Повелительница Вселенной. Будни бога (СИ) - Макуш Тиана - Страница 89

После санатория они расстались, но не потерялись. Разные города соединили частые письма, потом Марина приехала на зимние каникулы в Москву, и они гуляли с рассвета до заката. Хоть на тот момент у Миши и была отдельная квартира, оставшаяся после деда, жила девушка у его родителей — приличия. И очень им понравилась.

В корысти Марину заподозрить было нельзя — сама из Питера, из достаточно обеспеченной семьи, девушка училась в хорошем институте на модном нынче экономическом факультете. И хорошо училась. Квартира тоже была своя, и так же доставшаяся от бабушки с дедушкой. Скорее это Михаил претендовал на место незавидного жениха — покалеченному военному никак не удавалось найти работу. Родители пока помогали, но не сидеть же здоровому мужику на их шее бесконечно. Пусть и условно здоровому.

В Питер они поехали вместе — знакомиться с родителями Мариши. А летом, по окончании девушкой института, сыграли скромную свадьбу. Марина переехала к нему, квартиру родители осторожно сдавали, благо желающих среди приезжих всегда много. Работать молодая супруга пошла простым бухгалтером, зато в большой магазин — хорошее место, с учётом вечного дефицита всего. Её зарплата, его пенсия, плата за съём питерской квартиры — на жизнь хватало. Михаил перебивался случайными заработками: сторожил, подрабатывал грузчиком.

Потом Марина забеременела, и в полный рост встала проблема постоянной и хорошо оплачиваемой работы — цены росли, продукты с полок магазинов исчезали. Но была и другая, куда более страшная и опасная проблема: отовсюду, как грибы после дождя, вылазили банды. Разборки, рэкет, перестрелки. Зато на фоне происходящего вдруг возникла необходимость в хорошей охране — бизнесмены, также плодившиеся, как кролики, желали безопасности. И если мысль о криминале, где как раз и можно сейчас хорошо заработать, вызывала искреннее неприятие, то предложение бывшего сослуживца заинтересовало.

Игорь Старшов, тоже комиссованный из армии год назад по состоянию здоровья, пришёл к нему за пару дней до того, как Марину увезли в роддом. Посидели, выпили, вспомнили о былых временах. Тогда и прозвучало заманчивое предложение, правда, воспринятое поначалу как издёвка.

— Ну какой из калеки охранник, Игорь? Ты ж понимаешь, что от меня в прямой схватке толку чуть. Разве что пострелять могу.

Друг фыркнул.

— Да нахрена ты в схватке? Для этого молодёжь наберём, бойцов. Ты нам в управленческом аппарате нужен.

— Кому, «нам»?

— Помнишь Лёху Свистунова и Марка Бинштейна? — Михаил помнил. Они все оказались одновременно в Карабахе, там и сдружились. Только двое упомянутых вышли из той командировки целыми, чтобы отправиться на заслуженную пенсию. — Вот с ними и собираемся дело замутить.

— А я-то вам на кой?

— А ты, друже, всегда лучше всех разбирался в тактике и стратегии. У нас всё намётано: Лёха общается с возможными заказчиками, Марк отвечает за бухгалтерию, я — за подбор и натаскивание бойцов, а ты — за планирование операций и охраны.

Миша пообещал подумать, но понимал, что другого шанса в ближайшее время не будет. Сейчас он тоже сидел и думал — на завтра назначена встреча с бывшими сослуживцами, которые ждут окончательного ответа.

Марина неслышно скользнула через открытую дверь, обняла сзади за шею и положила подбородок на макушку. Михаил перехватил одну руку и поцеловал тонкое запястье.

— Уснула?

— Ага. Я, знаешь, сколько в роддоме наслушалась про орущих младенцев? А наша вообще сущий ангелок — спит да ест.

— Ты так и не отказалась от идеи имени?

Молодая женщина тихо рассмеялась.

— Нет. Как могут иначе звать твою дочь? Ты ж мой архангел-хранитель Михаил, вот и дочь у тебя ангел — Ангелина.

— Ладно, пусть будет по-твоему. Но сына я назову сам!

Снова тихий смех, шевелящий тёплым воздухом короткие волосы на макушке.

— Сам, сам.

Михаил нежно погладил маленькую, но крепкую ладошку.

— Мариш… Помнишь, перед роддомом я тебе рассказывал про предложение друзей? Я завтра встречаюсь с ними и, думаю, соглашусь.

Жена обошла его и села на коленки, смотря прямо в глаза.

— Мишенька, если тебе это по душе, я не против. Главное, что не криминал.

Он обнял свою такую понимающую и славную Маришку, поцеловав тут же подставленные губы. Не криминал, в прямом смысле. Но он слишком хорошо узнал жизнь, чтобы зарекаться от чего-либо. Официально — ничего противозаконного, а вот охранять придётся тех, кто платит. Единственное, что мог твёрдо пообещать себе Михаил, что никогда не свяжется с наркотиками, а остальное — как кривая вывезет. И ещё одно обещание следовало исполнить: своей дочери он обеспечит безбедное детство и безопасность. Ради этого стоило стараться.

— Геля! Геля, солнышко, ну иди сюда!

Девочка лет двух-трёх, с пушистым облаком золотистых кудряшек продолжала с сосредоточенным видом выводить что-то на песке, не обращая внимания на зовущую её молодую женщину. Та со вздохом поднялась со скамейки, где сидела, общаясь с другими мамочками. Только что позвонил муж — новомодный, но ужасно неудобный и громоздкий сотовый телефон решал вопрос связи и был предметом зависти окрестных кумушек, — и сообщил, что через полчаса будет дома. Значит, и им надо идти. Обед — священное время, чтобы собраться всей семьёй.

— Геля, ну чего ты капризничаешь? Мы же ещё сюда вернёмся, наиграешься.

Если только можно назвать играми попытки рисовать буквы палочкой на песке, корявенько, но с явным пониманием. Ребёнок с насупленной мордашкой выдал совершенно не то, что можно было ожидать:

— Потому сто я не Геля!

Вообще, Марина никогда не знала, чего может ожидать от собственной дочери. Знакомые мамочки уши прожужжали, как их детки капризничают, устраивают истерики, пытаясь привлечь внимание, не хотят ничему учиться, как трудно удержать на чём-то их внимание дольше, чем на несколько минут… Ангелина всегда была другой. Спокойная, серьёзная девочка схватывала всё буквально налету, детские истерики, конечно, случались, но крайне редко, и когда дочка очень сильно хотела что-то получить или добиться. И это были не какие-нибудь глупости вроде конфет или новой куклы — к ним как раз особой тяги не наблюдалось.

Мать присела рядом с малышкой и нежно дёрнула за пружинистый локон.

— Как же не Геля? Ты же наше с папой солнышко. А одно из имён бога Солнца — Гелиос.

Ангелина нахмурилась и замотала головой.

— Я сто, бог? И это дядьковское имя, а я девоська.

— Милая, мы же тебя всегда так называли, почему же сейчас тебе перестало нравиться это имя?

На умильно-серьёзной мордахе появилось упрямое выражение. Марина еле слышно вздохнула: всё ясно, не переспорить. Упрямство дочери тоже было какое-то странное и взрослое — даже если родители не понимали причин, для неё они были неоспоримы.

— Патаму сто. Я не Геля!

— Ну хорошо, если не Геля, то кто ты?

— Лина!

— И чем это имя лучше прежнего?

— Хатю.

Да уж, аргумент убойный. Ладно, успеть бы Мишу предупредить о новой блажи малышки. Хотя тот, как всегда, согласится со всем, лишь бы не расстраивать обожаемую доченьку. Но надо отдать мужу должное, баловал он Ангелину разумно, что ли.

— Если нравится, тогда ладно. Пойдём? Скоро папа домой приедет, ты разве не соскучилась?

Упрямо поджатые губки тут же растянулись в радостной улыбке, а немного чумазые ладошки потянулись к маме. Ну ведь солнышко же!

— Саскусилась! Падём!

— Папа, научи меня драться!

Михаил от удивления крякнул. Не такого заявления ждёшь от семилетнего ребёнка — девочки! — по возвращении с торжественной линейки первого сентября.

— И зачем тебе это, кнопка?

— Чтобы уметь защищаться, что непонятного-то?

В самом деле… Но, прогнав в уме первую часть тирады, мужчина подобрался.

— Доча, тебя кто-то обидел?

Его солнечная девочка досадливо скривилась.