Эксфэр (СИ) - Ларц Максим - Страница 14

— Рич, иди-ка сюда. — Регина подняла его на руки и приласкала. Она несколько секунд смотрела в его глаза, а затем повернулась ко мне: — Говорит, что ты нервный.

— Ты с ним разговаривала? — удивлённо спросил я. — Но ты же молчала.

— Мы общаемся без слов.

— Правда? Как это работает?

— Как будто я знаю.

— Сюда можно пускать животных?

— Только Регине, — ответил Ярослав. — И только котов. Ладно хоть не гадят.

— А что он ещё говорит? — спросил я.

Регина снова посмотрела на Рича и со смешком сказала:

— У тебя ноги интересно пахнут.

Я не сдержал улыбки:

— Прикольный у тебя дар.

— Помогает на подработке.

— Подработке?

— В свободное время лечу животных. Я ветеринар.

— А что, логично, — кивнул я. — Многие бы стали ветеринарами с таким даром.

— Я научилась говорить с животными только на третьем курсе.

— У нас есть гипотеза, что дар развивается под влиянием окружения или обстоятельств, — произнёс Роберт.

— А у меня какие могут быть обстоятельства? — задумчиво спросил я. — Компьютерные игры?

— Да кто его знает. Даже для нас эксфэры — тёмный лес.

— Народ, может, сходим на обед? — предложил Максим. — С утра ничего не ел. Кто со мной?

— Можно, — согласился Ярослав. — Костя, пойдёшь?

— Я только из столовой.

— Ладно, тогда глянь инструкцию по заполнению отчёта.

— Хорошо.

В кабинете стало пусто. Я закрыл окна, включил кондиционер и с удобством уселся в кресле. Через несколько минут вернулась Аня. Она ничего мне не сказала и приступила к работе. Мне хотелось поблагодарить её за поддержку, однако я не знал, с чего начать. Время от времени я поглядывал на неё, не решаясь начать разговор. В какой-то миг она не выдержала:

— Может, хватит пялиться?

— Извини, я… я просто хотел сказать спасибо.

— Алина — напыщенная дура, — вдруг сказала она.

Я несдержанно хмыкнул. Всеобъемлющее описание.

— Думает, что умнее всех, — продолжила она. — Не понимаю, зачем её вообще сделали командиром.

— Вы не ладите?

— Я была с ней в одной группе.

— Правда?

— Не больше часа. Она решила провести своё тупое испытание, чтобы «посмотреть на меня в стрессовой ситуации».

— И вы поссорились? — догадался я.

— Да. Меня сразу отправили к Роберту.

— Понятно.

Оказывается, и с Аней можно найти общий язык. Помолчав немного, я спросил:

— А как ты открыла свой дар?

Она странно посмотрела на меня и ответила:

— Не хочу говорить об этом.

Я понимающе кивнул и умолк: похоже, что-то личное. Что ж, тогда просто приступлю к заполнению отчёта.

Это было самое насыщенное время в моей жизни. По утрам я тренировался с Артёмом Васильевичем, а потом — возился с инструкциями. Во второй половине дня Роберт, Аня и я неизменно учились работать в группе. К вечеру у меня едва ли оставались силы, но я не жаловался. К счастью, Артём Васильевич водил меня в тренажёрный зал лишь через день.

Так прошла целая неделя и началась новая. За этот период я вдруг отчётливо понял, как мне не хватало общения. Наверное, я мог назвать Роберта не просто командиром, но и другом, несмотря на разницу в возрасте. А вот Аня по-прежнему оставалась для меня закрытой, хоть и не избегала пустых повседневных разговоров. Мне было интересно узнать о ней больше. С вопросами, правда, я больше не лез: сам знал, как это порой раздражает. Когда я невзначай спросил Роберта о её прошлом, он лишь ответил: «Захочет — сама всё расскажет».

В четверг пришла хорошая новость: все мои новые документы были готовы. На столе разместились свидетельство о рождении, школьный аттестат, диплом, российский и заграничные паспорта, ИНН, СНИЛС, военный билет, водительские права и даже страховой полис. По новым данным мне было аж двадцать два года. Я открыл удостоверение ФСБ и улыбнулся: на фотографии к моей голове приделали форму с погонами.

— Теперь ты у нас старший лейтенант, — сказал Роберт.

— Зачем это нужно?

— Меньше вопросов к разрешению на ношение оружия. Воинские звания, кстати, подучи, чтобы не попасть впросак.

— Выучил с Артёмом Васильевичем, — сказал я. — Кстати, я же водить не умею.

— Точно! — звонко цокнул Роберт. — У меня совсем из головы вылетело! Должен же был тебя спросить.

— И что теперь?

— Как что? Будешь учиться.

Я повертел в руках диплом академии ФСБ и улыбнулся. Раз — и ты уже совершенно новый человек.

— По старым документам мы тебя в военкомате с учёта сняли, — произнёс Роберт. — По ним тоже получишь военный билет. Запишем в категорию запаса.

— Удобно, — улыбнулся я.

Он сел на краешек стола, скрестил руки на груди и пристально взглянул на меня.

— Что-то не так?

— Слушай, пока Ани нет, надо кое-что обсудить.

— Ну?

— Это, конечно, не моё дело, но ты всё знаешь о своей семье?

— О чём ты?

— О твоём рождении.

— В смысле?

— Похоже, не знаешь…

— Роберт?

— Твоё имя было под тайной усыновления, когда мы запросили данные.

Эти слова ввели меня в ступор. Какая ещё тайна?

— Слушай, — продолжил он. — Ты не спеши звонить родителям. Обмозгуй всё, хорошо?

— Подожди. Ты хочешь сказать, что…

— Тебя усыновили.

Он вытащил из кармана сложенный напополам лист и протянул мне. Я раскрыл его и глянул строчку посередине: Грибков Егор Иванович. Год рождения тот же самый, а вот день — второе июля. Я родился не в мае? Чуть ниже были данные ещё каких-то людей.

— Биологические родители мертвы, — сказал Роберт. — Погибли в пожаре, когда тебе был год. Где сейчас твоя сестра, неизвестно.

— Сестра?

— Последняя в списке.

«Грибкова Анастасия Ивановна», — прочитал я и посмотрел на дату рождения.

— Тут ошибка? Почему у нас один день рождения?

— Вы двойняшки.

— Что?..

Роберт встал перед своим монитором и, кликнув куда-то, зачитал:

— Дизиготная многоплодная беременность — результат оплодотворения нескольких яйцеклеток. Каждый из близнецов имеет отдельную плаценту и амниотическую полость. Другими словами, разнояйцевые близнецы. В народе называют «двойняшками». При рождении дети могут быть разного пола.

Даже обнаруженный дар не произвёл на меня такого сильного впечатления. В голове стало совсем пусто. Роберт подошёл ближе и коснулся моего плеча:

— Матери и отцу никаких глупостей не говори.

Я недоумённо уставился на него:

— А?

— Они тебя растили и воспитывали семнадцать лет. Если хочешь с ними поговорить, то подготовься, чтобы сдуру ничего не ляпнуть.

— Да… — Я поднялся со стула и прошёл к кулеру. — Надо попить.

Я наполнил пластиковый стакан водой до краёв и осушил его. Легче не стало. Я заходил по кабинету, не в силах усидеть на месте. Почему мама ничего не сказала? Почему папа молчал? Зачем скрывали от меня? Сестра… С ума сойти! У меня всё это время была родная сестра-близнец!

— Нормально, Костя?

— У меня есть сестра, — тихо произнёс я. — Где она?

— Числится без вести пропавшей с тех пор, как исчезла во время пожара.

— В смысле?

— Не знаю, Костя. Дело почти сразу закрыли. Больше у тебя кровных родственников нет.

— Мне надо прогуляться.

— Только не пропадай надолго, хорошо?

Я коротко кивнул, открыл дверь и выскочил в коридор.

Меня охватили смешанные чувства смирения и тоски. Я ходил кругами по территории управления и готовился к звонку. Если не поговорю с мамой, то ни о чём больше думать не смогу. Надо было решить этот вопрос прямо здесь и сейчас.

Я протёр вспотевшие ладони об джинсы и достал смартфон. Роберт был прав: главное — не наговорить ерунды. Глубокий вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Аж голова закружилась. Я нажал на звонок, и раздалось несколько протяжных гудков.

— Алло, — прозвучал голос мамы.

— Привет.

— Привет, Костя. Как у тебя дела?