Стая для ведьмы (СИ) - Осетина Эльвира - Страница 4

Когда почти бегом добежала до квартиры, только тогда поняла, что схожу с ума. Кого бить? Как? Каким образом? Я точно сбрендила!

Вернувшись домой, села за уроки, пришлось все посторонние мысли быстро выбрасывать из головы. Самое смешное, думала, что в университете "домашку" задавать не будут. Ага, как же! Тут ее не просто задают, тут ею заваливают! Сделав задания, решила посидеть в соцсетях. Все-таки, все школьные друзья сейчас кто куда после школы разбежались, может, что интересного или новенького пишут о себе. Не заметила, как просидела, до прихода мамы.

Вместе с мамой приготовили ужин.

– А где папа? – спросила я её.

– Он в командировке, – коротко бросила мама в ответ.

– Аа…, – только и ответила я.

Папа последнее время зачастил по командировкам. Наверное, уже семью себе новую завел. Я вздохнула. Было неприятно об этом думать, но учитывая, что ему последнее время было абсолютно наплевать, как на маму, так и на меня, скорее всего, оно так и есть. Невольно на глаза навернулись слезы. Стало обидно за нас обеих.

– Тонечка? Что-то не так? – мама, видимо, заметила мое унылое состояние.

Я не стала ее беспокоить, выдавив улыбку:

– Все хорошо, мам, просто немного устала.

Мама нахмурилась, но приставать не стала. А я вдруг вспомнила ту женщину, которая пьяная валялась на полу, а ее сын кричал на нее. Стало страшно: представила свою маму в таком же состоянии, и на душе похолодело. А на отца вдруг вспыхнула злость. Никогда не думала, что смогу так сильно ненавидеть его, тут же осеклась, да что же со мной такое сегодня? Может, папа и правда, в командировке? А я его во всех смертных грехах уже обвинила!

– Тонечка, мы завтра с тетей Верой на выставку в семь вечера пойдем, в картинную галерею, там репродукции Рериха привезли, может с нами?

– Их оттуда и не увозили, по-моему, никогда, мам, – усмехнулась я.

– Ну и что? Ты видела, а я нет, а вместе веселее. Да ты что-то приуныла совсем, расскажи хоть, как в университете?

– Да, ничего интересного…

Я кратко поведала о сегодняшнем дне, о разговоре со старостой и девчонками, мама хмурилась и цокала языком.

Я решила согласиться на поход в галерею, все же тетя Вера прикольная. Она, на самом деле, совсем молодая, ей всего двадцать шесть. Но она мамина двоюродная сестра, и поэтому мама ее упорно тетей Верой называет, так как, теоретически, она моя двоюродная тетя. Я отвлеклась от плохих эмоций, и мы с мамой начали обсуждать очередного Вериного ухажера.

Перед сном у меня вдруг возникла безумная идея, и я решила ее осуществить.

Нервно в браузере вбила "булочки.нет", и вошла. Знать не знала про "Клиент Тэбнэт", зато прекрасно поняла, как им пользоваться. Знания, словно сами в голову приходили: как зарегистрироваться, как скачать. Закачала одно видео, скорость отличная, "сидов" и "пиров" более тысячи, видимо, видео очень интересное. Безошибочно нашла, то, что ночью во сне смотрел Лешка, и включила. Тупо уставилась на блондинку с огромными губищами, и такими же огромными голыми сиськами, в короткой плиссированной юбочке с хвостиками, и белыми бантиками. В белых гольфах и черных туфлях на высоченном каблуке, делающую минет пяти неграм с огромными членами. Ролик шел пять минут.

Я не могла от него оторвать глаз, и во мне начали зарождаться два абсолютно взаимоисключающих чувства – возбуждение и отвращение. Трусы намокли, и мне стало плохо, на самом деле плохо. Я в жизни так отвратительно себя не чувствовала. После просмотра сидела минут двадцать, в полнейшем ступоре. Из головы не выходила блондинка, залитая спермой. Хотелось потрогать себя, и в то же время было страшно это сделать. Кажется, я перестаралась, и отравилась собственными гормонами. Побежала в туалет, и весь мой ужин оказался в унитазе.

– Тонечка? Ты как, все хорошо?

Мама стучалась в дверь туалета.

– Не знаю мам… – еле прохрипела я. Если бы она знала, что я сейчас смотрела, у мамы бы случился сердечный приступ, как минимум.

– Наверное, это сотрясение, выйдешь, я тебе таблетку дам, и голову еще раз померю. Неужели еще раз массаж надо сделать?

Последнюю фразу она, видимо, уже сама себе говорила, удаляясь от туалета.

Я еще минут пятнадцать сидела возле унитаза, прислонившись к холодной стене туалета, и пыталась прийти в себя или из себя, от себя… В голове был полный кавардак. В итоге, мама устроила настоящую истерику в коридоре, и пришлось практически ползком выходить, потому что стоять на двух конечностях было очень сложно.

Голова была в порядке. Но мама надавала мне каких-то таблеток и уложила спать, поцеловав перед сном в лобик.

– Наверное, это стресс. Больше никаких поездок за город с однокурсниками! – строго сказала она.

Наверное, она была права… Спать было страшно. Я мужественно минут пять попыталась не закрывать глаза, отгоняя от себя образ облизывающейся счастливой блонди, но, видимо, усталость организма брала свое, и я погрузилась в сон.

– Нин, ты чо не закрываешься?

В магазин зашел Валерка.

Я сразу же встрепенулась, в голове закрутились картины, как Валерка прижал меня в подсобке, прямо возле коробок из-под водки к стене и, задрав халат, отодвинул в сторону трусы, и тут же вогнал свой поршень по самые гланды, уткнувшись при этом мне в шею. Ох и как же это меня взбодрило! Хотя, конечно, он и был с похмелья, воняло от него прилично, и кончил он за минуту, однако от таких чувств меня бросило в жар.

– Да, я сейчас Валерочка, – улыбнулась я мужчине, выйдя из-за прилавка, и повиливая бедрами.

Валерка присвистнул.

– Ну ни че се на! Фасад какой, охуеть – не встать! Нинка, а я шкалик принес, буш?

Я дошла до двери, и перед носом очередного покупателя захлопнула ее, скорчив скорбное лицо. "Закрываемся мол, на время то смотреть надо".

– Да я и не против, сейчас, колбаски порежу.

Я захихикала, и засмущалась. Валерка – классный мужик. Таких еще поискать надо! Хоть и козлина еще та, но все равно самый, самый. Ох и не увели бы!… Катька, вон, из бытовухи, постоянно ему свои зенки строит, так бы и выколола ей. Сиськи свои вывалит на прилавок, и улыбается, корова толстая!

– Ну ты чо, бля… зависла там! Давай, шевели уже булками-то!

– Бегу, бегу, Валерочка!

Ладно, не буду о плохом, вспоминать.

Нарезала быстро копченой "Краковской", сделала бутерброды с хлебом, и пошла в подсобку к развалившемуся на диване Валерке.

– А я закусончик принесла! – улыбнулась я мужчине.

Он всхрапнул и, кажется, задремал.

– О, ну ты даешь, мать… А я уже уснул.

Я выставила кружки и Валерка разлил.

– Ну, вздрогнем!

И мы вздрогнули, тут же занюхав колбаской. По горлу тут же потекла жгучая жидкость, прогревая все тело.

– После первой не закусывают!

Мы выпили по второй. Я уже захмелела, а Валерка тем более, на старые-то дрожжи…

Шкалик кончился довольно быстро.

– Давай еще по одной? – томно улыбнулась я.

Валерка икнул, и вытер слюну, которая побежала из его приоткрытого рта.

– Я это… мож … давай?

И он полез целоваться. Конечно, было немного неудобно, диван-то и так еле живой, да еще с клопами. Валерка опять задрал мне халат и, навалившись сверху…

Я очнулась в холодном поту, и вновь побежала к моему фаянсовому другу. На этот раз возле унитаза просидела где-то час, так как желудок был пустой, а ужин я оставила еще с вечера. Тихо ненавидела свои грязные извращенные фантазии. Спать хотелось со страшной силой, бешеного медведя шатуна. Пришлось возвращаться в кровать и засыпать. Утром на пары, в конце концов!

Проснулась жутко уставшая, и совсем разбитая. Мама, как обычно, хлопнула дверью, а папа все еще в командировке. Позвонил брат, предупредил, что придет на обед.