Дым Чары (СИ) - "Джиллиан" - Страница 4

Немного подумав, девушка вздохнула.

— А если я неправильно поняла это объявление?

— Тут телефон есть, мобильный, — кивнул Костян на первую газету. — Можно позвонить и спросить. Только вопрос надо так придумать, чтобы он или она сразу поняли, о чём мы. А то решит — балуемся с объявлением.

— Ты всегда такой серьёзный? — не выдержала Арина. А потом вспомнила о его первом дымчаре и пожалела, что спросила. — Ладно. Проехали. Ты придумал вопрос?

— Ну, можно спросить, что делать, если видишь дым вокруг человека, — предложил пацан. — Только… Если бы меня так спросили, я бы отбой дал. Нет, нельзя начинать с «что делать». Ведь это его работа, а так — будто его спрашиваешь, как самому справиться. А фиг его знает, может, он какой-нибудь жмот и без денег отвечать не будет?

— Деньги, если что, у меня есть… Между прочим, этот, который объявление дал, может видеть дымчару не так, как мы, — напомнила Арина. — А если ему сказать, что у меня, возможно, порча? И пусть приедет ко мне домой — у меня сейчас дома никого нет. А там мы ему расскажем всё.

Почему-то она представляла себе подавшего объявление в газету могучим стариком, очень сильным колдуном. Он ходит в рубашке навыпуск, в холщовых штанах, на ногах сандалии, чуть ли не лапти. Волосы у него седые, верёвочкой завязанные на затылке в «хвост». И глаза суровые и внимательные… Костян пожал плечами.

— Ну… Не знаю.

Они посидели ещё немного, глядя на проезжавшие машины, а потом Арина усмехнулась.

— Придумала! У моего младшего брата болит голова. — Она улыбнулась ему, и Костян усмехнулся. — И он утверждает, что видит какое-то дымное облако, из-за которого голова и болит. Врачи не знают, что с ним, а родители ругаются, как будто брат их обманывает. Как?

— Пойдёт для заманухи! — сказал Костян, надевая браслет на руку. — Тогда и о встрече с ним можно договориться, чтоб не дома.

Когда они повторили нужные фразы, чтобы Костян запомнил и подсказал, если Арина запнётся, решились позвонить. Мальчишка подсказывал цифры телефонного номера, а Арина набирала. Она так волновалась, ожидая услышать старческий голос, что чуть не прервала разговор в самом начале, когда после гудения хрипловатый мужской — совсем молодой! — голос недовольно отозвался:

— Алло, слушаю!

— Здрасьте! — после секундной паузы выпалила Арина. — Это ваше объявление было в газете с рекламой?

— Девочка, а там рядом повзрослей никого нет? Родителей, например? — скептически поинтересовался голос.

И этот скепсис заставил Арину сосредоточиться и уже спокойней ответить.

— Проблема как раз в этом — в родителях! — с чуть наигранным жаром объяснила она, торопясь, что он не будет слушать дальше и отключится. — Мой младший брат ходит с головной болью и говорит, что у него над головой висит какой-то дым, что из-за этого дыма у него голова и болит. А наши родители ему не верят.

— Говорит… Значит, видит? — пробормотал голос, а потом чуть в сторону обеспокоенно проворчал: — Чёрт, не успеваю… Ребятки, может, завтра с утра встретимся? Поздно вечером я вас точно приглашать не хочу. Мало ли… А то мне сегодня как-то по времени неудобно… Или… Хотя…

Костян, слышавший разговор, тут же насупился. Но Арина почувствовала, что говоривший пойман в ловушку любопытства и очень заинтересован, но и в самом деле то ли опаздывает куда-то, то ли у него плотный график работы. Поэтому и растерялся, что же делать в первую очередь. И девушка взяла себя в руки. Она быстро прикинула, что можно сделать, и спросила:

— А где вы сейчас находитесь? Мы с братом можем приехать к вам сами. И по дороге туда, куда вам надо, поговорить.

Облегчение в голосе неизвестного подсказало, что она придумала удачно.

— Есть возможность подъехать к зданию детского театра? Это недалеко от залива. Там, чуть ниже по улице, есть пиццерия. Буду ждать вас на площадке с уличными столиками. Я сам там буду минут через двадцать.

— Знаем это место, — ответила Арина. — Нам оно подходит.

А когда тот отключился, поморщилась: забыла спросить, как они узнают друг друга! А потом сообразила: если неизвестный увидит их, он сразу догадается, что это они, звонившие. Ведь нечасто бывает, чтобы взрослая девушка с мальчишкой гуляли по городу вместе. Э-э… Взрослая? Для него? А если он будет искать именно девочку с мальчиком? Голос-то Арины по мобильнику он расслышал как детский. «Сами найдём! — обозлилась она. — Всё равно он приглядываться будет ко всем — вот и узнаем!»

Пока она размышляла, машинально глядя на свой мобильный, забыв, что хотела посмотреть время, Костян озабоченно рылся в карманах. Взглянул на неё.

— Арина, у меня денег только на проезд.

— Оставь себе. Не трать, — велела девушка. — Я немного зарабатываю вязанием, а родители эти деньги оставляют мне. Дело касается нас обоих, так что… Не скажу, что богата, но пиццу мы с тобой возьмём. Я от всех этих волнений, честно говоря, здорово проголодалась.

— Троллейбус! — углядел транспорт Костян, и они побежали садиться.

Время дообеденное, так что троллейбус полупустой. Уселись подальше от скучающей кондукторши, на переднее сиденье, а поскольку ехать долго, Арина вытащила своё вязание. Ну, и заодно познакомились. Выяснилось, что Костян ходит в ту же школу, которую закончила Арина, только живёт на другой улице. Родители ничего не знают об умении сына видеть странное, потому что, будучи четырнадцатилетним, он умеет помалкивать. А ещё потому, что родители его, как он выразился, люди здравомыслящие. И уж точно довериться и рассказать им о чудных делах, видимых только ему, Костян не может. Посчитают за глупости и фантазии. Да и некогда обоим: работают на предприятии. Друг друга-то видят редко. И домой приходят только отдохнуть, почти не обращая внимания на сына. Учится средненько — и ладно. В школе классная пару раз за год упомянет его фамилию на родительском собрании — дома строгий разговор об оценках и поведении: «Сын, ты же умный человек!», а потом снова забыли о его существовании. Всё лето — полнейшая свобода: «Сын, мы тебе доверяем. Ты же умный человек!»

Арина чувствовала — Костян не жалуется. Да и сказал мельком, что друганов у него, вообще-то, много, особенно из дворовых ребят, а не только из одноклассников. Но и им — знал он — не всё расскажешь.

И девушка видела, как он счастлив сейчас. Ещё бы! Наконец-то есть, с кем поговорить о том страшном, чего не видит никто! И они проговорили столько, сколько можно было, пока ехали. А потом пересели на маршрутку, и тут Арина задумалась:

— Костян, а если он подойдёт и увидит, что над тобой дымного облака нет? — встревоженно спросила она. — И уйдёт? Решит, что мы дурачимся?

— Не уйдёт, — хмуро сказал мальчишка, и его острое лицо словно похудело ещё больше. — Он же слышал про дым. А значит, будет допытываться, откуда мы знаем. Ему просто придётся послушать нас.

— Ты сообразительный, — уважительно сказала Арина и заметила, как Костян вздохнул. В каком-то смысле она понимала его: только забрезжила надежда разобраться с собой и происходящим, как новая знакомая (на которую он возлагал такие надежды!) чуть не подставила ему, образно выражаясь, подножку — поделилась сомнениями.

Вышли на остановке и чуть не бегом помчались к пиццерии. По времени выходило, что приехали вовремя. Но, если тот «колдун» был «на деле», он ведь мог и опоздать?

За столиками народу маловато: время-то утреннее. И на летней площадке пиццерии точно нет молодого мужчины — везде либо мамы с детишками, либо юные парочки, либо редкие детские компании. Так что теперь уже Арина велела приунывшему Костяну не кукситься, а садиться за столик, от которого прекрасно виден вход на летнюю площадку с уличными столиками. К ним тут же поспешил официант. При виде него у девушки на сердце потеплело: как же хорошо не зависеть от родителей и иметь свои деньги!

Они ещё ждали заказа (Арина предусмотрительно заказала на троих), когда металлическую калитку на летнюю площадку торопливо прошёл то ли парень за двадцать, то ли молодой мужчина — девушка не сразу сообразила, как его про себя назвать.