Южная пустошь - 2 (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 37

Измененное «ферро» я не услышала, а скорее опознала, каким-то шестым чувством. Не давая себе опомниться и подумать, полоснула по ладони острым лезвием и на четвереньках кинулась вперед, оказываясь прямо над Зеркалом. Кровь хлынула на него, на миг залив всю поверхность. Несколько долгих мгновений, ничего не происходило. Я даже успела испугаться, решив, что у Антоса ничего не получилось. Но внезапно началась магия…

Моя кровь вспыхнула, превращаясь яркий, отливающий зеленью свет. Он был таким ярким, что я непроизвольно зажмурилась.

И только дикий крик там, за пределами круга, заставил открыть глаза и посмотреть, что же происходит. Бледный, как полотно Антос, закрыв почерневшие от усталости глаза и прикусив губу до крови, застыл надо мной, вскинув руку, в которой был зажат артефакт Аррама. Ядовито-зеленое свечение, вопреки всем естественным законам, возникало из ниоткуда и поднималось вверх по магу, собираясь в кулаке, и прорываясь между пальцами мальчишки узкими тонкими лучами, пронизывающими пространство. Лучи метались по полянке, а когда натыкались на магов, вспыхивали, как маленькое солнце. И маги сгорали в ярко зеленом пламени с дикими криками.

Они не сразу догадались, что зеленые лучи находят их в тот самый момент, когда с их губ слетает заклинание-активатор… Я тоже ничего не поняла, мне рассказали об этом уже позже, когда все закончилось. А в тогда просто сидела на земле и крутила головой из стороны в сторону, с ужасом глядя как умирают в ослепительных вспышках, напавшие на нас маги.

— Нельзя использовать магию! — раздался отчаянный крик одного из них. И остальные послушно замерли, остановив молитвы.

Но это их не спасло. Наемники все еще были живы и готовы убивать. Аррам, стоявший без движения и ошеломленно наблюдавший за магией, убивавшей магов, взмахнул окровавленным мечом и заорал, что есть мочи:

— Добьем тварей, братья!

И с радостным оскалом, от которого можно было потерять сознание от страха, кинулся на того, что был ближе всего.

Не прошло и четверти свечи, как все было закончено: все маги были мертвы. Наемники опустили мечи и повалились на землю прямо там, где стояли. А я выдохнула. И только тогда я поняла, что вокруг меня все еще мечутся зеленые лучи, в поисках следующей жертвы. Обернулась. Антос стал еще бледнее, а синяки вокруг глаз расползлись на половину лица, а вокруг губ появились глубокие морщины. Он еле заметно дрожал, и я поняла, что теперь эта странная магия, спасшая нас от смерти, убивает его.

— Антос, — позвала я мальчишку, — все конечно. Ты можешь остановиться.

Он не отреагировал. Продолжал стоять вытянувшись в струнку с поднятой к небу рукой.

— Антос⁈ — забеспокоилась я. И тут до меня дошло почему он улыбался… Он прощался со мной. Эта странная магия забирала его жизнь, как и артефакт Аррама. Навсегда.

— Антос! — Я вскочила и, не думая, кинулась к нему.

Я действовала на голых инстинктах, которые требовали во что бы то ни стало спасти ребенка. Зеркало, как совсем недавно нож, само собой прыгнуло в руки, зеленое свечение исходившее из него мигнуло, но не исчезло, продолжая убивать юного мага.

Кровь из порезанной руки снова попала на гладкую поверхность, магия загудела в воздухе, вызвав воспоминание призванной души о высоковольтных линиях. Я вцепилась в Антоса и рывком повалила его на землю. А когда он упал, принялась разжимать ладонь, в которой был артефакт. Мне почему-то казалось, что все дело было именно в нем. Но когда ладонь разжалась, оказалось, что в ней ничего нет. Амулет Аррама исчез. И свет исходил не из артефакта, а из самого мага.

— Антос! — закричала я и затрясла мальчишку, чтобы он пришел в себя. Слезы хлынули из глаз. Я кричала, звала его, но он не отзывался. И проклятые лучи метались по полянке…

— Ваше величество, — ко мне подошел грязный, пахнущий кровью и смертью Аррам и приложил пальцы к шее Антоса, — все кончено… Мальчишка, — судорожно дернул кадыком, — спас всех нас. Он пожертвовал своей жизнью. Идемте, его надо отпустить. — Он вцепился меня и потащил прочь.

Я кричала. Я цеплялась за Антоса, не желая бросать мальчишку. Моя порезанная ладонь совершенно случайно схватила его за руку, из которой медленно бледнея и истончаясь выходили лучи… моя кровь попала на кожу. И свет внезапно погас. Мы замерли на один бесконечно длинный миг, после которого мальчишка крупно вздрогнул и судорожно вдохнул, с громким всхлипом…

— Жив? — прошептала я, чувствуя как на лице расплывается улыбка.

Аррам снова приложил пальцы к шее и тоже улыбнулся. Наверное, я привыкла к его уродству, но сейчас его ужасный оскал больше не казался мне страшным.

— Жив, — выдохнул он. — пока жив. Но очень слаб…

Я кивнула. Слаб. Да. Но главное, жив.

Наемники, в отличие от меня, привыкли к битвам и к смерти в бою. Они не стали оплакивать погибших товарищей, не стали страдать над раненными. Они действовали быстро и деловито. Перевязали раненных, нарубили дров и сложили погребальные костры для убитых. В том числе и магов, тех, которых еще можно было похоронить. Привели в порядок лагерь, перенеся чудом уцелевшие походные шатры под деревья, потому что после магического боя земля на полянке превратилась в бугристое поле словно изрытое огромными кротами, залитое кровью убитых и ограниченное по периметру горелыми проплешинами. Только в центре, там, где был щит Антоса осталась крошечная ровная площадка с вытоптанной травой.

Я все это время так и просидела там, держа голову бессознательного Антоса на коленях. Мне казалось, стоит отойти хотя бы на один короткий миг, и он уйдет из этого мира навсегда. А я не могла этого допустить.

— Ваше величество, — ко мне, ведя под уздцы наших с Антосом лошадей, которые сбежали еще в самом начале схватки, подошел Аррам. — Мы нашли вашу поклажу. Вы можете умыться и переодеться.

— Нет, — мотнула я головой. Голос звучал хрипло и устало. — Я не могу… Антос… Я боюсь оставить его…

Аррам кивнул. Он не стал настаивать. Кивнул кому-то из своих, приказывая забрать лошадей, а сам присел рядом. Помолчал немного, а потом спросил:

— Откуда вы узнали про магов? Мы ничего не замечали…

Я улыбнулась уголком губ. Не удивительно. Никто не мог бы заметить магов, которые сами не хотели, чтобы их увидели. Но… Я вынула из-за пазухи артефакт Великой матери.

— Это Зеркало когда-то принадлежало Богине. С его помощью я могу видеть то, что происходит с моими детьми.

— Не совсем понимаю, как это связано с магами…

— Все довольно просто, — вздохнула я. — Я должна была догадаться раньше, все же у меня есть приемные дети, которых я тоже могу видеть в этом Зеркале… — Аррам продолжал смотреть на меня вопросительно. Он так ничего и не понял. Впрочем, стоит ли винить других, если сама оказалась на редкость глупой? — Зеркало показывает тех, кого ты сама считаешь своими детьми. Богиня считает своими детьми всех людей, живущих на земле. Когда-то я была Ее воплощением. И мне знакомо это чувство, родства со всеми. И сегодня я совершенно случайно поймала его, во время сильного эмоционального напряжения, когда посчитала, что Великая Мать решила вернуться в мое тело. И увидела, что на поляне на самом деле гораздо больше людей, чем видят мои глаза.

Аррам молча кивнул.

— Тетя Елина, — слабый голос Антоса заставил меня вздрогнуть, — так это правда? Вы правда можете быть всехней мамой? Я так хочу увидеть свою маму… Я поэтому сбежал… Я ее совсем не помню. Совсем…

Нам потребовалось целая седьмица, чтобы подлечить раненных, прийти в себя и собраться в дорогу. Все это время мы так и провели на той страшной полянке, где все напоминало о нравной схватке. И о том, какой ценой далась победа.

Из отряда наемников выжило всего шесть человек, причем шестой скончался от полученных ран первой же ночью. Еще двое пострадали не особенно сильно, вот только раны, нанесенные магией, заживали очень плохо, оставляя после себя страшные вздутые рубцы. Точно такие, какие уже были на лице Аррама.