Чехов. Книга 2 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 7

Я написал «мастер иллюзии» под знаком вопроса, который олицетворял душегуба, и задумчиво пробормотал:

— Значит, сила белого цвета. И мне очень повезло, что только мастер. Был бы легендой, Гордей точно отправился бы на каторгу.

Если бы убийца был легендой, то полностью скопировал личность, вместе с отпечатками пальцев. И просто бросил бы оружие со следами на месте преступления. А это уже прямая улика. И даже отсутствие пороховых газов на коже Гордея ничего не доказало.

Я отложил ручку, внимательно посмотрел на нарисованную картину. И пробормотал:

— Легче не стало. Слишком уж много осталось вопросов.

— Что за вопросы? — послышался вкрадчивый голос призрака.

Я обернулся. В дверях покачивалась на сквозняке Любовь Федоровна, и с любопытством наблюдала за мной.

— Давно тут висите?

— Не очень, — честно призналась призрак. — Хотела с тобой поболтать, да смотрю, ты сидишь, на листе что-то малюешь. Да так старательно, что аж язык от усердия вывалил. Вот-вот слюни на стол закапают. Эх, правду говорят, что между гением и дебилом очень тонкая грань. Смотришь на такого увлеченного и не сразу понимаешь, кто перед тобой. Вот я решила пока понаблюдать. Чтобы не мешать. Ну и разобраться заодно.

Я усмехнулся

— Поняли, кто я?

— Определенно гений, — заверила меня призрак. Но вид у нее был очень уж лукавым. — Так что за вопросы тебя тревожат?

— Да не даёт мне покоя Васильевская лавка, — ответил я, откинувшись на спинку кресла.

Призрак подошла к столу. Склонила голову набок, вглядываясь в рисунки. А затем обернулась ко мне и просто спросила:

— А на кой тебе это?

— Интересно, — ответил я. — Скоро спать спокойно не смогу.

Женщина кивнула:

— Так и скажи, что от отца досталось упрямство и желание докопаться до правды.

Я только пожал плечами:

— Ну, наверное, вы правы.

Любовь Федоровна уселась в кресло напротив, закинула ногу на ногу:

— Да точно. Как в мое время говорили?

Она пощелкала пальцами, словно бы вспоминала слово. А затем произнесла:

— Точно! От жандарма жандарм и родится. Ничего путного, в общем, из такого деточки не выйдет.

— Ну, жандармы выполняют ряд важных функций, — не согласился я.

— Твои новые дружки из «Сынов» с тобой бы поспорили, — хитро возразила призрак.

— У них своя философия.

— Ага, — хихикнула собеседница. — А у монархистов своя, у кадетов тоже. Вот и бьются друг с другом на улицах Петрограда, чиня беспорядки и создавая проблемы городовым. За философию и идею.

Я вздохнул:

— Нет, бьются они за деньги. Или свои интересы.

— Вооот! — призрак наставительно подняла указательный палец. — Начинаешь понимать. Я же говорила: гений!

Я не ответил. И Любовь Федоровна произнесла:

— Ладно. Что там тебе за дело покоя не даёт?

Я вкратце пересказал ей суть.

— Тю! — поразилась призрак, дослушав меня. — Погорячилась я, записав тебя в гении. Да все просто же. Этот твой Левин был должен «Сынам». И выступил «торпедой». Скорее всего со склада лавки спёр что-то. И передал анархистам.

Я потрясённо посмотрел на призрака, и медленно кивнул. А ведь правда. Левин сделал бы что угодно, чтобы избавиться от долга перед организацией. И Плут был просто частью схемы. Обыграл работягу и загнал в кабалу. А Рипер уже провел переговоры и заставил Левина оказать услугу. Судя по манере общения, этот парень умеет убеждать.

— Ну, допустим. Но тогда почему его убили? И кто? Вряд ли это были «Сыны». Анархисты бы не стали подставлять своего.

— Выходит, лавочники, — ответила призрак.

— Они могли бы просто загнать работника в рабство, — возразил я. — Поставить его перед выбором: или отрабатывать долг, или на него заведут дело о краже.

— А это смотря что украсть, — хитро прищурилась женщина. — Есть вещи, про которые жандармам в заявлении не расскажешь.

— Например, контрабанда, — задумчиво продолжил я, вспоминая о визите к приказчику. — Я ещё тогда удивился, что он так легко пошел на мировое и выплатил весь долг. Мог бы довести до суда, затягивать процесс, потом обжаловать решение.

— Например, контрабанда, — согласилась Любовь Федоровна. — Или ещё чего. Площади под склады у конторы этой большие. Мало ли что там хранят. Или производят. Или выращивают. А через лавку деньги отмывают. Это же очевидно. Вот и не нужно приказчику лишнее внимание прокуратуры или жандармов.

Она хитро посмотрела на меня, и я кивнул:

— Все гениальное просто.

— Верно. Схема старая как мир. Но до сих пор работает.

— Когда-нибудь и ее прикроют, — ответил я.

— А вот тут я бы поспорила. Все будет зависеть от того, будет ли схема выгодна большим людям, или они к тому времени новую придумают.

— Ну, спасибо вам, Любовь Федоровна, — произнес я и по-другому взглянул на рисунок.

— Да было бы за что, — просто ответила призрак. — Каждый из нас извлёк из этого разговора урок. Я, например, поняла кто ты, увлеченный, а не дуралей бестолковый.

Я не ответил на ее подначку. Бросил ручку на стол, вытащил из кармана телефон, нашел в списке контактов номер Фомы, и нажал на вызов. Хватит на сегодня. Нужно решить вопрос с визитом в фамильное поместье. И навестить дражайшую родственницу. Желательно без звонка, чтобы в доме невероятным образом не оказалось еще какой-нибудь гостьи. В вопросах с совпадениями и случайными встречами Софье Яковлевне не было равных.

— Слухаю, вашество, — послышался из динамика голос слуги.

— Починил машину? — уточнил я.

— Ага. Только вот руки отмыть смог после ремонту, — ответил Фома.

— Тогда меняй одежду на парадный костюм и бери с собой документы, — решительно заявил я. — Мы едем в гости к Софье Яковлевне Чеховой.

Дом, милый дом

Такси прибыло через десять минут после того, как мы с Фомой были готовы к поездке. Я надел белый пиджак, ботинки из замши, взял трость для выхода в свет. Мой помощник облачился в строгий костюм и даже сумел завязать себе галстук с вышитым гербом семьи. Я поправил узел и похвалил парня:

— Выглядишь достойно.

— Я буду стараться вас не подвести, вашество.

— Не сомневаюсь.

— Главное, пусть рот поменьше открывает, — неожиданно проявилась Любовь Федоровна. — Это вы считаете его словоблудие забавным. А ваша благословенная родственница может не оценить говорок слуги.

Я лишь отмахнулся от призрачной дамы и направился к выходу.

Фома опасливо покосился на премиум авто, которое остановилось напротив арки:

— Может быть, на моей ласточке поедем, вашество? — уточнил он, обернувшись ко мне.

— Боюсь, Софья Яковлевна отправит твою машину в утиль, если заметит ее на территории особняка, — вздохнул я.

— Тогда давайте припаркуемся не поодаль, а вы скажете, что на метро приехали, — продолжал настаивать парень.

— Ты хочешь, чтобы у моей бабушки случился инсульт? — с улыбкой уточнил я, и Фома замотал головой. — Ездить на общественном транспорте для аристократа — признак дурного тона. Хотя признаю, это быстро и удобно. Многие пользуются им, но не афишируют этого.

Фома вздохнул. Покосился на роскошную машину и покачал головой.

— Ведь я обязательно отломаю что-нибудь…- пробормотал он расстроенно, — и потом не в жизть не расплачусь.

Извозчик стоял у автомобиля вытянувшись в струну. Он был одет в черный костюм с желтыми полосками, объемную кепку с названием компании.

Водитель с поклоном открыл моему помощнику дверь, но парень мотнул головой и сел на переднее сиденье. Я же разместился на заднем диванчике.

И машина тронулась в путь.

Всю дорогу Фома молчал, рассматривая шикарный салон. И судя по виду слуги, парня переполняли эмоции и вопросы. Но задавать их водителю он не решался. Поэтому помощник беспокойно ерзал на месте и поправлял душащий его ремень, пока машина не остановилась у ворот особняка Чеховых.

У них дежурили двое дружинников, на куртках которых красовалось нашивки с гербом семьи.