Враг мой – муж мой (СИ) - Кожник Екатерина - Страница 12

Голубые глаза, золотые локоны, сколотые рубиновыми заколками. Алое нижнее платье, бархатное вишнёвое – верхнее, расшитое золотом. Королева – да и только.

Леолия ощутила укол неприязни, но удержала себя от её проявления. «Не спеши судить» – одна из важнейших заповедей милосердных дев. К тому же принцесса пока не знала, дозволят ли ей выбирать фрейлин по собственному вкусу.

– Рада познакомиться с вами, – мягко сказала она, сделав приглашающий жест рукой. – Надеюсь, мы с вами подружимся.

Алэйда гордо вскинула голову, а Ильсиния, кажется, искренне обрадовалась.

– Мне как раз нужна ваша помощь. Какое из этих платьев выбрать на сегодняшний обед? – Леолия немного отошла и стала наблюдать за новенькими фрейлинами.

– Фиолетовый вполне подойдёт вашей стати, Ваше величество, – процедила Алэйда, едва пробежавшись взглядом по дивану, на котором раскинули свои подолы наряды.

Леолии показалось, или гордячка чуть усмехнулась презрительно?

– А мне кажется, серебристое прекрасно почеркнёт нежный тон вашего лица. И потом, тёмный цвет хорош для вечерних приёмов, – не согласилась Ильсиния, – и он несколько взрослит обладателей тёмных волос.

– Благодарю вас, – кивнула Леолия и обернулась к застывшим в почтении швеям, – я выбираю серебряное. Но и фиолетовое тоже дошейте. Однако к нему добавьте кружевной воротник и серебряного цвета юбку.

Девушки помогли принцессе облачиться в серебряное платье и поспешно начали подкалывать его, отмечать, что необходимо и подшить.

– Кто сегодня приглашён присутствовать на обеде? – спросила Леолия, послушно поднимая или опуская руки и поворачиваясь.

– Его величество пригласил принца Калфуса, а также герцога Золотого, Серебряного и Медвежьего щитов, – отозвалась Ильсиния, – мы тоже будем присутствовать с вами.

– И всё? – изумилась принцесса.

Этот тесный кружок как-то мало походил на торжественный обед. Леолия, конечно, не помнила праздников своего детства, если она вообще принимала в них участие, но она много читала, а потому знала наверняка, что торжественный обед — это множество придворных, все щиты с семьями, музыканты и послы иностранных держав. Но никак не восемь человек, включая самого короля.

Алэйда насмешливо покосилась на неё, как бы говоря взглядом «Много чести для темноволосой уродины», и принцесса твёрдо решила поговорить с отцом о замене фрейлины в свите.

– Да, Ваше высочество, – отозвалась Ильсиния, – у нас с Алэйдой это вызвало недоумение, но, видимо, Его величество решил обсудить что-то очень важное и секретное. К тому же, гостей собрали поспешно. Мы попали в вашу свиту, думаю, потому, что гостили в столице в этот момент вместе с отцами, а герцог Медвежьего щита приехал спешно буквально вчера вечером.

«Может быть, мне наконец скажут, зачем я понадобилась королю» – понадеялась Леолия.

Швеи помогли снять платье, подхватили оба наряда и вышли, почтительно кланяясь.

Принцесса не знала, что ей делать с фрейлинами. Для чего они вообще ей нужны? Возможно, она смогла бы спросить об этом у Ильсинии, но присутствие надменной Алэйды её смущало. Дочь Золотого герцога и так смотрела на свою госпожу, словно та была необразованной деревенщиной.

– Присаживайтесь, – наконец решила Леолия, – и расскажите мне немного о себе и о своих семьях.

Девушки послушались, и Ильсиния начала рассказ. Но мысли принцессы витали далеко.

«Вчера герцог Медвежьего щита явно был шокирован нашей встречей в кабинете отца. Да он даже не знал, что я жива! – размышляла она. – А вот принц Калфус знал наверняка. Значит, они с отцом меня для чего-то оба ждали». Ей вспомнились его удивительные волосы и тёплые, зелёные глаза. Сердце странно стукнуло. Красивый и учтивый, как настоящий принц из сказки. В отличие от высокомерного грубияна Эйдэрда.

Она вздрогнула, когда Ильсиния прервала рассказ, поспешно вскочила и присела в реверансе. Леолия оглянулась на дверь и увидела вошедшего отца.

– Ну-ну, – добродушно заулыбался король, – не за чем так пугаться. Я рад видеть вас всё такими же свежими розами, дорогие дамы. Ильсиния, ты похорошела с прошлой зимы. А это платье просто бесподобно. Алэйда, я удивлён, что такую красавицу не похитили до сих пор. Что за поколение принцев нынче? Впрочем, не торопитесь, не торопитесь, милые. Порадуйте ещё взор старика своим цветением.

Ильсиния зарделась, Алэйда гордо улыбнулась. Она была хороша, и знала об этом.

– И всё же я попрошу вас выйти, милые барышни. Мне необходимо переговорить с дочкой с глазу на глаз, уж простите.

Когда отец с доверью остались одни, любезная улыбка сползла с лица Эстарма. Он опустился в кресло и взглянул на Леолию блеклым взглядом. Побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Что у вас случилось с Эйдэрдом? Я заметил, что вы уже встречались ранее, да и камердинер доложил о встрече в коридоре.

– Да, – Леолия не смогла удержаться от неприязни в голосе, – мы пересеклись по дороге в столицу. Стражники остановились поесть и покормить коней. Герцог, видимо, тоже решил позаботиться о лошадях. Он повёл себя со мной недостойно.

Если она ждала расспросов, что именно сделал недруг, то напрасно. Король кивнул, принимая её слова как должное. Видимо слова «недостойно» и «Эйдэрд» были синонимами.

– А принц Калфус понравился тебе? Что ты думаешь о союзе с его королевством, который предлагает нам принц?

Леолия чуть покраснела и задумалась.

– Принц показался мне учтивым и воспитанным человеком, – сказала осторожно, – но союз с кровавыми всадниками… Я ни разу не читала о подобном в истории.

Эстарм вздохнул.

– Но он необходим Элэйсдэйру. Королевство на грани гибели, дитя. Чума на юге, война на востоке, землетрясение на северо-востоке. Богиня отвернула от нас свой пресветлый лик. Засухи, а потом проливные дожди без конца – вот уже много лет наши многострадальные земли не видели плодородного года.

«Зачем он мне об этом говорит?» – тоскливо подумала Леолия.

Ей хотелось, чтобы он спросил, как она жила все эти десять лет. Ей казалось, отец должен был начать разговор со слов «Прости, я не мог иначе», а потом объяснить почему. Но король всё говорил и говорил о слабости и несчастиях королевства.

– Если Эйдэрд захочет, он может поднять свой щит на мятеж, как его прапрадед, и тогда Лия, у нас не найдётся сил дать ему отпор.

Её неприятно дёрнуло от сокращения имени. Так Леолию называла мать, и от этих трёх букв веяло надменным холодом и осуждением.

– Ты, верно, видела вчера, как ведёт себя герцог? Он обращается со своим королём так, будто уже завоевал Шуг. Будто я – его, а не он – мой вассал. И он знает, что может себе такое позволить. Мы полностью от него зависим.

Она смотрела на его дёргающиеся от напряжения губы, на рано постаревшее лицо, покрытое сетью преждевременных морщин, а в душе боролись жалость и разочарование.

– Чем я могу помочь? – спросила тихо.

Голубые глаза короля радостно вспыхнули. Он явно надеялся именно на такие слова.

– Выйди замуж за Калфуса.

Что?! Так он для этого… Он освободил её из обители лишь для того, чтобы отдать чужеземцу? В королевство кровавых всадников, о котором в книге писали одни лишь ужасы?

Но король не заметил выражения её лица. Он вскочил, и возбуждённо заметался по комнате.

– Кровавые всадники – единственные, кто может справиться с зазнавшимся герцогом. Ну или, по крайней мере, они отвлекут на себя часть его сил. И в их горах так же находят медвежьи камни. И лошади, понимаешь? Лучшие в мире рысаки… Мы сможем стать посредниками в торговле Кровавого королевства с Персиковым султанатом! Не через Южный, как всегда, а через Серебряный и Золотой щиты, по морю, минуя чуму. Это даст в казну приток золота, и тогда…

Леолия слушала мечты отца и понимала, что её согласия никто и не спрашивал. Её мнение, как обычно, никого не интересовало. Она – принцесса, а потому обязана спасти королевство.

– Хорошо, – ответила безжизненным голосом. Ей было невыносимо дальше слушать его надежды. – Я выйду замуж за принца Калфуса.