Красный вервольф 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 26

— Я так далеко не загадывал, — хмыкнул я.

— А поехали ко мне в Штутгарт? — Марта отлипла от моей спины и присела бедром на стол. — Мои родители владеют тремя пивоварнями и стеклодувным заводом, так что о деньгах можешь не волноваться. Мы поженимся, поселимся в нашем загородном доме, будем воспитывать детишек… К Новому году же все уже закончится, так что…

В кабинете графа раздался грохот. Похоже, совещание вошло в активную фазу, и на пол полетело что-то тяжелое. Сразу вслед за этим раздались звуки музыки. Я усмехнулся. Удачи совещающимся. Раз граф завел патефон, значит он в бешенстве.

— А разве Царское Село уже взяли? — спросил я, пытаясь перевести тему с грандиозных матримониальных планов Марты. — В новостях вроде не слышал…

— Возьмут со дня на день, — равнодушно пожала плечами Марта. — Говорят, там очень красивые дворцы. Надеюсь, граф возьмет нас с собой… Алекс, так что ты думаешь?

— Звучит как отличный план, — я погладил ее по бедру. Заигрывание с Мартой после экскурсии в психушку стало даваться мне с чудовищным каким-то трудом. Я выдал себе мысленный подзатыльник. «Соберись, давай, дядя Саша! — скомандовал я. — Какая разница, что ты ей сейчас наговоришь? Да пообещай ей хоть звезду с неба, хоть нефтяную компанию на новый год подарить… Она ведь до сих пор считает, что к Новому году уже вернется в свой Штутгарт и примется с энтузиазмом строгать детишек! Мечты такие мечты…»

— Марта, я просто растерялся сначала, — сказал я. — Мне сейчас так трудно представить себе мирную жизнь. У меня ведь все не очень хорошо складывалось в Советском Союзе… Так что я с радостью поеду с тобой. Тем более, что со своими дальними родственниками в Германии я давно потерял связь.

Черт, надо срочно придумать предлог, чтобы сбежать. А то я прямо всей кожей чувствую, как фальшиво я сейчас говорю. Как будто на бумажке написал и читаю, спотыкаясь.

— Мне надо сбегать в архив, — сказал я и встал. Слегка деревянно согнулся и поцеловал Марту в шею. Завтра тоже надо будет придумать повод, чтобы к ней не ходить. Иначе придется объяснять, почему у меня весь бок цветет кровоподтеками…

Я шагал по коридору комендатуры, нагруженный стопкой картонных папок. Пришлось на ходу сочинить себе занятие, чтобы подольше не возвращаться в кабинет, благо архивный червь в звании шарфюрера СС с удовольствием сгрузил на меня пару своих обязанностей. Отнеси это на третий этаж, забери то из соседнего крыла… Так что я мог спокойно слоняться по коридорам и обдумывать свои дела. Больше всего меня сейчас занимал чертов пшек, который банду Шныря курировал. Надо его найти максимально быстро, но вот с какой стороны подступиться к этому? В Псков каждый день прибывают и прибывают разные иностранцы группами и по одиночке. Эстонские каратели, какие-то испанцы-итальянцы, румыны… Да на улице уже русскую речь слышишь реже, чем иностранную. Как искать в таких условиях высокого поляка с козлиной бородой?

— Смотри, куда прешь, остолоп! — сильный толчок в плечо резко выдернул меня из раздумий. Папки рассыпались по полу, ушибленные ребра отдались болью.

— Извините, герр штурмбаннфюрер… — пробормотал я, поправляя очки. Передо мной, широко расставив ноги и заложив руки за ремень стоял Юрген. За приоткрытой дверью одного из кабинетов хихикнули.

— Собирай свои бумажки, что встал столбом? — Юрген презрительно скривил губы. Я торопливо присел и принялся складывать папки друг на друга.

— Да пошевеливайся ты! — прикрикнул Юрген. Опа… А вот этого среди моих бумаг не было… Не подав виду, я положил конверт между папками и поднялся.

— Прошу прощения, герр штурмбаннфюрер, задумался, — отчеканил я. — Больше не повторится.

— Развели тут бардак, порядок навести некому, — проворчал Юрген и пошагал по коридору дальше, сверкая гладкой лысиной. Ну да, убедился, что письмо я получил. Я бросил взгляд на приоткрытую дверь. На табличке значилось, что там сидит комитет по благоустройству городских улиц. То-то им заняться нечем, только подслушивать, что в коридоре происходит…

Не меняя шага, я свернул в сторону туалета. Заперся в кабинке и торопливо надорвал конверт. Изнутри пахнуло цветочным запахом духов. Короткое письмо было написано изящными буковками с множеством завитушек.

'Мы с вами незнакомы, но я уже много дней наблюдаю за вами издалека. Вы снитесь мне уже много ночей, с тех пор, как я впервые вас увидела. Я уже много раз хотела подойти, но не решалась, поэтому и пишу эту записку. Я чувствую, я знаю, что между нами есть связь. И я не в силах больше держать это знание в себе.

Завтра вечером я собираюсь на прогулку по берегу. И если вы не останетесь равнодушным к томлениями девичьего сердечка, то сможете устроить так, словно наша встреча произошла случайно'.

Подписи не было. Я чуть не заржал. Да уж, хорошенький способ назначить встречу. Даже если кто-то найдет у меня эту бумажку, то вряд ли она вызовет подозрения. Хотя до этого лучше не доводить. Я порвал надушенную бумажку на клочки и спустил в унитаз.

Вечером мы с Рубином покинули город. В условленном месте в лесу нас должен был ждать Михалыч на своей лоханке. Мы вышли к нужной березовой рощице и огляделись. Лесника не видно. Только заунывно по могильному ухает сова, да черные тени ползут из чащи.

— Где же он? — Рубин заерзал на месте. — Старый пень забыл, что у нас важное дельце в Черняковицах?

— Старый пень ничего не забыл! — раздался из кустов знакомый хриплый голос. — Старый пень чуть не пристрелил вас. Вы чего так вырядились?

Кусты раздвинулись и на полянку выбрался лесник с верной двустволкой наперевес.

— Я вас за немчуру принял! Ни дать ни взять — ну вылитые фрицы, — хохотнул дед, тыкая стволом на нашу форму, которую мы нашли в схроне Шныря.

— Это маскировка, — хмыкнул Рубин. — Мы же в психушку проникать будем.

— Так вы бы хоть предупредили, что во вражеской мишуре будете, — проворчал Кузьма. — Ей богу чуть не пальнул. Думал, вас повязали и за мной уже пришли.

— Не ворчи отец, — я пожал старику руку. — Мы сами не рассчитывали маскарадом заниматься, но форма так удачно вчера подвернулась. И шмайссеры теперь у нас есть. Держи, для тебя тоже прихватили.

Я протянул леснику немецкий автомат, но тот лишь поморщился:

— Я из этой бисовой машинки стрелять не обучен и не желаю учиться. Да и брезгливо как-то ихним оружием пользоваться. У меня свое родное ружьишко есть. Сколько я из него зверья лесного перебил. Сколько еще перебью… Только городского уже.

— Ну, как знаешь, — пожал я плечами. — Припрячь его тогда в избушке, на всякий пожарный, до лучших времен, так сказать.

Мы погрузились в лоханку, которая была спрятана неподалеку в кустах и завалена ветками так, что в двух шагах ее разглядеть невозможно было. Все-таки старик был непревзойденным мастером маскировки в нашей команде. Выдвинулись в Черняковицы по известной только леснику дороге. Хотя дорогой ее можно было назвать с большим натягом. Скорее широкая тропа. Но неприхотливый тарантас упрямо протискивался вперед, скрежеща железными боками о ветки, что пытались нас не пропустить.

На подходе к деревне заглушили двигатель и снова забросали машину ветками, укрыв под кроной разлапистой елки. Выдвинулись дальше пешком.

Вот уже видны вышки. Их прожекторы резали дальнобойными лучами темноту. Иногда перекрещивались между собой, прощупывая периметр за забором с колючкой и перед ним.

— Да тут мышь не проскочит, — прошептал цыган, лежа в высокой траве и поглядывая на «психушку-крепость».

— Мда… — я поскреб затылок. — Не думал, что так плотно они все просвечивают. Будто ждут диверсии. Подождём может, устанут фонарями вертеть.

Но часовые не устали. Даже когда лучи прожекторов не полосили по земле, а утыкались неподвижно в траву, один хрен, они освещали прилегающую местность так, что незаметно проскочить не получится.