Индустриализация (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 17

Отец вывез жену и младших из Касимова обратно в Двоезёры – там оно спокойней будет. Да только сам в деревне не усидел – в стране уже голод начинался и слух прошел, что в Сибири хлеба куры не клюют. Вот Алексей с соседскими мужиками и поехал закупаться, да в начавшейся смуте все «закупщики» потерялись с концами.

Наталья, чтобы дети с голоду не умерли, пошла батрачить - молоть хлеб и убирать лен. Но из-за отвычки от крестьянского труда все только хуже стало: мать простудилась на холоде, слегла, 3 дня поболела и умерла.

Детей соседи отвезли в город и сдали в приют, в деревне только Евдокия осталась. Малая да пригожая девчонка, к тому же приемная, глянулась одной семье, вот ее и забрали себе соседи-благодетели.

Младшие отцу того отъезда так и не простили никогда.

А старшие тем временем уже все вчетвером за бедняцкую власть воевали. Василий встретил Октябрь на броневике солдат-фронтовиков в Москве, вступил в Красную гвардию, освобождал Кремль от юнкеров. Они с Владимиром вступили в партию еще в 1919-м, Григорий и Сергей – чуть позже, в начале 1920-х. Все четверо ушли на Гражданскую добровольцами, а там братьев раскидало по разным фронтам.

В 1919-м Василий был в осажденном Уральске, а в 1920 г. его перевели на польский фронт. Как он сильно позже узнал, где-то рядом тогда обретался и брат Владимир, который к тому времени стал уже командиром роты в Красной армии. Братке не повезло – после «чуда под Вислой» красноармейцы попали в плен к белополякам. Те выкрикнули коммунистов. Вышли четверо, в том числе и Владимир – все равно каждая собака знала, что он большевик. «Партейных» тут же порубили шашками, остальных погнали в плен.

Так сгинул первый из братьев.

Василий же свою тогдашнюю жизнь описывал так:

«В Минске, где стояла наша часть, я с группой солдат отправился искать штаб коммунистической организации. С отрядом Красной гвардии под командой Каменщикова мы дрались с белополяками. Под станцией Осиповичи они ранили меня, и я пешком вернулся в Минск.

В зиму 1919 года я был в осажденном Уральске в частях Чапаевской дивизии, отражавшей удары белых до тех пор, пока они не были разбиты, отброшены на юг, в степи. В 1920 году, когда меня перебрасывали на польский, я уже был членом партии. Мы добрались до Ломжи, наступление продолжалось, до Варшавы оставалось всего лишь тридцать километров, нас оттеснили, и мы отступили до Августова, где нам предложили интернироваться в Германию. Но мы отказались, захватили поезд и добрались до Гродно, а оттуда в свою страну. На врангелевский фронт мы не доехали. Врангель был уже сброшен в море».

К тому времени Василий уже узнал о трагедии в семье. К тому же нашелся брат Григорий – тот отвоевал Гражданскую в Сибири, в армии Блюхера, командиром моточастей. В конце 1920-го оба старших брата берут отпуск и едут на малую родину - собирать младших, которых они искали по всем окрестным детским домам, приютам и коммунам.

Нашелся и отец: у него к тому времени уже была новая семья, а у мачехи – свои дети. Вскоре Алексея Антоновича выберут председателем колхоза «Заря», за что его сильно невзлюбят местные кулаки. В 1924-м его «поучат» до полусмерти и придется Сергею, который после Гражданской сверхсрочно служил в Москве, в 1924 году переезжать в деревню и помогать увечному отцу.

А Василий после поездки за братьями и сестрами возвращается в Красную армию, в родную Чапаевскую дивизию. По рекомендации Фурманова проверенного коммуниста Кузьмина назначают комиссаром полка, а когда открылась вакансия начальника связи дивизии – переводят на эту должность, поскольку мастеровитый Кузьмин еще в бытность железнодорожником получил специальность механика телеграфа, и хорошо знал телеграфные аппараты Бодо, Юза и другие.

Все в том же 1921 году, как и моим главным героям, чапаевцу Василию Кузьмину предложили отправиться на учебу в Москву. Поскольку образование у него было сильно хуже, то сначала был рабфак имени Артема, а только потом – металлургический факультет Горной академии, где он учился вместе с Тевосяном, Емельяновым, Апряткиным, Завенягиным, братьями Блохиными и многими другими уже известными вам людьми.

В Москве он женится на Антонине Дикаревой, а в 1924 году забирает к себе из деревни «дважды приемыша» - 11-летнюю Евдокию, у которой жизнь в новой семье как-то совсем не задалась.

В 1929 году Василий Кузмин заканчивает Академию по специальности «инженер-металлург» со специализацией «термическая обработка», отправляется на Сталинградский тракторный завод, где только собирались начать стены возводить, а оттуда новенького советского инженера посылают за полсвета киселя хлебать - ажно в саму Америку на стажировку на завод Форда в Милуоки. Вместе с однокашником Ильей Шейнманом и еще двумя молодыми инженерами – Куксо и Зыбиным.

Вот к их рассказам о поездке в Америку мы и обратимся.

За кордоном (продолжение)

Как я уже говорил, оба моих героя порознь рассказали о своей поездке в книге «Люди Сталинградского тракторного», а Илья Шейнман, кроме того, написал целую книгу с названием «Что я видел в Америке. Что я сделал в СССР», изданную в 1934 году.

Бесценный источник, между прочим!

И даже не столько об Америке накануне Великой Депрессии. Для меня гораздо интереснее оказалась вторая часть книги – о попытках Ильи Борисовича применить полученные в США знания на Сталинградском тракторном. Очень мало я видел столь же откровенных рассказов о том, как в Советском Союзе делалась индустриализация. Но об этом чуть позже.

А пока – о поездке в Америку.

Что меня искренне удивляло при чтении рассказов выпускников МГА о зарубежных стажировках – это практически полное отсутствие официоза и скучного идеологического занудства. А ведь их писал правоверный коммунист, кровью заплативший за свои убеждения.

Василий Кузьмин совершенно точно видел в своей жизни столько, что не дай бог нам хотя бы краешком соприкоснуться с тем адом, что он прошел. Но этого совершенно не чувствуется в тексте!

И его, и Шейнмана записки дадут изрядную фору сочинениям сегодняшних тревел-блогеров. И по умению изложить свои впечатления, и по уверенности в том, что жизнь прекрасна, а будущее – светло, да и по неповторимому чувству юмора - тоже.

Впрочем, судите сами. Вот небольшие выдержки из отчета о поездке Василия Кузьмина, на момент публикации мемуаров – заместителя главного металлурга Сталинградского тракторного завода (на снимке слева).

Английского языка мы не знали. Правда, начальник строительства В.И. Иванов заставлял нас изучать английский и сам ходил с нами заниматься. «Это вам здорово там пригодится». — говорил он. Выехали мы в Америку 1 ноября 1929 года и в автобусе отправились из Нью-Йорка в Пифия Иллинойс на завод «Катерпиллар-Компани».

Мы впервые увидели Америку из окна тряского автобуса. Дороги проходили вдоль огороженных проволокой участков земли, милю ферм и городов. В сумерки второго дня мы прибыли в город; на противоположной стороне реки Иллинойс был завод «Катерпиллар».

Первый раз мы подошли к заводу пешком, молча обошли его кругом, но войти в контору почему-то смалодушничали.

— Чего ж ты?..—спросил я товарища.

— Знаешь что, — неожиданно предложил он, — подъедем на автомобиле к конторе, это имеет больше веса, чем когда подходишь просто так, пешком.

Второй раз мы подъехали к конторе завода на автомобиле и смело вошли в подъезд. В главной конторе нас представили инженеру Адамсу, который говорил по-русски и после оказывал нам большие услуги.

В наше распоряжение был дан заводский архив, мы накинулись на сосредоточенное в нем богатство, на чертежи и фотографии оборудования и эскизы технологического процесса. Я интересовался оборудованием термопечей и обнаружил синьки чертежей этих печей в трех экземплярах.