Раздумья ездового пса - Ершов Василий Васильевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/83
- Следующая
Да никакая другая профессия не даёт такого щедрого ежедневного притока положительных эмоций, по сравнению с которыми бледнеют все оргазмы земли. За одно это я навек благодарен моей Авиации и навек ей верен.
Стоило строить этот великий Храм! И Вам стоит попробовать. Потому что в лётной профессии редкостным образом сконцентрировались самые тонкие и острые ощущения, самые высокие требования и уж самое что ни на есть весомое чувство своей мужской состоятельности.
Поверьте, времена, когда валютная проститутка была героиней нашего нищего времени, пройдут, и достойная самого высокого уважения профессия лётчика займёт своё исконное место в первых рядах — и по престижу, и по оплате. Ещё загорятся глаза ребятишек при виде старого Капитана в фуражке с “дубами!”
Если Вы готовитесь стать лётчиком, то не мешает самому проверить себя в элементарных вещах.
Умеете ли Вы водить машину? Если нет, надо научиться. И в процессе этого обучения внимательно присмотреться к себе: Вам ближе езда по принципу “газ-тормоз” или же решение задач посложнее? Если Вы потребитель благ, в том числе и блага передвижения, если Вы любите резкость, “спортивный”, рвущий машину стиль, да ещё если впридачу Вы, не дай бог, увлекаетесь боксом, ждите проблем в овладении искусством пилота. Ибо для пилота резкая реакция — и вообще упование на реакцию — есть сугубый вред, и такой метод обучения летанию неприемлем. Лётчик должен прежде всего думать и анализировать ситуацию; движения органами управления должны быть плавными, но энергичными.
Мне довелось летать с одним пилотом, у которого почему-то не удавались посадки. Присмотревшись, я понял, что у человека очень замедленная реакция. Ну, у меня самого реакция явно не боксёрская, я это знаю потому, что в молодости пошёл было заниматься боксом — и не получилось. Бог миловал. Я научился “лететь впереди самолёта”, упреждая развитие событий. Нет, иной раз приходилось парировать броски, кренящие самолёт у самой земли, — реакции вполне хватало.
А здесь я как-то проехался с ним пассажиром на автомобиле. Батюшки — да он же так убьётся! Реагирует поздно, нервно, резко и невпопад; несколько раз сам себе создал опасные ситуации… короче, все мне стало ясно. Да ещё знающие его люди рассказывали, что он в волейбол-то играть совершенно не способен: не может тот мяч поймать.
Как такой человек попал в авиацию, как прошёл психологические тесты — я не знаю. Но в конце концов ему пришлось уйти. Устроился работать на земле… персональным шофёром у какого-то начальника. Он так ничего и не понял, он обижен на судьбу и считает, что несправедливо попал под сокращение. Но и с водительской должности как-то быстро ушёл.
Если, внезапно попав в аварийную ситуацию на дороге и чудом из неё выкарабкавшись — то ли успели затормозить, то ли увернуться, то ли на обочину выскочить, — если Вы после этого выключаете двигатель и, глядя невидящими глазами в одну точку, нервно закуриваете трясущимися руками, переваривая перипетии события, которое уже прошло, — то у Вас для пилота слишком нервная конституция и богатое воображение. Если же Вы добавляете газу и говорите: «это не со мной», — и через пару минут в городской дорожной сутолоке забываете об инциденте — это говорит о Вашей способности освобождаться (как у нас говорят, «отстраиваться») от помех, защищая нервную систему для решения главной задачи. Лично я так и поступаю.
Лучше всего для пилота, собирающегося долго и много работать в небе, иметь характер сангвинического или флегматического темперамента. Холерику на тяжёлом самолёте работать сложнее; меланхолику — нечего делать.
Лётчику, возможно, придётся увидеть ужасающие последствия авиакатастроф — и он должен после этого суметь спокойно летать, оставив в памяти лишь выводы.
Лётчик обязательно должен быть уживчивым среди людей. Ему придётся долго работать бок о бок с экипажем в очень маленьком пространстве кабины. Уживчивость, толерантность, умение принять человека, каков он есть, и приспрсобиться к нему, и к другому, и к третьему, ожидая, что и к тебе приспособятся и примут, какой ты есть — важнейший фактор, напрямую влияющий на безопасность полёта. Лётчики — все личности, индивидуальности, и ломать человека тут — заведомо во вред делу.
О курении в кабине. Если экипаж протестует, то куда денешься: будешь терпеть. Но зачем эти мучения, если можно бросить курить, пока молод. Я сам курил 17 лет, пока жизнь не заставила бросить, — и не жалею.
Вообще, на мой взгляд, массовое, народное курение есть признак упадка, деградации, отсталости общества. Вспомним фильмы советского периода — там каждый мужчина обязательно курил папиросу — задумчиво, нервно, порывисто, лениво…
Я переучивался на Ту-154 в Ульяновской школе высшей лётной подготовки и жил в гостинице «Дружба», где собирался лётный контингент из дружественных нам стран. И вот повезло же: жил на одном этаже с ребятами из Народной, Северной Кореи. Меня поразило не то, что они, собравшись утром, с обязательными значками на пиджаках, молились под председательством их большевика на икону своего вождя. И не то даже, что расхаживали по коридору в кальсонах, совершенно не обращая внимания на присутствие женского персонала гостиницы. Меня поразило то, что все они, поголовно, повсеместно, постоянно, чуть не одну сигарету от другой — курят и курят. Синий дым слоями висел в коридоре, в холле, у телевизора; все пропиталось запахом дешёвой корейской махорки; дежурные махнули рукой: на замечания, что курят, что не положено, — корейцы смотрели на тебя как на дурака. Мужчина — должен курить!
И их страна «пришла», и наша «пришла»… И у нас снова массовое, поголовное курение, да и кое-что похуже.
А потом удивляемся, как быстро губятся лёгкие у лётчиков. Мало им «жареного» воздуха…
К «жареному» воздуху, отбираемому для системы кондиционирования от компрессоров двигателей, нагретому до 250 градусов и смешиваемому с сухим, ледяным забортным воздухом, — к этой смеси, почти совершенно не содержащей водяного пара, придётся привыкать. И если хотите сберечь бронхи, заранее приучайтесь к бане. И даже не к сырой — нет, к сухой, хорошо прогретой русской бане с веничком… Там влаги достаточно, но главное — тренировка всех систем организма: нервов, сосудов, слизистой — да что агитировать, когда это принято в народе тысячи лет. Баня и бассейн с ледяной «енисейной» водой очень помогают нашему брату поддерживать душевное и физическое здоровье.
Ну а после баньки…
Логично. Поговорим и о водке, раз мы россияне.
Если Вы пьёте для того, чтобы забыться, вырубиться, отвязаться от этого мира, если Вам надо ещё и ещё добавить, чтобы уплыть в мир кайфа…бог Вам судья — но летать долго Вам не придётся. И капитаном — заведомо. Капитан должен контролировать все. И себя — в первую очередь.
Алкоголь — сильнодействующее средство. Но коль решил связать свою жизнь с полётами, то надо отдавать себе отчёт. Это же мина замедленного действия… а за спиной пассажиры.
Тут уместно поговорить о культуре употребления алкоголя, но я в этом не силён и интересующихся отсылаю к мудрым кавказским старикам.
Алкоголь украшает жизнь человечества тысячи лет. Видимо, есть природная потребность. Но одно дело — украсить жизнь, другое — бежать от неё в дурь. И к сожалению, русскому человеку, в его вечной нищете, матери всех пороков, — свойственно именно второе. Бороться с этим можно, но это зависит только от Вас.
Сидячая работа в условиях постоянных вибраций очень подсаживает межпозвоночные диски, да и вообще способствует развитию остеохондроза и связанных с ним заболеваний. Позвоночник надо беречь, закалять, разрабатывать, тренировать, в меру нагружать — с ранней молодости и до могилы. Мне кажется, не стоит тягать тот эспандер, те гантели или гири. А вот развивать гибкость позвоночника необходимо; есть система упражнений, надо выбрать по себе, «зарядку для хвоста» — и на всю жизнь.
Редкий лётчик любит двигаться. Он постоянно устаёт и хочет отдыхать: сидя, лёжа, за столом, на диване, за картами или водкой. А лучше всего — лёжа с сигаретой у телевизора, с картами и водкой на столике рядом. И пиво… Ну, пусть не так буквально, но схема примерно одна.
- Предыдущая
- 37/83
- Следующая