Чехов. Книга 2 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 43

— После этой борьбы у мануфактуры начались проблемы, — продолжил промышленник. — Видимо, Кристину Олеговну зацепил тот факт, что какой-то бастард решил составить ей честную конкуренцию.

— А что случилось потом?

— Затем у мануфактуры начались темные времена. От сотрудничества с нами стали отказываться многие заказчики. Некоторые требовали вернуть задаток и уходили к конкурентам. С мелкими заказами все было относительно неплохо. Но почти все крупные сделки внезапно отменились.

— У вас есть заказы от государства?

— Конечно. Мы поставляем одежду для госпиталей, шьем постельное белье для больниц. Только эти цеха сейчас и работают. На них не повлияла война с Николаевой. Но продажа этих цехов — вопрос времени.

— Вы абсолютно уверены, что это она создала для вас проблемы? — для проформы уточнил я.

— Сама Кристина Олеговна мне такого не сказала. Но ее юрист непрозрачно намекнул, что Николаевой переходить дорогу не нужно, — мужчина вздохнул и протер лоб носовым платком. — Да я и не собирался бодаться с аристократами. Искупитель мне свидетель. Я просто подал заявку на участие в конкурсе. Если бы я знал…

Меня вдруг разобрала досада. По сути, произошедшее — ужасная несправедливость. Почему промышленник должен оглядываться на зажравшуюся аристократку и уступать ей в делах?

— Моя мануфактура оказалась на грани банкротства. Такого даже во времена смуты не случалось, — продолжил Сергей. — И в этот момент мне предложили ее продать. Точнее, даже не предложили, а настоятельно рекомендовали.

Я тяжело вздохнул. Создать проблемы человеку, а затем выкупить мануфактуру, которая не нужна Кристине, чтобы распродать ее или сдать в аренду за чисто символическую сумму. Ход старый, ещё времён смуты. Сейчас подобное случалось все реже, но, видимо, Кристина подключила все свои связи, чтобы испортить жизнь бастарду.

— Поймите, Павел Филиппович, я занимался этим делом с начала смуты, — запричитал Галицкий и на его щеках появился румянец. — Почитай пятнадцать лет. Это дело всей жизни.

— А другие адвокаты? — уточнил я.

— Никто не хочет браться, — с грустью ответил промышленник. — Семья Николаевых имеет вес в обществе. И переходить им дорогу, выступая на стороне промышленника-бастарда…

Это я тоже понимал. С точки зрения закона, бастарды и дворяне равны в правах. Но в высшем обществе есть свои неписанные традиции. И авторитет семьи играл в этих традициях немаловажную роль. Пережиток прошлого, который постепенно искореняется путем введения в дворянство бывших бастардов. Но все же этот пережиток ещё сохраняется. Возможно, лет через двадцать Империя сможет от него избавиться. Но пока… пока имеем то, что имеем.

— Позвольте посмотреть договор, — попросил я.

Промышленник кивнул, торопливо взял лежавшую в кресле папку, открыл её, достал несколько листов и протянул их мне:

— Вот. Держите, Павел Филиппович.

Я взял договор о продаже и принялся читать текст. Затем отложил бумаги и внимательно посмотрел на сидевшего напротив меня Галицкого и произнес:

— Я постараюсь помочь вам вернуть мануфактуру. И, возможно, даже договорюсь с Кристиной Олеговной, чтобы она забыла старые обиды. Но у меня есть одно условие.

— Конечно, мастер Чехов. Что угодно, — поспешно закивал промышленник. Видимо, он не мог поверить своему счастью. В глазах Галицкого начала разгораться угасшая было надежда.

* * *

Я вышел из кафе, и через три минуты ко входу подъехала машина.

— Как прошла беседа? — поинтересовался Фома, когда я сел в авто.

— Отлично, — ответил я. — Осталось найти в выходной день в Петрограде Кристину Олеговну Николаеву и убедить ее в том, что она поступила паскудно.

— Это самое тяжкое, — согласился слуга.

— Найти будет сложно, — возразил я.

Фома обернулся и удивлённо посмотрел на меня:

— А что ее искать? Позвоните и договоритесь о встрече.

Я покачал головой:

— Кристина Олеговна не пойдет на контакт. Скорее всего, отправит меня общаться с юристами. А те возьмут паузу, потом скажут, что нужно посоветоваться с руководством. А времени на обжалование сделки все меньше.

Фома хмыкнул. Я же откинулся на спинку кресла и задумался. Куда может пойти в выходной девушка, которой немного за двадцать? Центр красоты, тренировочный зал, кафе или ресторан. Модные магазины я отрезал сразу. Николаева не просто аристократка, но ещё и медийная личность. И за фото в одном из магазинов, где девушка даже трогает одежду чужих брендов, журналистские издания заплатят любую сумму. Чтобы завтра в газете вышел эксклюзивный материал. И тираж раскупят за несколько часов. Чужая личная жизнь интересует многих. Особенно если эта чужая жизнь выходит под заголовком «сенсация». Да, потом у газеты могут быть проблемы. Но главный редактор извинится, журналиста по документам уволят. Честь девушки задета не будет, так что дуэль не объявить. Ну а если Николаева подошлет к журналисту бойцов — борзописцы привыкли к дракам в подворотнях. Так сказать, издержки профессии. Сейчас их даже реже убивают, чем во времена смуты.

Но и без магазинов вариантов было много. И я начал мысленно перебирать в голове адреса салонов и кафе, куда любит ходить элитная молодежь, но размышления прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вытащил аппарат, взглянул на экран. Нахмурился: номер был незнаком. Но то, что он был коротким, и четыре последних цифры шли попарно, говорило о том, что, скорее всего, номер принадлежал дворянину из какой-то семьи. У аристократов было принято брать короткие номера с повторяющимися цифрами. Я вздохнул и взял трубку:

— Слушаю вас.

— Павел Филиппович, простите за настойчивость, но сегодня вы не посещали зал. И вчера тоже, — послышался в трубке девичий голос. — Могу я поинтересоваться, с вами все в порядке?

— Все хорошо, — осторожно ответил я, вспоминая имя соседки-природницы. Наталья! Точно!

— Отлично! Сегодня мы были в гостях у Софьи Яковлевны. С дружеским визитом.

Я тотчас вспомнил о том самом обеде, на котором бабуля хотела «случайно» познакомить меня с кем-то.

— И она жаловалась, что вы совсем ее не навещаете, Павел Филиппович, — продолжила девушка. А ещё, она сказала, что на вас недавно напали. Но просила не говорить вам об этом.

— Напали, — не стал отрицать я. — Но все решилось хорошо.

— Хорошо, — повторила Наталья. — А когда вы в следующий раз приедете к Софье Яковлевне?

— Увы, не знаю, — вздохнул я и тут же в голове слово сама собой вспыхнула мысль. — Сейчас мне нужно закрыть срочное дело. А для этого нужно найти одного человека. И я ума не приложу, где его искать.

— А кого? — тут же заинтересовалась природница.

— Кристину Олеговну Николаеву.

Собеседница как-то подозрительно замолчала. А затем осторожно спросила:

— Новую хозяйку Мануфактуры братьев Николаевых?

— Все верно.

— Вам нужно это для работы, верно? — со странной интонацией уточнила Наталья.

— Конечно.

— Я наверное могу вам помочь, — начала девушка долгий заход. — Но…

Я притворно вздохнул:

— Был бы вам очень признателен.

Конечно, я надеялся, что Наталья проболтается просто так, без «но». И тогда я не буду должен ей услугу. Однако вышло иначе.

— Дайте мне две минуты, Павел Филиппович. И я вам перезвоню.

Она сбросила вызов. Но перед этим я успел разобрать, как она крикнула:

— Моя милая сестрица…

Трубка замолчала. Я же повертел телефон в руке.

Аппарат зазвонил ровно через две минуты. На экране высветился номер Натальи. И я нажал на кнопку, принимая вызов.

— Слушаю вас.

— Ох и сложная это была задача, Павел Филиппович. Но я всё узнала, — затараторила в динамик природница. — В общем, с утра Кристина Олеговна поехала в салон красоты. А сейчас трапезничает в кафе «Дивный сад». После поедет на встречу с подругами. А поздним вечером они отправятся в ночной бар на Николаевской.

Я посмотрел на часы. Должен успеть.