Красный вервольф 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 18

Приоткрыл люк пошире и скользнул на крышу, засыпанную опилками и стружкой. По такой субстанции передвигаться можно почти бесшумно. Прополз метров пять мордой вниз. Наглотался пыли и опилок.

Вот уже различимы силуэты. Всего трое. Вроде, без формы, но с автоматами. Сидят на балке возле распахнутого лаза. Молча застыли, как привидения. Теперь ждем выхода Рубина. Цыган долго себя ждать не заставил. Послышался топот и его «пьяный» голос нескладно орал местный хит:

— У самовара я и моя Маша,

А на дворе совсем уже темно.

Как в самоваре, так кипит страсть наша!

Смеётся месяц весело в окно.

Фашисты заерзали и схватились за автоматы. Тем временем Рубин поднялся на третий этаж и принялся долбиться в дверь.

— Маруся! Душа моя! Открой. Я простил тебя. Хрен с этим Пашкой, давай лучше со мной жить. Ведь люблю тебя, дуру!

— Что там, Вилли? — спросил один из фрицев, обращаясь к серой тушке, которая уже аккуратно свесилась в проем и зыркала вниз.

Вилли вернулся на место и зло пробормотал:

— Шайсен! Какой-то пьяный оборванец долбится в дверь с букетом цветов.

— В нашу квартиру?

— Нет в соседнюю. Прогнать его?

— Сиди и прижми свой зад, Вилли. Нам нельзя высовываться. Он вроде бабу зовет. Не наш подопечный.

— Всегда считал русских неотесанными свиньями, — продолжал шипеть Вилли. — Как можно к женщине в таком виде заявляться.

— Плохо ты их знаешь, мой друг. Угадай, куда эти русские на свидание своих баб приглашают? Отнюдь не в ресторан. На сеновал. Представляешь?

Фашисты еще пошипели, поплевались, а шум, который поднял Рубин, позволил мне к ним приблизиться на расстояние броска.

Я вытащил из сапога нож. Провел по лезвию большим пальцем. Хороша заточка, ювелирная.

Дверь Рубину никто не открыл. Он стал долбить еще сильнее. Но судя по звуку уже в другую квартиру.

— Эта скотина барабанит в нашу квартиру, Курт! — громко шептал Вилли. — Что делать будем?

— Дьявол! Наделает шума и распугает наших «клиентов». Прирежь его по-тихому и затащим на чердак.

Вилли снял автомат и нырнул вниз, а двое нависли над лазом, наблюдая за происходящим. Пора. Рывком я встал на ноги и бросился на них со спины. С глухим всхлипом мой нож вошел под лопатку ближнему достав до сердца, и тут же вторым ударом я всадил нож в Курта. Тот успел обернуться и вскрикнуть. Клинок вошел ему снизу-вверх под челюсть. После удара он даже не дернулся, острие пробило мозг. Краем глаза я увидел, как внизу Рубин вонзил в печень нож спускающемуся фрицу. Тот не сдох, заголосил и свалился вниз. Я высунулся в проем:

— Прикончи его! Скорее!

Рана его смертельна, кровища хлещет, но Вилли орал и звал на помощь.

Рубин чуть замешкался.

— Твою мать! Режь его!!!

Парень вышел из оцепенения, подскочил к барахтающемуся Вилли и воткнул нож ему в горло. Вили заткнулся, но хрипел, как свин, булькал схватившись за шею и никак не хотел подыхать.

— В сердце бей! — крикнул я.

Рубин с остервенелыми глазами искромсал грудь фашиста, раз за разом погружая клинок в плоть.

— Сдохни, тварь! Сдохни! — шипел он.

Фриц затих, чуть не утонув в луже собственной крови.

Я уже собирался спуститься, как кто-то сзади подхватил мои ноги и швырнул меня вниз. Я инстинктивно успел сгруппироваться, но все равно бухнулся о пол лестничной площадки так, что чуть почки не выскочили.

Отбил спину и плечо. Кажется, и ребра сломал. Все произошло так быстро, но я успел сообразить, что в засаде был еще и четвертый. Вот гадство, как я его прошляпил?

Я попытался встать, но боль приковала меня к полу. Сверху спрыгнул рыжий мужик в гражданке с парабеллумом в руке. Поджарый и легкий, даже лестницей не воспользовался.

— Стоять! — скомандовал он на ломанном русском и навел пистолет на цыгана. — Брось нож! Руки подними!

Вот бл*дь, приплыли! Ремень у немца расстегнут. Штаны чуть ли не сваливаются. Теперь ясно, почему я его не увидел. Паскуда отходил в дальний уголок погадить.

Рубин застыл как вкопанный.

— Брось нож! — взвизгнул фашист.

Еще секунда и он пристрелит парня. Цыган смотрел расширенными глазами на меня.

— Бросай, — шепнул я и покачал головой, мол, выхода другого нет, а так еще немного поживем.

Звяк. Нож упал на пол.

— Встать! — фриц пнул меня по бедру и отскочил в сторону на безопасное расстояние, держа нас обоих на мушке.

Я с трудом поднялся и оценил обстановку. До наставленного на нас пистолета всего три шага, на таком расстоянии я сделать ничего не смогу, даже в своей лучшей форме. А сейчас, еле на ногах держусь. Все нутро отбил. Как же так мы влипли? Акела промахнулся.

— На выход, — скомандовал фриц, застегивая одной рукой ремень. — Если дернетесь, стреляю без предупреждения.

Пистолет его дрожал в нетерпении. Гаду очень хотелось расстрелять нас прямо здесь, но он уверен, что взял ценных диверсантов, которые пришли на явочную квартиру. Уже мысленно железный крест примеряет, сука…

Я оперся на Рубина, и мы заковыляли вниз. Шли медленно, я прихрамывал даже больше, чем надо. Понимал, что стоит нам выйти из подъезда, и нам трындец. Там рыжий фриц подмогу подтянет, и пиши пропало. В мозгу роилась тысяча мыслей, но ни одной дельной. Единственное, что можно сделать, это попытаться задержать конвоира, и дать возможность Рубину уйти. Тогда, если повезет, обойдемся одним трупом. Только моим.

На первом этаже вдруг хлопнула дверь. Кто-то вошел в подъезд. Слышно, что походка легкая и пружинистая. Явно девушка. Мы спустились на первый этаж и поравнялись с вошедшей. Воздушное платьице, косынка в ромашку, под ней родные испуганные глаза. Это была Наташа.

Она сразу все поняла. Опустила взгляд, изобразив испуг. Прижала руки к груди и посторонилась, пропуская нас. Даже для виду спешно перекрестилась. Фриц принял ее за жильца, все его внимание было сосредоточено на нас. В таком наряде, Наташа никак не походила на посетителя явочной квартиры.

Когда Наташа оказалась у немца за спиной, я припал на одну ногу и охнул. Будто совсем хреново.

— Вперед! — ткнул меня сзади грубый сапог.

За спиной послышалась возня.

— Ах ты, сучка! — взревел фриц.

Бах! — оглушительно грохнул выстрел.

Я развернулся и бросился на противника. На его руке с пистолетом мертвой хваткой висела Наташа. Пригнула ствол своим телом вниз и не давала в нас выстрелить.

Немец занес вторую руку для удара, но не успел. Я уже оклемался и адреналин придал прыти. Подскочил и правым «крюком» зарядил ему в висок. Потом апперкот снизу в челюсть. Раз! Раз! И немец завалился на спину беспомощным кулем, выпустив из руки пистолет. Я подхватил оружие. И каблуком сапога потушил врагу свет. Уже навсегда. Слышно было как щелкнул череп.

— Уходим! — крикнул я и, пряча пистолет за пазуху, потянул Наташу на выход.

— Нужно фикус с окна убрать!

— Там нет никого!

У меня ключ есть, я мигом! — девушка резво взбежала на третий этаж. Я стоял и молился, чтобы никто не вошел в подъезд. Из квартир на площадку никто не вышел. Жильцы пуганные и жизнью наученные. Если в подъезде орут и стреляют, явно ничего хорошего там не происходит. Лучше затаиться в жилище и переждать. Минута показалась вечностью. Вот перестуки девичьих каблучков уже спускаются по лестнице.

Втроем мы спешно вышли из подъезда. Бежать нельзя, хотя очень хотелось.

Мы поплутали дворами и вышли на оживленную улицу, затерявшись среди прохожих.

Можно выдохнуть. Я окончательно пришел в себя после падения. Вроде отделался лишь сильными ушибами. И ребра, вроде, целы.

Мы свернули в проулок и укрылись под развесистой черёмухой за каким-то сараем.

— Как ты узнал, что там засада, Саша? — наконец проговорила девушка, уже не опасаясь, что нас кто-то услышит.

— Сорока на хвосте принесла, — улыбнулся я. — А ты что опять в городе делаешь? Снова задание получила меня убить?