Клятва (СИ) - Калашников Павел - Страница 56

— Понял, Крастер. Ждите. Конец связи.

К этому моменту Даню успели поднять. Он отряхнулся, вытащил из снега автомат, потер лоб.

— Что случилось? — он посмотрел на собравшихся. Вся пятая группа: Булат, Крюк, Ильин, Шувер, Косой, Ожог и он с пацанами. Все ошарашенно смотрели на догорающий домик.

— Ты сам не свой был, — пояснил Крюк, усевшись на старый пень — Мы пришли, а тут Сашка лежит, еле дышит и ты у ворот домика стоишь. Мы тебя звали, но ты не слушал. Слава богу, вдруг замер, так тебя Булат и схватил, хорошенько отогрев по голове.

— Ты уж прости, Дань, — серьезно сказал Булат, — иначе никак было.

Даня кивнул, посмотрел на Саню, потирающего шею.

— Да… Ты тоже прости, — бормотал Саша. — Я думал вы с Мишкой в ходоков превратились, вот и полез…

Сам Миша не ответил, только грустно вздохнул.

— Да, Дань. Видимо, сильный домовой попался…

— А Никитка, — протянул Ильин, кривя кислую мину. — Никитка!

— Отставить нытье, — жестко процедил Булат, — оплакивать будем потом. Задача сейчас — сомкнуться с четвёртой группой. Они все обшмонали, да и нам тут делать нечего. Приказ понятен?

— Так точно, — дружно прогалдели сталкеры.

Были они в тридцати метрах от того проклятого места, так что, до четвертой группы оставалось недолго.

Ба-бах! Последние остатки дома обвалились, оставив после себя только горсть щепок и пепла.

— Ну, хуже уже точно не будет, — выдохнул Саша, утирая пот и слезы с лица.

Оставшиеся девять человек колонной двинулись вглубь деревни. Шли быстро и молча.

Даня поморщил нос. Обернулся. Позади, совсем невдалеке, у старых скрученных берез стоял человек. Горбатый, сутулый, засыпанный снегом. Что-то кряхтел себе под нос.

Парень скинул калаш, прильнул к мушке, разрядил несколько пуль точно в голову. Туша затрепыхалась, рухнула наземь.

— Это что за срань? — спросил Миша, вытаскивая сорок седьмой.

Группа оглянулась. Крюк выматерился. Булат поддержал.

— Это, мать вашу, — процедил Ильин, — ходаки…

Наледь на снегу трещала, сугробы лопались, будто воздушные шарики. Из-под белого ковра поднимались десятки живых трупов. Грязные, обросшие, уродливые сгнившие снаружи и покрытые волдырями, с кусками льда, вросшими прямо лицо, ломая себе кости, они, словно в голливудских киношках, восставали из снежных могил. Одеты были в простую, гражданскую одежду, а вернее, то что от нее осталось: кофты, джинсы, шубы, штаны…

— Так вот куда все делись, — выматерился Булат, готовя «Печенег». — Ну держитесь… Четвертая группа, у нас тут десятков пять ходоков! Срочно требуется подкрепление! Двигаемся к вам!

Твари прорастали из снега, ломая горбы, хрустя остатками тела, медленно брели к живым.

— Так, мужики! Двигайтесь первые, мне тут работы на пару минут, — хищно оскалился Булат, выставив пулемет.

Пока Крюк вел остальных ко второй группе и попутно отбивал возникающих тут и там тварей, Булат, дав остальным отойти подальше, приступил к работе.

— Ха-ха! Получите, сукины дети!

Брызги пулеметных очередей змеями взвились по воздуху и рассекли тела несчастных тварей. Ходоки ломались, словно спички, хрустя иссохшими костями, мычали что-то себе под нос, пока свинец воротил их морды.

В руках Булата пулемет казался легкой пластиковой игрушкой, которой он виртуозно вертел, размалывая уродцев. Вот, одна тварь пробилась из-под снега совсем рядом, выкинула кривые тоненькие руки, потянулась к ноге. Шмяк! От старого тракториста осталось только название.

Ра-та-та!

«Печенег» дрожал, пытался выбиться из рук, но Булат отлично держался, ловко переводя его на очередную пачку уродцев. Цок!

— Твою мать, патроны… — оружие заглохло, Булат нырнул под шубу, вытаскивая пулеметную ленту.

Вдруг почувствовал вязкие, липкие руки на плече. Рефлекторно врезал твари прикладом, отчего голова ходока запрокинулась, а после и вовсе рухнула в снег. Тело чуть простояло и отправилось вслед за ней.

Он принялся быстрым шагом отступать. Ствол «Печенега» после второй ленты чуть покраснел.

— Перегрелся, сукин сын!

Сталкер отстреливал напирающих тварей короткими очередями.

Он чувствовал, как спектакль из жанра развлекательного, перетекал в драму.

А ходаков ничуть не убавилось. Булату удалось прибить около пятидесяти-пятидесяти пяти, но сволочи пробивались из под снега, словно грибы после дождя, всё множась и множась.

— Крюк! — кричал он, добегая до группы. — Их слишком много, я их не вывезу!

Простым автоматчикам тоже приходилось несладко. Вооруженные калашами, Ильин, Шувер, Косой, Миша и Саша гасили ходоков автоматами, а Крюк, Даня и Ожог разряжали дробь в особо наглых, приблизившихся вплотную.

— Где Крастер с остальными? — матерился Шувер, пробивая прикладом голову очередного ходака, выряженного во все женское. — Мы долго так не продержимся!

Крюк, закусив губу, осадил ещё троих ублюдков со старого-доброго «БАЙКАЛА МР-153».

— Выкуси, урод! — гаркнул он и поймал еще одного. — На!

Бах! Бах!

Пустовье наполнилась жизнью. И запахом смерти…

— Булат, приём! — раздалось из рации. На фоне звенящих очередей, было тяжело разобрать хоть что-то.

Сталкер выхватил рацию, держа опустил пулемет и выхватил ПМ.

— Нас тоже прижали! — пыхтел голос на той стороне, пытаясь переорать крики и автоматные выстрелы. — У нас тут лешие! И ходаков не всраться просто!

Булат выругался, сплюнул. На лице вспучились красные, пульсирующие вены.

— Мы отходим к колхозному гаражу, на северо-востоке! Он вдали ото всех домов, увидишь!

Булат вспомнил строения, смутные очертания которых видел по приезду.

— Понял! Держись, Крастер!

В рации не ответили — она захлебнулась в криках и нескончаемой стрельбе.

— Всем быстро к гаражу! — он ткнул на большой ангар, стоящий вдалеке от остальных домов. Благо, отсюда, до него было несложно добраться. Они прорывались сквозь тварей, решетили их свинцом, били прикладами, прокладывая себе путь. Булат осаждал толпы пулеметом, дробовики не подпускали уродов ближе, автоматы стрекотали, не останавливаясь. Ситуация все больше походила на кошмарный сон, воплощенный в жизнь.

Даня старался глубже дышать, успокаивая клокочущее сердце, Саша лил слезы и, стараясь не попасть по своим, лупил автоматом в разные стороны, Миша дергался, не мог толком прицелиться, но стрелял, помогая товарищам.

Ветер раздувал снег все сильнее, закручивая его в страстном танце. Скоро поднялась такая метель, что дальше пяти-шести метров ничего не было видно.

— Крюк, сзади! Сзади!

Сталкер обернулся, успел пробить мозги появившемуся из-за снежной пыли монстру.

— Где этот чертов гараж? — кричал Ильин, прикрывшись руками от режущего лицо снега. — Сколько здесь ещё тварей?

— Мать вашу! — орал Булат, чья тень еле виднелась где-то впереди. — Получите!

В снегу заблестели десятки пулеметных вспышек.

— Мама! Мамочка! — визжал Саша, увидев лицо ходака вплотную. — А-а-а!

Вовремя подоспел Даня, разрядив в уродца дробью. Тот взвизгнул, растворившись во вьюге.

Наконец, впереди показались очертания гаража, проглядывающие сквозь снежную насыпь. Рядом послышались автоматные очереди и отборные русские маты.

— Быстро! Быстро в ангар!

— Крастер! — гаркнул изо всех сил Булат. — Мы здесь!

Вьюга разразилась нешуточная.

— Где? А, чёрт, Булат, я нихрена не вижу!

Где-то рядом раздался сдавленный крик, а за ним хруст костей.

— Урод! — зарокотал автомат. — Диса! Диса, ты жив?

— Оставь его! — гаркнул другой голос. — Пошли, идиот, пошли в гараж!

Снова рокот оружий, глушимый вьюгой.

Даня слезящимися глазами взглянул сквозь снежный покров. Прочертились и ворота колхоза. Булат вместе с остальными мужиками встали за юнцов, приказывая последним бежать внутрь. Они сомкнулись полукольцом и держали оборону. Твари выскакивали из снега, мелькали то тут, то там. Патроны брызгами тонули в снегу, под визг умирающих тварей. Позади раздался рык РПК Крастера.