Измена: (не) прощу дракона (СИ) - Семёнова Екатерина - Страница 39

— Я много думала о том, что ты сказала. Ты просто хотела счастья? Как у меня? — решила я не ходить вокруг да около и сразу всё прояснить.

Ничего не изменилось в облике Денизы, только слеза покатилась по её щеке.

— Да, — ответила она. — Пришли позлорадствовать, леди Даклид?

Давно я не слышала у неё такого тихого и смиренного тона. Несмотря на язвительные слова.

— Нет. Поговорить. Узнать правду.

— Правду? — медленно, с затаённой печалью протянула Дениза.

— Ты же ведь не любишь его? Так ведь?

— Нет. — Всё ниже опускала она голову. — Я любила только одного человека, и он меня предал. Когда я оказалась здесь, увидела, как вы счастливы… Я тоже хотела… Хотела быть на вашем месте. Пока вы разъезжали по светским раутам, на которые вас таскала леди Дасия, я времени даром не теряла. За вашей спиной строила глазки, а вы были так наивны, что ничего не видели. Его Светлость долго не поддавался на мои чары, но однажды он вернулся таким рассерженным из-за работы, ещё и вы уехали… Он много выпил, очень много. И тогда я поняла — это мой шанс, и использовала свой главный козырь.

— Письмо, — догадалась я. — Что же в нём было?

Дениза шумно выдохнула.

— Когда-то вы дали мне письмо, чтобы я его отправила. Но я этого не сделала. Потому что аккуратно вскрыла, прочитала и сообразила — оно прекрасно послужит мне. Это было письмо вашим приютским подругам. Между двумя листами, где вы говорили о каких-то пустяках и где прощались, я вложила ещё один лист. Поверьте, Ваша Светлость, ваш детский почерк подделать совершенно не сложно. На этом листе я написала, что вы будто бы признательны герцогу, но чувства улетучились, и ваше сердце готово снова в кого-нибудь влюбиться. Ещё я сделала приписку: «за эти годы я поняла, что самое большое преимущество герцога, это его деньги и власть, но никогда не признаюсь ему в этом, ведь он тогда бросит меня, а я не хочу терять и толику того положения, что имею».

— Дениза… Это же ужасно! Как ты могла?

Она закрыла глаза и сжала губы.

— Я подбросила это письмо в тот день. Просто оставила на виду, зная, что герцог его найдёт. И я, конечно, пришла его утешить. Тогда-то всё и случилось. Между нами. В его кабинете.

«Я сожгу этот чёртов кабинет! Теперь я его просто ненавижу!»

Дениза усмехнулась:

— Герцог очень долго не хотел верить в то, что произошло. Игнорировал меня. Но я была настойчива, очень настойчива. И со временем смогла убедить, что вы ему не подходите, а я дам всё, о чём он мечтает. — Она помолчала. — Но я чувствовала, как он сомневается, тянется к вам. И он не хотел вас лишаться, я должна была просто оставаться в тени. А я желала большего. Когда в тот весенний вечер герцог обо всём вам рассказал, и вы не согласились и ушли, я ликовала, но… Но в ту ночь я поняла, что никогда не получу его. И не потому, что он отказался разводиться. А потому что… когда вы ушли… он ждал у двери… он всю ночь ждал у двери…

Я поняла, что он не мой и долго я не задержусь в его объятиях. Тем более вы предпочли уйти ни с чем, а это так не вязалось с тем письмом. Его Светлость стал совсем холоден и мрачен. Я видела, как он на меня смотрел, я видела в его глазах, что он считает меня ошибкой, — с надрывом сказала она. — Вскоре герцог заявил, что запутался, назвал наши отношения самообманом и отправил меня из особняка. Я распустила слухи, что герцог прогнал жену и женится на другой, но это не помогло. А когда Его Светлость привёл вас обратно… Я не люблю его, но верила, что мы можем быть друг другу полезными. А тут снова вы. Мужчины постоянно пренебрегают мной. Ненавижу их всех! Раз они не желают любить меня, то я имею право использовать их, получить за их счёт хорошую жизнь. Как у вас. Я так обозлилась, что решилась на последний шаг. Долго хранила я ту иголку. Её дала мне ведьма из одной деревушки после того как… как меня бросил тот, кого я любила. Я так отчаялась, собиралась отравить его, но не смогла. В городе судачат, что у вас теперь собственная мастерская, где вы шьёте необычные платья для леди. Я хотела подбросить отравленную иглу к остальным в вашу игольницу. Рано или поздно вы бы укололись. Лучше и не придумаешь, никто никогда бы и не узнал, отчего вы умерли.

Меня замутило от её слов. «Как же нужно было разочароваться в жизни, чтобы осмелиться на такое?»

— Дениза, это мерзкий отвратительный поступок! Мало того, что ты разрушила семью. Ещё и убийство?

— Я сделала это в порыве чувств! Верьте, я ничего не скрываю. Не за чем уже. Я даже не знаю, дошла бы я до конца или в последний момент струсила. Просто я увидела, с каким обожанием герцог на вас смотрит, и гнев затмил мой разум. Я тоже хочу, чтобы на меня так смотрели. Тоже хочу счастья!

— Знаешь, почему ты не получила моего счастья? Потому что ты не я, и Флориан не твой. И как бы ты ни старалась, счастья с ним не дождалась бы. Для нашего счастья нужно быть Рэй и Рианом. — Лицо Денизы скривилось болезненной гримасой, и слёзы потекли по щекам. — Но ведь где-то есть счастье, для которого нужно быть Денизой. Твой первый возлюбленный тебя не оценил. Флориан посчитал ошибкой. Но есть кто-то, кто ждёт именно тебя. Не теряй надежду. Просто найди его.

Дениза сжалась в комочек.

— Как бы я этого хотела. Но Его Светлость отдаст меня под суд. Меня ждет пожизненная каторга. В лучшем случае долгие годы тюрьмы. Какая уж тут любовь.

Я смотрела на эту несчастную и с особенной силой почувствовала чёрную безнадёжность в её сердце.

— Небеса сами накажут тебя. Тяжко жить с таким грехом на душе. Я поговорю с Флорианом. Он отпустит тебя.

Дениза рывком выпрямилась, даже одеяло свалилось, и жадно вгляделась в моё лицо. Так напомнила она мне ту Денизу, из бюро.

— Вы правда сделаете? Вы? — Её губы задрожали.

— Я один раз уже помогла тебе, Дениза. И очень сильно пожалела об этом. Сделай так, чтобы мне не пришлось жалеть снова. Не переходи мне больше дорогу, Дениза Лебер.

— Я обещаю, Ваша Светлость, — вполголоса выдохнула она и молитвенно сложила руки на груди. И вдруг затряслась, заголосила: — Простите, простите меня! Я клянусь! — Дениза повалилась на кровать, уткнулась в подушку. — Я клянусь, клянусь, клянусь! — кричала она, захлёбываясь слезами.

Я, наверное, должна была что-то сказать, но молчала — не всё можно выразить словами.

Флориан ждал меня за дверью. Сложив руки на груди и прислонившись к стене, он хмуро разглядывал носки ботинок. Взъерошенный, с бледным от тревоги лицом, он выглядел усталым. Только глаза блестели непреклонным холодным блеском.

Когда я вышла, Флориан отлепился от стены, широко махнув рукой, снял преграду, и снова запер дверь.

Я, храня молчание, направилась к его кабинету, прекрасно зная, что он последует за мной. На полпути вспомнила, что меньше всего желаю видеть этот мерзкий кабинет и повернула к мастерской.

Этти, Оливия и ещё пара служанок приводили комнату в порядок. Они уже успели оттереть стену от подпалин и убрать щепки, когда я, а следом и Флориан, вернулись. Я скосила глаза, пытаясь понять, стыдно ли ему за учинённый разгром. Но по его лицу, как всегда в присутствии слуг равнодушно-непроницаемому, оставалось непонятно, что же у него на уме.

— Прекрасная работа, благодарю, — похвалила я служанок. — Вы можете идти.

Я развернулась к Флориану, набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила:

— Я пообещала Лебер поговорить с тобой. Кажется, она раскаивается. Не отдавай её под суд, отпусти.

— Что? Ты с ума сошла? Ты даже не знаешь, что она натворила! — Флориан сердито откинул волосы с лица.

— Знаю, уже знаю. Если ты о письме.

Я кружила по мастерской, по пути хватая и перебирая всякие мелочи, чтобы унять волнение.

— Чувствую себя полнейшим дураком: меня обвели вокруг пальца. Заставили отказаться от самого дорогого! Какой из меня дипломат, если не смог раскусить эту лицемерку?

Флориан бросился в кресло, шумно завозился, запрокинув голову и вытянув ноги.