Чехов. Книга 2 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 14

— Интересное вышло знакомство, — произнес я, когда мы сели за дальний столик в углу и заказали темного. — А этого Юрия Николаевича я не припомню.

Белова бросила на меня мрачный взгляд:

— Странно, что вы не узнали этого парнишку. Он не раз попадал на страницы прессы.

— Алиса, это ты у нас запоминаешь имена и лица буквально с первого взгляда, — усмехнулся Суворов, обернулся к подруге и удивлённо уточнил. — И почему мы должны были узнать его?

— Это сын Гагарина.

— Великого Князя?

— И генерал-губернатора Московской губернии, — подтвердила девушка. — Он перевелся в Петроградский корпус в этом году.

— Больно молодой для спутника старшей дочери князя, — покачал головой Алексей и сделал глоток темного. — Нет, я не осуждаю.

— Генерал-губернатор Гагарин и Анатолий Викторович Свиридов очень дружны. Ну и дети их знакомы с детства. Хотя сейчас поговаривают об их помолвке, когда Юрий закончит кадетский корпус. К слову, паренёк и не против. Он уже давно и безнадежно влюблен в старшую дочь Свиридова.

— Ну, это многое объясняет, — произнес я задумчиво.

В случае, если бы Елена не смогла погасить вспыхнувший конфликт, к ней могли бы возникнуть вопросы. Почему она, как старшая, не уняла младшего, которой ещё не смог обуздать силу.

Нам принесли напитки в глиняных кружках и нехитрую снедь в виде сочных вареных раковых шеек, вываренных с солью и укропом.

— Говорят, у старшего Гагарина несколько приисков и шахт на севере Империи, — произнес Суворов, когда официантка отошла. — Оформлены все объекты, ясное дело, не на него. Государевым слугам запрещено заниматься промыслом и торговлей. Но все прекрасно знают, кому принадлежат шахты и кто помог Гагарину заполучить эти самые шахты.

Я удивлённо поднял бровь, и Алиса произнесла:

— Павел Филиппович, иногда мне кажется, что вы живёте на необитаемом острове, и не в курсе о последних сплетнях, которых которые ходят в высшем обществе Империи. Это же и дети малые знают.

— А кто этот Свиридов? — решил выяснить я.

— Чехов, да ты никак шутишь? — удивился Суворов. — Свиридов — городской судья. Он долгое время работал в Московской губернии, а недавно был переведен на освободившееся место в судейский корпус Петрограда. Через пару лет, мужчина займет кресло в Аппеляционном Суде Империи.

— В узких кругах поговаривают, что судья он не очень, — покачала головой Белова. — Допускает слишком много нарушений, поддерживает позицию обвинения, если его просят из прокуратуры. В общем, принципы независимости, честности и беспристрастности для него — это просто слова.

— Главное для карьеры полезно, — отмахнулся Алексей. — А остальное — дело десятое.

— Я так не думаю, — возразила Алиса. — Вот ты сам бы так смог?

Она с интересом посмотрела на Суворова, ожидая ответа.

— Нет,- спустя пару мгновений парень развел в стороны руки. — Но отец говорит, что для меня это скорее в минус. Было бы лучше, умей я закрывать глаза на некоторые моменты…

И между приятелями завязался спор, я же откинулся на спинку кресла, сделал глоток пенного и довольно прикрыл глаза. Правда, состояние релакса длилось недолго.

— А что она говорила про какого-то простолюдина? — спросил меня Алексей, и я вздохнул. Парень явно хотел сменить тему, очевидно чувствуя проигрыш в споре.

— Вчера ко мне обратился Игорь Соболев, которого прижала гильдия энергетиков, — начал я. — Представителем просителя в Торговую палату была эта самая Елена Анатольевна.

На лице Алексея от уха до уха расплылась довольная улыбка. Видимо, парень уже предвкушал очередную веселую историю:

— И? Что было дальше?

— Мы встретились, и я предложил ей мировое соглашение, чтобы избежать полугодового разбирательства. Вот и вся история, — развел руками я.

— И что же это было за мировое? — удивлённо подняла бровь Алиса.

— Рассрочка долга на пятнадцать лет, — ответил я.

— И она согласилась? — в один голос спросили Суворов и Белова.

— Ну, у нее был выбор. Или так, или банкротство. Я попросил ее передать информацию руководству гильдии, и энергетики согласились.

Суворов рассмеялся:

— Хитро, мастер Чехов. Очень хитро. Представляю лицо Елены Анатольевны, когда вы выложили на стол все карты.

— Она была очень обозлена, — с улыбкой ответил я.

— Надо думать, — согласилась Белова. — Стоп! То есть, за один день ты дважды устроил шоу? А затем поехал к бабушке?

— Выходит, так, — согласился я. — Ну, ещё посетил на тренировку.

Белова покачала головой:

— Когда вы все успеваете, Павел Филиппович. Если бы я не знала, то решила, что вы владеете сказочной силой управлять временем надолго и проживаете один и тот же день несколько раз.

Я состроил загадочное лицо, взял кружку с темным и сделал глоток:

— Уметь надо.

Дальше вечер пошел своим чередом. После двух кружек на человека мы закрыли счёт и направились на прогулку до Александровского вокзала, заглядывая по дороге в кабаки. Белова смотрелась на редкость оживленной и часто смеялась. Она никогда не казалась такой довольной, будто после завершения обучения в ней развернулась тугая пружина.

— Как ты? — спросил я, когда Суворов отлучился в мужскую комнату. — Все в порядке?

Девушка поправила волосы, словно пытаясь привести себя в порядок. Я поймал ее ладонь, чтобы сжать пальцы.

— Все хорошо, — сказала она и смущенно улыбнулась. — Ты заигрался в расследования, Павел.

— Ты ведь знаешь, что можешь обратиться за помощью, если тебе понадобится, — напомнил я.

— Сейчас ты ведешь себя как рыцарь, — Белова покачала головой. — Вот только я вовсе не принцесса в беде. Но если на меня нападет дракон, то так и быть, я постучусь в твою дверь.

— О чем вы тут секретничайте? — громко спросил Алексей, вклиниваясь между нами. — Я тут случайно увидел это…

Он протянул Алисе небольшой букетик из голубоватых цветов, обернутый в крафтовую бумагу и бечевку. Я догадался, что за цветами парень выходил на бульвар. Но говорить об этом не стал.

— Спасибо, — девушка уткнулась носиком в лепестки, вдыхая аромат. — Вы сегодня такие галантные.

Мы с Суворовым переглянулись, впервые, кажется, одновременно подумав, что никогда не замечали, что Белова не просто наша подруга, но еще и приятная девушка.

На площади у вокзала наши дороги разошлись. Время было за полночь, Суворов и Белова вызвали извозчика, я же решил пройтись до дома пешком. Благо идти было недалеко, и погода позволяла насладиться прогулкой. Поэтому я попрощался с друзьями, посадил их в такси, и направился обратно по Михайловскому проспекту в сторону собора святого Луки.

Неприметную машину я заметил, когда вошел в Пекарский переулок. Точь-в-точь такая же была у Фомы. Только цвет был не ярко-красный, а серый. При виде этого тонированного авто в душе зашевелились самые неприятные чувства. И я щёлкнул пальцами, призывая тотемы. Пара пней вырвались из-под земли и их глаза вспыхнули красным.

Но водительская дверь открылась, и в переулок вышел мой недавний знакомец — Гордей.

— Простите, ежели встревожил, барин, — вкрадчиво начал парень. — Я домой к вам заезжал, да ваш помощник сказал, что вы на променаде в городе. Вот я и решил подождать вас у дома.

— У вас есть для этого причина?

— Разговор у меня к вам. Вернее, просьба.

— Полагаю, что дело серьезное, раз оно не могло подождать до утра.

— Все так, — виновато подтвердил парень.

— Слушаю, — осторожно продолжил я.

Петров достал из-за уха сигарету, размял ее и сунул в рот. Щёлкнул пальцами, и огонек осветил его худое осунувшееся лицо. Мне показалось, что накануне он выглядел моложе. А сейчас словно постарел лет на пять.

— Вы же знаете, что Оксана мертва, раз уж на допрос труп ее привели? — начал он, выпустив в небо струю сизого дыма.

— Мне это не доставило удовольствия, — признался я.

— Я к вам претензий не имею, господин адвокат, — тотчас пояснил Петров. — Так вот. Она хоть и была работницей игорного дома, но все же не заслужила того, что с ней произошло.