Красный Барон (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 32

И отключился.

Возмущенный, я повернулся к Зиме, но понимания в ее насмешливом лице не встретил.

— Так-то Васька прав. — сказала девушка. — На тебя демонов перевели больше, чем на любого другого сверха. Пора отрабатывать.

Афганистан это такое место, где расстояния исчисляются по другому. Вот, скажем, нужно тебе попасть из точки А в точку Б. Между ними сто км по прямой. Но по прямой здесь никто и никогда не передвигается. Горы, ущелья, непроходимые реки с отвесными берегами — все это нужно обходить. В итоге накручиваешь уже не сто, а триста километров. И это я еще упростил. Опустил такие факторы, как плохая дорога, разница высот, внезапный размыв дороги или обвал в горах, который заставляет искать новый путь.

Воздушный транспорт, вертолеты, например, вопрос этот решают замечательно. И в другое время мы бы, конечно же, именно его и выбрали. Но началась война. Все воздушные суда из средства передвижения превратились в законные цели. И пофиг, что до этих краев боевые действия еще не докатились. Всегда есть диверсионные группы со средствами поражения, бороться с которыми некому — Союз еще официально войска не ввел. В общем, пришлось нам с Любой по старинке добираться, по земле.

Никто тут не загадывает, когда доберется до места назначения. И мы тоже не стали. Снарядились, сели в машину Захида, нашего проводника, и выдвинулись в направлении Джагату. Именно в направлении. Потому что, если в Афганистане тебе говорят «в районе» такого-то населенного пункта, это ровно то и значит — в районе. То есть, в радиусе тридцати километрах, неизвестно на какой высоте и с какими возможностями добраться. Хотя у нас все же ясность была. Окелло ведь сказал, что пленников удерживают в горном лагере, значит нам, как минимум, придется подниматься наверх.

Из инструментов планирования у нас был лишь спутниковый снимок базы противника. Не слишком высокое разрешение, но дающее хоть какое-то представление о том, с чем придется столкнуться. Очень грамотно вписанные в изрезанный ландшафт предгорий постройки, не зная, где искать, даже с воздуха заметить сложно. Десяток домиков у речушки, несколько наблюдательных пунктов. И хорошо протоптанная тропа, ведущая от лагеря к скале, и там обрывающаяся.

Это — плохой знак. Говорящий о том, что у базы, кроме наземной части, есть еще и подземная. Прорубленные в толще горы ходы или расширенные естественные пещеры, которые могут быть совсем небольшими, а могут тянуться на десятки или даже сотни метров в глубину. В этих местах воевали постоянно, задолго даже до визита вежливости Александра Македонского, так что горы грызли поколениями. Удобно ведь — и от солнца спрятаться можно, и от врага отбиться.

В таких подземных базах я еще в прошлой жизни бывал. И сейчас не испытывал восторга от того, что опыт этот придется повторить. Замкнутое пространство, ограничение маневренности, непредсказуемые сектора атаки — местные ведь знают пещеры, а мы — нет. А еще — невозможность использовать боевую форму. Почти трехметровый гигант там тупо на входе застрянет.

— Скорее всего пленников держат именно в пещерах. — сказал я Зиме. — Просто исходя из закона подлости. Ну и тактически это верно — оттуда сложнее сбежать. По хорошему, нам бы Скрытника, чтобы исследовать местность перед нападением…

— Которого у нас нет. — дернула плечом девушка, тоже очень недовольная тем, что приходилось действовать в режиме цейтнота.

— Да. Тогда предлагаю сделать так. Ты занимаешь позицию наверху, на скале, и оттуда прикроешь меня. Совать нос в пещеры тебе не следует, там ты полностью потеряешь все свои возможности и лишишь нас преимуществ.

— Если пленники в пещерах, я могу накрыть наземный лагерь льдом.

— Если. — кивнул я. — Но мы этого не знаем. К тому же, нам еще нужно притащить Окелле британского сверха, который все это учудил, и я не уверен, что наш чернокожий друг удовлетвориться замороженной тушкой.

Люба чуть наклонила голову, принимая доводы, а я продолжил.

— Я же пойду в лагерь один, изучу его с максимального возможного расстояния. И, если получу подтверждение, что пленников держат в горе, то отправлюсь за ними туда.

— В боевой форме? — подняла тонкую бровь Люба.

— В модифицированной…

Форма Халка для меня не была догмой — просто подсознанию или кто-там у меня в голове спит, было проще оперировать знакомыми и понятными формами. Здоровенный зеленый мужик проходил именно по этой категории. Я видел его в кино, знал, что он сильный, и с этот непротиворечивый образ разум принимал на ура. К тому же, объемы тела влияли еще и на мышечную массу, а значит и на силу тоже.

Но еще при первом знакомстве с Вавиловым, ученым, который проводил для меня тестирование сверхспособностей, я понял одну вещь. Сменить боевую форму можно — просто это довольно просто. Придется заставить свой мозг изменить подход, подойти, так сказать, к вопросу, более гибко.

В данной операции мне вряд ли понадобятся горы мышц, устрашающий внешний вид и возможность впитывать урон. Скорее, нужно сделаться, как можно более незаметный, сохраняя при этом силу и скорость.

Над этим направлением я уже давно работал на личных тренировках. Создавал, если так можно сказать, дополнительную боевую форму. Такую, в которой мне не придется выносить часть стены, чтобы войти в дом, например. Средний для мужчины рост, уплотненные мышечные волокна, чтобы не выглядеть обожравшимся стероидов культуристом, прикрытые биоброней ключевые органы, плюс некоторое изменение их расположения.

Так, например, сердце в этой модификации, у меня располагалось не слева, а посередине, за прочной костью грудины. Живот закрывала сегментированная чешуя, суставы прятались за костяными накладками, шею же закрывал настоящий роговой горжет.

Пикинер, который помогал мне советами в создании этой формы, назвал ее противосверховой. Видимо, в противовес антисаваранскому моду Халка. И ее единственным минусом было только то, что до сегодняшнего дня я ни разу не применял ее в боевых условиях.

— Ладно. А британец?

— Знаешь такую поговорку — за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь? Ну вот, наш случай. Давай сперва парней вытащим, а уже потом будем задумываться о сверхах, которых нужно взять в плен.

Так и решили. Добравшись к вечеру до подножья гор, среди которых прятался лагерь боевиков, мы оставили машину, и дальше пошли пешком. Наш проводник знал какие-то козьи тропы, которыми провел нас до места. Пока шагали по камням, меня периодически накрывали воспоминания. Вот так же, когда-то, в составе офицерской спецгруппы, я топал по узким тропинкам, чтобы потом обрушить шквальный огонь на отряд душманов, окопавшихся в очередном ауле.

— Здесь расходимся.

На развилке тропы мы расстались. Люба с проводником отправилась вверх по склону, я же остался на месте, наблюдая за лагерем, в который предстояло проникнуть. Стемнело, но мне это совсем не мешало. Я без труда, во многом благодаря прошлому опыту, нашел секреты противника, и довольно быстро набросал в голове маршрут продвижения.

— На позиции. — шепнул наушник голосом Зимы.

— Принял. Пошел. — отозвался я. И тенью заскользил к первому секрету.

Если бы нас не поджимало время, я бы провел еще сутки, наблюдая за лагерем. Выяснил бы с какой периодичностью меняются часовые, насколько бдительно несут они службы. Присмотрелся бы к привычкам обитателей, заодно, по косвенным признакам, смог бы определить место содержания пленников. Ну и главного гада нашел бы.

Но Окелло требовал быстрых результатов. По его словам, отлично оснащенная армия Ирана довольно бодро двигалась по территории Афганистана, и остановить ее продвижение мог лишь факт ввода военного контингента СССР в Кабул. Тогда бы дерзкие иранцы поняли, что заморские хозяева втравили их в заведомо проигрышную авантюру, и притормозили бы продвижение. Возможно, даже остановили бы.

А для этого нужно было сыграть в оскорбленную невинность и указать обличительным жестом в сторону британцев. Мол, ребята, мы вообще не собирались вмешиваться в вашу войну, но тут, извините, англичане похитили и удерживали в плену наших советских инженеров и гидростроителей. Поэтому нам пришлось вмешаться.