тёмные, вьющиеся волосы, только у старшего подстрижены коротко — до первого завитка.

— И сколько, по-вашему, я должен потратить на это времени? — повернулся он к женщине в своём кабинете, не обращая внимания ни на собравшихся, ни на тётку, что, возмущённо взмахнув сумкой и угрожая жаловаться куда следует, отправилась к выходу.

— Я не знаю, Борис Викторович, я… — замялась та, что в кабинете.

— Спрошу иначе: по-вашему, у меня есть столько времени, Нателла Юрьевна? — перебил он.

— Но вам нужна помощница, — робела перед ним тётка.

Он покачал головой и, всё так же держась за ручку двери, обратился к собравшимся.

— Дамы, вакансия закрыта. Вы свободны, — отрезал он и равнодушно хлопнул дверью.

— В смысле? Что за?.. Какого вообще?.. — возмущались со всех сторон. — Я что зря ехала?

Когда дверь снова открылась, из кабинета вышла женщина, которая организовала собеседование, с явным напутствием «разобраться с этим».

— Простите за беспокойство, — уже не выглядела такой робкой, как в кабинете начальника, Нателла Юрьевна, приятная женщина лет сорока в строгом деловом костюме. — Мы не нуждаемся больше в услугах секретаря. Всего доброго! — настойчиво предлагала она всем покинуть помещение.

И как бы пришедшие ни возмущались, потянулись к выходу.

— А ты чего?

Что вопрос Борис Викторович Воскресенский задал ей, Ирка поняла лишь потому, что осталась у его кабинета одна. Он умудрился открыть дверь, спросить и снова вернуться в кабинет.

— Я… — едва не врезалась она в его грудь, когда резко развернулась, а он уже держал в руках пальто и папку.

— Ну, поехали, — решительно прошёл мимо неё Воскресенский-старший.

— Куда? — почти побежала за ним Ирка.

— Работать, куда же ещё, — бросил на ходу. — Если тебе, конечно, ещё нужна эта работа.

Не глядя, он придержал для Ирки дверь и, не оборачиваясь, пошёл к своему отливающему на солнце сталью джипу.

Блеять «я по другому поводу» ему в спину было как-то неуместно, поэтому Ирка молча забралась в машину. Натянула пониже короткую юбку. Смиренно сложила руки на коленях.

— Я бы на твоём месте записывал, — даже не глянув на неё, сел за руль Воскресенский-старший.

— Уже, — показала она зажатый в руке телефон.

— Суть дела в следующем, — сказал он. Ирка демонстративно включила диктофон. — Спор за наследство. Назовём условно владельцев двух квартир в одном подъезде Брат Один и Брат Два…

Он закончил говорить ровно через семь минут тридцать секунд. Припарковал машину. Кивнул. И всё так же не оборачиваясь захлопнул дверь, уверенный, что девушка идёт за ним.

— А мы куда? — позволила она себе спросить, когда Борис Викторович открыл стеклянную дверь одного из самых дорогих в городе торговых центров, пропуская Ирку вперёд.

— Купим кое-что для моей жены. Зачем мне помощница, которая не знает её вкус, — сказал он и уверенно взял курс на магазин нижнего белья.

12

— У тебя какой размер? — повернулся Воскресенский-старший с кроваво-красным кружевным комплектом в руках.

— Семьдесят бэ, — ответила Ирка.

— Отлично. Надевай! — скомандовал Борис Викторович, вручая ей бельё и всё так же решительно повернул в другую сторону от примерочной.

Конечно, Ирка понимала, что это проверка, задачка на стрессоустойчивость, тест на умение вести себя в конфликтных и неоднозначных ситуациях, экзамен на способность адекватно реагировать на провокации, но ей чертовски нравился его сын, поэтому она должна была справиться с любыми проверками, чтобы достучаться до отца.

— Такое ощущение, что эти трусы уже кто-то носил. Они выглядят застиранными, — стоял он у витрины мужского белья.

— Это эффект делаве. Способ окрашивания, когда на ткани образуются разводы и потёртости. Придаёт одежде расслабленный, бунтарский ну или винтажный вид, — стояла Ирка позади Воскресенского-старшего в одном белье.

И до него, кажется, это только что дошло.

— Э-э-э… — он повернулся не так эффектно, как до этого, она бы даже сказала с опаской.

— Я бы взяла вон те, — показала она на чёрные боксеры с графитовой резинкой.

— Хм, — смерил её взглядом от ключиц до пальцев ног Борис Викторович. — Мне те два комплекта, что я положил на витрину и этот — в отдельный пакет, — показал он на Ирку идеально вышколенной продавщице.

— А мне вон те чёрные плавки с потайной кулиской, размер, — она посмотрела прямо на его гульфик, — икс эль.

И повернувшись спиной, продефилировала обратно в примерочную.

Что Воскресенский проводил её взглядом, она видела по выражению лица второго продавца.

Вид сзади девушки в стрингах вообще мало кого из мужчин может оставить равнодушным, особенно когда изначально стрингами они не были, но пришлось их кое-куда поглубже засунуть.

— Э-э-э… — услышала она из примерочной, спустя аж пару секунд, как задёрнула шторку.

— Ваша покупка, — протянула продавец её пакет, когда Ирка вышла.

— За мой счёт, — прокомментировал Борис Викторович. — В качестве аванса. Ты принята. По-хорошему завидую этому… с размером «икс эль», — добавил он, когда они вышли на улицу.

— Я тоже, — ответила она. И мысленно добавила: «У него потрясающий отец».

Было немного грустно, что у Вадима с отцом натянутые отношения. Что однажды они поссорились и до сих пор не помирились. Но увы, так бывает, особенно с самыми близкими людьми — они настолько хорошо друг друга знают, что бьют в самое больное, когда ссорятся.