Почти полный список наихудших кошмаров - Сазерленд Кристал - Страница 20

– Прости. В воскресенье я занята. Нужно срочно изрисовать объект общественной собственности.

Джона усмехнулся:

– Поверю, только когда увижу сам.

Эстер вошла в дом. Несмотря на то что каждый выключатель здесь был заклеен изолентой; одутловатый Питер обитал в подвале; Розмари, игравшая в казино, должна была вернуться лишь через нескольких часов; в темноте, по словам Юджина, их поджидали демоны; петух Фред на кухне клевал муравьев и кричал на кроликов, потому что боялся их; лестница наверх была перегорожена магазинными тележками и мебелью, а наверху потенциально обитал мстительный призрак, она чувствовала себя в безопасности. Она не боялась хлопка входной двери или тяжелого топота ботинок и, какой бы странной ни была ее семья, никогда не переставала это ценить.

В ту ночь Эстер проверила замки на всех дверях лишь пять раз, а после легла спать.

Хефциба Хадид, как уже упоминалось ранее, была лучшей подругой Эстер еще с начальной школы. Каким же образом девочка с селективным мутизмом завела дружеские отношения и поддерживала их? Для начала она выбрала самого странного ребенка в классе с самой буйной фантазией. В возрасте шести лет Эстер Солар занимали всего три идеи:

1. Построить гигантскую крепость из песка и заполнить ее подвал печатными станками, чтобы тем самым начать свое становление как Властелина мира.

2. В случае если крепость построить нельзя, с радостью переключиться на обустройство маленького, освещенного свечами бункера под домом бабушки и дедушки. Разработав план, она даже начала самостоятельноего копать. Очевидно, успокоить ее не составляло труда.

3. Стать джедаем.

Поскольку в то время Эстер имела слабое представление о реальном мире, ей было несложно принять тот факт, что Хеф – ее воображаемая подруга. А когда она узнала, что на самом деле Хеф – настоящий человек, то уже слишком к ней привязалась, чтобы злиться из-за их случайной дружбы.

Но как же у ребенка мог развиться селективный мутизм? Согласно статье в «Википедии», которую прочитала Эстер, селективный мутизм – это социальное тревожное расстройство. Теперь вы, наверное, подумали: «В детстве у Хефцибы, видимо, была какая-то травма, поэтому она не разговаривает в школе». Увы, это не так. Дети с селективным мутизмом переживают травмы не чаще, чем дети без него, и в других ситуациях (то есть дома) практически всегда ведут себя уверенно. К тому же у Хеф замечательные родители, пусть, как и она, скитаются по дому, словно высокие бестелесные призраки. Самую сильную травму они нанесли своей дочери, назвав ее Хефцибой (а это наверняка было весьма травматично) и позволив ей одеваться самой (не менее травматично). А в остальном они были хорошими людьми, и Хеф росла здоровой и счастливой.

Обнаружив, что другие тоже видят Хефцибу, Эстер стала после уроков приглашать ее к себе домой; поскольку они не могли нормально разговаривать, то много играли в компьютерные игры и смотрели фильмы. Благодаря Хеф в Эстер проснулась безграничная любовь к костюмам. Было это в конце нулевых, когда люди еще покупали те древние блестящие пластинки под названием DVD. Если появление и развитие «Нетфликса» и оказывало негативное влияние, то оно проявлялось в обилии дополнительных материалов на DVD, которые включали в себя, помимо прочего, комментарии режиссеров и актеров, а также интервью с художниками по костюмам.

Именно Хеф превратила малюсенькие двадцать минут в запланированный 653-минутный марафон по расширенному выпуску «Властелина колец» и случайно включила звук на комментариях Питера Джексона, Фрэн Уолш и Филиппы Бойенс; тем не менее, это открытие захватило их обеих. Лишь спустя почти одиннадцать часов помутнение, вызванное орками и сладким, рассеялось, и перед ними предстало раннее солнечное утро. Тогда-то Эстер и поняла, что хочет стать художником по костюмам.

К тому времени как девочки перешли в среднюю школу, Хеф потеряла интерес к фильмам; вместо них она сильно увлеклась ядерными реакторами IV поколения на расплавах солей (она явно собиралась быть суперзлодеем) и загорелась идеей стать физиком, так что их увлечения, можно сказать, оказались на перепутье. Главным преимуществом немой лучшей подруги было то, что она не стремилась постоянно рассказывать Эстер о фториде урана. А Эстер, в свою очередь, не доставала ее последними вопиющими ошибками в костюмах исторических драм, так что они идеально подходили друг другу.

Вот почему днем в понедельник, после встречи с третьим из пятидесяти страхов (мосты, а точнее, прыжки с моста – тогда Эстер в очередной раз промокла), она написала Хеф с просьбой помочь им с Юджином расчистить дедушкин склад, который тот арендовал после своего переезда в Лилак-Хилл. Эстер не совсем понимала, что заставило человека с деменцией с тельцами Леви арендовать место для хранения всех своих пожитков, – может быть, надежда на внезапное изобретение лекарства? – но, тем не менее, Реджинальд это сделал. А теперь оплаченный ранее срок аренды подошел к концу, и его внукам предстояло разобрать все нажитое и решить, что оставить, а что выкинуть – слишком утомительное занятие без компании Хефцибы и – пришла она к выводу в последнюю минуту – Джоны Смоллвуда.

Складские боксы Storage King[28] располагались внутри огромного хранилища, где царила атмосфера «Матрицы». Каждый последующий коридор представлял собой безликую копию предыдущего – нескончаемая череда дежавю. Арендованный Реджем контейнер находился настолько глубоко внутри склада, что Эстер начала переживать, смогут ли они найти обратный путь из этого лабиринта. Но вот перед ними предстала небольшая роллетная дверь синего цвета, позади которой хранились самые любимые дедушкины вещи.

– Очень надеюсь, это не похоже на «Молчание ягнят», – проговорила Эстер. – Я не переживу, если дедуля окажется серийным убийцей.

– Или каким-нибудь трансвеститом, обожающим лосьоны, – добавил Юджин.

«На дворе двадцать первый век, – показала жестами Хеф. – Ваш дедушка при желании может быть кем угодно, даже трансвеститом».

– Это правда, – согласилась Эстер. – Ну что ж, поехали.

Эстер повернула ключ в замке и подняла дверь – задача эта оказалась не из легких, потому что «Сторадж Кинг», даже будучи щедрым правителем, не слишком заботился о смазывании подъемного механизма. Внутри царила полная тьма. При виде нее Юджин отпрянул и попятился по коридору, испугавшись, что какой-нибудь безымянный кошмар выскочит из темноты и схватит его. Эстер нашарила рукой выключатель и щелкнула им, осветив маленькое помещение, которое – за исключением небольшой деревянной коробки в углу – оказалось абсолютно пустым.

– Юджин, все в порядке, – позвала она брата, поднимая с пола коробку.

– Что за чертовщина? – проговорил Юджин. Эстер проверила номер на ключе – все верно, они пришли к правильному боксу, тому самому арендованному Реджинальдом, куда он сложил все свое драгоценное имущество, прежде чем отправиться в дом престарелых.

Тогда выдался трудный месяц: все содержимое дома бабушки и дедушки сжалось до размеров комнаты в пять квадратных метров. По настроению этот период напоминал время до похорон – еще более гнетущий, чем после, потому что человек, который скоро умрет, был все еще рядом, и окружающие ждали, что ради него ты будешь держать себя в руках. Тем не менее, все горько плакали, когда помогали дедушке перебирать воспоминания длиною в семь с лишним десятилетий и решать, что стоит оставить, а что – нет. Царила невыносимая печаль. Себе они забрали немало вещей: все те сентиментальные мелочи, от которых невозможно было избавиться, вроде фотографий, украшений и безделушек, привезенных из далеких отпускных путешествий. Сейчас большинство этих предметов хранилось в комнате Эстер. И все же нет ничего хуже, чем перебирать чью-то жизнь, пока этот человек сидит в нескольких шагах от тебя, а ты говоришь ему: «Дедуль, я знаю, что ты любишь этот старый радиоприемник и последние тридцать лет слушал его каждый день, но у нас дома просто некуда его поставить, поэтому он отправится на барахолку».