Утилизация (СИ) - Тараканова Тася - Страница 48

Немая просьба в глазах Лизы. Она сдалась первая, доброта была заложена в её натуре как краеугольный камень всей архитектуры личности. Я завидовала той лёгкости, с которой она забывала несправедливость и жестокость, совершённые по отношению к ней. Лиза не копила в душе ненависть и мысли о мести, не грызла себя за бесхарактерность и всепрощение, она дарила тепло всем, кто оказывался на её орбите. Но я не Лиза.

— Пусть он уйдёт, — кивнула на Сабу.

Тот встряхнул кисть, на костяшках которой застыла кровь, оглядел нас с Лизой с головы до ног, оценивая как на базаре.

— Ой, ля. Нужны мне такие овцы, — повернулся к Андрею, — справишься один?

— Иди, Марк. Всё нормально.

Оскорбительная характеристика, выданная Сабой, была пустым звуком по сравнению с его присутствием рядом. Мерзко слышать, но слова – не кулак в лицо. Сабе одинаково, кто перед ним – мужчина или женщина, он выпускал свои инстинкты по щелчку переключателя в мозгу, угадать, когда рубильник замкнёт цепь и ярость выплеснется наружу, не представлялось возможным.

— Ладно, бывай, — он глянул на Андрея и неторопливой походкой двинулся по дороге в сторону лестницы.

Дышать стало гораздо легче, когда Саба ушёл на безопасное расстояние и, судя по всему, возвращаться и нападать на нас, не собирался.

— Странно, провели несколько дней рядом, а не знакомы, — Андрей обезоруживающе улыбнулся Лизе. Зарабатывал очки, втираясь в доверие, правильно рассчитав направление воздействия. Лишний союзник не помешает. Конечно, шито белыми нитками, но злости его поведение у меня не вызвало.

— Я – Лиза, а вас зовут Андрей.

— Давай на ты.

Андрей умел обаять одним только лучистым искренним взглядом с чёртенятами в глубине серых глаз. Испытано на себе. Что уже говорить про Лизу, которая расплылась в ответной улыбке. Ни чему её жизнь не учит.

Мы с Лизой сели на заднее сиденье авто, как две беглые рецидивистки, которых в последнюю минуту отпустили на волю. Тревожные мысли запустили свои когти в сердце, потому что решимость перевернуть мир на пути к дочери таяла с каждым километром дороги, приближающей меня к ней. Лизу тоже ощутимо потряхивало от страха перед необходимостью сделать выбор в условиях дикой неопределённости и неуверенности в своих силах.

Я молчала. Стылые слова поддержки были обманчивой анестезией, они могли лишь кратковременно обезболить, но вычистить гной, стянуть края раны, вытерпеть боль от начала до конца, придётся в одиночестве, стиснув зубы. Если мы испугаемся этой боли, свернём в прежнее подземелье, бесконечно страшное, но знакомое, ступени с готовностью поведут нас всё ниже по кругам ада.

Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, Лиза сказала.

— Я не вернусь к нему, хоть режь. Думаю, сестра меня сдала, к ней теперь нельзя. Надо дом снять где-нибудь поблизости от птицефабрики.

Лизе, похоже, стало безразлично, что мы не одни.

— Он легко тебя достанет на работе. Подкараулит после смены, и айда.

Лиза поморщилась, прикоснулась к лицу, исследуя подушечками пальцем болезненные места.

— Чёрт, губу разбил, и скула болит, — она вздохнула, — ты права, наверное, надо увольняться.

— Птицефабрика – работа твоей мечты?

— Нет, конечно. Просто хорошо платят, я же говорила.

Мы опять замолчали.

Дорога шла вдоль реки, которая безучастно несла свои воды в океан. Река ни на миг не останавливалась, текла, устремляясь к поглощению океаном и перерождению в иное качество. Наши жизни подобно реке ежесекундно летели по временной шкале, проскальзывали как кадры киноленты, при этом мы сопротивлялись движению, боялись бурных перекатов, разливов, засухи, страшились изменений, что ожидали за каждым поворотом. Река принимала своё бытие как истинное, правильное и закономерное в своей единственной сути, человек – высшая ступень эволюции, не справлялся с течением.

Справа поднимались заросшие соснами и кустарником холмы, перечерченные уходящими вверх дорогами к дачам, слева каменистый берег сменился высокой травой там, где река обмелела. Всё больше попадалось людей и машин.

Около кромки воды на плоских камнях стояли несколько палаток, вился дым от костра, двое малышей перекидывали друг другу мячик, молодая мамочка присматривала за ними — люди сбежали из города, закованного в бетон, отдохнуть на природе.

Дорога местами была сильно разбита, и Андрей сбросил скорость: больше людей, больше транспорта, больше колдобин. Меня стало укачивать, я прикрыла глаза, пытаясь упорядочить хаос в голове. Понять, с чего начать и как действовать. Моё появление в роддоме без подтверждающих документов, обернётся полным фиаско. Меня выперли оттуда через двое суток после родов, при том, что положили в так называемое «грязное» отделение, предназначенное для асоциальных элементов.

Прокручивая позорные картины моего поражения, я не заметила, как мы въехали на понтонный мост. Скоро уже пристань, а потом начнётся город.

— Какой адрес будет первым, вы определились? — нарушил молчание водитель. — Надо забить в поиск.

— Андрей, — я набрала воздуха в грудь, — ты сможешь пойти со мной в квартиру к бывшему? Мне надо забрать паспорт и ещё кое-что.

Неудачно спросила, потому что Андрей в этот момент съезжал с моста, предельно внимательно глядя на дорогу.

— Юль, — последовала пауза, от которой в момент разогналось сердце, — я же сказал, сегодня я полностью в вашем распоряжении.

Подобно шарику, накачанному под завязку гелием и трясущемуся от напряжения, я почувствовала неимоверное облегчение, когда из шарика со свистом выпустили газ. — Андрей согласился помочь. На самом деле просто постоять за спиной, не более того.

Лиза, пребывающая до этого момента в трансе, встрепенулась.

— Я тоже пойду, лучше идти компанией. В интернете такие ужасы рассказывают, волосы дыбом.

Я благодарно улыбнулась.

— Спасибо, что не боишься. Пойдём вместе.

Тот факт, что за помощью я обратилась к людям, с которыми познакомилась три дня назад, коробил глубоко на бессознательном уровне. Представив, какую истерику закатит мать, если обращусь к ней, я заранее содрогалась от такой перспективы. Её поведение легко укладывалось в схему наших родственных взаимоотношений. Мать вытянет из меня подробности, обзовёт глупой, самонадеянной, сумасшедшей, в заключение скажет, что помогать не сможет, так как у неё на попечении несовершеннолетняя дочь, и я должна самостоятельно решать проблемы, которые сама себе организовала.

Мать отнимет крохи сил, что я набралась в одиночестве, безжалостным танком проедется по мне, и, не заметив разрушений, с чувством выполненного долга сбросит вызов. Я всегда знала своё место в семейной иерархии – в самом конце после всех, как нелюбимый, мешающий, бесполезный экземпляр. Такая же модель оказалась в моих отношениях с мужчиной, словно я бессознательно выбрала того, кто обесценит и утилизирует меня.

Начало подташнивать. Не стоило забивать голову сожалениями о своей семье, потому что впереди меня ждало самое настоящее испытание, выдержав которое, я шагну на другой уровень игры. Надеюсь, что шагну.

Выдохнув, я назвала адрес квартиры. Пока мы ехали каким-то незнакомым коротким маршрутом, что составил нам навигатор, мне вдруг до ломоты тела хотелось отыграть всё назад. От апокалипсиса, что творился у меня в голове, удерживала болтовня Лизы. Она вдруг принялась расспрашивать Андрея о его жизни. Он отвечал довольно уклончиво, но признался, что был в браке, и у него есть дочь. Бывшая жена с новым мужем подалась на юга, и дочь лишь изредка приезжает к нему на летние каникулы.

Лиза словно понимала, что я залипла в удушающих картинках, с трудом контролируя себя. Лиза была права, от мысли, как мы войдём в знакомую квартиру, я обливалась холодным потом. Страх поглотил мою рациональную часть.

— А сейчас у тебя есть девушка? — как сквозь вату пробился голос Лизы.