Возвышение Меркурия. Книга 3 (СИ) - Кронос Александр - Страница 12

Сейчас тайный советник был хмур и зол. Оттолкнув лежащий перед ним листок, уставился на мужчину в форме полковника, который стоял перед его столом. Тот вздрогнул и вытянулся по стойке смирно.

— Ты мне тут вздумал фокусы свои строевые показывать? Думаешь, как в армии будет? Даже если тупой баран, но жрёшь начальство глазами, да маршировать умеешь, то всё, уже хороший солдат?

Негромкий и глубокий голос, пропитанный неподдельный яростью, волнами прокатывался по кабинету, обрушиваясь на застывшего офицера. Тот, наконец попытался отреагировать.

— Мы сразу начали действовать по инструкции. Подняли всех по тревоге. Отправили вперёд пехотные группы. Оповестили командование. Периметр лечебницы был заблокирован полностью. Пять пехотных батальонов, Ваше высокопревосходительство. Каждая рота усилена двенадцатью Одарёнными. Они должны были остановить беглецов.

Брыльский, не моргая смотрел на полковника, как будто пытаясь отыскать на его лице изъян.

— Какой тебе поступил сигнал, полковник? Какой была тревога?

Тот нервно сглотнул слюну.

— Белая тревога, Ваше высокопревосходительство.

Глава департамента медленно кивнул.

— А по какой инструкции ты действовал?

Офицер помедлил. Нехотя выдавил из себя слова.

— Для красной тревоги, Ваше высокопревосходительство.

— А почему?

Несколько секунд он молчал. Потом опустил взгляд на тайного советника и чуть растерянно произнёс.

— Но белая же… Она всегда считалась невозможной. Это просто теория.

На лице Брыльского появилось выражение неподдельного бешенства.

— Теории изучают на кафедрах. А инструкции пишут для предполагаемых ситуаций. Скажи мне, что предписано делать в случае белой тревоги?

Военный замаскировал тяжелый выдох под покашливание и принялся перечислять.

— Накрыть объект артиллерией. Не меньше пятидесяти артефакторных снарядов в минуту. Оптимально двести. Вызвать воздушную поддержку. Вызвать специальную группу императорской гвардии. Вызвать всех доступных военных Защитников. Оповестить штаб одиннадцатой армии, передав им шифровку приказа. Занять оборону и держаться до подхода подкрепления. В случае прорыва, последовательно активировать пять номерных артефактов.

Руководитель департамента удовлетворённо кивнул.

— Видишь. Знаешь ведь всё. Без запинки рассказал. Только вот, почему ты здесь? Почему не активировал артефакты, когда стало понятно, что это и правда белая тревога?

Чиновник тыкнул мощным пальцев в лист бумаги.

— Здесь написано, что ты сначала посчитал сигнал ошибкой. Но потом ведь до тебя дошло? Когда твои солдаты, атакованные в чистом поле, а не внутри артефакторных дотов, стали сотнями гибнуть. Но ты не стал запускать реакцию? Знаешь почему? Потому что догадывался о том, что будет. Понимал, что превратишься в пыль. Однако именно за это империя тебе столько и дала. Титул, имение, десять окладов жалованья. Чтобы, когда раз в сто лет произойдёт нечто подобное, ты достал эти бесовы номерные артефакты и запустил их в нужном порядке!

Выдохнув, ударил по кнопке на своём столе и двери кабинета распахнулись, впуская внутрь нескольких человек в синих мундирах.

Полковник затравленно оглянулся, но сделать ничего не успел — в него врезалось сразу несколько мощных печатей, моментально отключивших офицера.

Брыльский же махнул рукой.

— Унесите. И никакого суда. Проведите, как несчастный случай. Пусть его машина собьёт, сукина сына. И поместье у жёнушки забрать. А ко мне позовите Льевского.

Через минуту напротив главы департамента уже сидел худощавый мужчина с кудрявыми волосами. Выждав, пока шеф немного успокоится, пододвинул к нему несколько сшитых между собой листов бумаги.

— Не поверите, но мы нашли совпадение. Помните те странные убийства, с которых всё началось у Китобоя?

Елизавета стояла, пытаясь унять подрагивающие руки, а я пытался разобрать, что мне пытается втолковать Сандал. Ястреб уже материализовал записку в моём кармане и теперь пробовал донести до меня своё раздражение, демонстрируя поток образов. Судя по всему из совсем недавнего прошлого.

Комната, которая вроде принадлежала той самой блондинке. Застеленная кровать, тонкий слой пыли, засохшие цветы в пустой вазе. И разбросанная одежда.

Следом спутник продемонстрировал разговор пары студенток, которые активно обсуждали, что Соломатина снова загуляла и уже несколько дней не показывалась в общежитии.

Смысл показанного я прекрасно понимал — смертная пропала. Возможно действительно встретила какого-то мужчины и сейчас отлично развлекается. А может быть с ней что-то случилось. Но причём тут я? Это скорее вопрос полиции.

Услышав эту мысль, ястреб сделал круг над моей головой и яростно проскрипел.

— Посмотрр-р-ри на письмо!

Сейчас мне куда больше хотелось забрать книги и поехать домой, чтобы окончательно разобраться с подготовкй к отъезду. Тем не менее я достал записку и покрутил её между пальцами, присматриваясь к небольшому конверту.

Поняв, что не вижу ничего необычного, подсветил божественной силой. Снова никакого результата. Покосился на Сандала, что завис в паре метров от меня, одним глазом наблюдая за производимыми манипуляциями.

А в следующее мгновение я понял, что именно привлекло его внимание. Печать, которой было закрыто послание — тот же самый оттенок силы, который использовал Ярополк Голицын, чтобы поставить оттиск около ворот моего дома.

Старый князь загулял с юной девой? Уверен, такое тут встречалось сплошь и рядом. Правда не слишком вязалось с образом патриция, который сложился в моей голове.

— Вы с Ладой побеседовали? Как всё прошло?

Уже пришедшая в себя Елизавета подошла ко мне, а я спрятал небольшой конверт в карман. Придётся распечатать по дороге домой.

Выразительно посмотрев на часы, кивнул.

— Мы договорились встретиться, когда я вернусь в Петербург.

Её мать слегка нахмурилась.

— Вы уезжаете?

Я чуть поморщился от клёкота ястреба, который настаивал на том, чтобы немедленно распечатать записку и изучить содержимое.

— На какое-то время. Но мы будем держать связь.

Мы с Ладой обменялись контактами дарфонов, а перед прощанием я скопировал жест любезности варваров, который не раз наблюдал на приёме у Волконских — поцеловал руку девушки. Этого оказалось достаточно, чтобы её мать разом забыла о всех вопросах и дала мне возможность спокойно убраться за территорию университета, прихватив с собой книги.

Безусловно, я собирался помочь смертной. И подумывал над тем, чтобы включить её в число своей свиты. Но не хотел терять времени.

Дальше разобрался с патрицианцами — Измайлов получил время и место встречи, после чего отправился домой. А вот Виталию пришлось выделить немного денег на то, чтобы снять гостиницу. Отец запретил ему пользоваться любой собственностью московской ветви рода, а идти на поклон к Наталье, парень не хотел.

Как только обменялся с ним контактами дарфона и отправил на такси в недорогой отель, расположенный в десятке кварталов отсюда, позвонил Бельский.

Переговоры вышли чуть более сложными, чем я предполагал, но в итоге у меня оказался канал сбыта золота. Вернее, пока договорённость о встрече. Ещё он сообщил, что уже подписал договор на продажу одного из участков. Теперь только ждал денег — три с половиной миллиона должны поступить на счёт через пару дней.

До записки, о которой не уставал напоминать ястреб, я добрался только в машине, которая везла меня домой. Достав её, подсветил божественной силой печать и минут пятнадцать возился над её вскрытием.

Князь не зря был Великим Мастером — оттиск содержал три разных слоя, каждый из которых был намного сложнее предыдущего. Классический ход, позволяющий запутать того, кто станет пробиваться к посланию.

Наконец разобравшись с защитой, достал записку. Над плечом завис ястреб, а я пробежал глазами текст.

«У А. В. скорее всего ученический градус. Будь осторожнее.»