За пределом. Том 2 (СИ) - Кири Кирико - Страница 14

Видимо, мои глаза красноречиво описывали мои желания, так как, глянув на меня, он усмехнулся и протянул сигарету.

— Не молод ещё курить, парнишка? Тебе сколько, шестнадцать-семнадцать от силы?

— Спасибо большое, — выдохнул я искренне, после чего, прикурив от его пальца, затянулся. Почувствовал… не знаю, удовлетворение, словно почесал зудящее место, и какое-то неожиданное спокойствие на душе. И сердце перестало частить, и беспокойные мысли вместе с голосами будто остались позади, на том этаже. Рефлексы, чтоб их…

— Да не за что, — усмехнулся тот, наблюдая за моей реакцией. — А ты, как посмотрю, заядлый курильщик, парень.

— Есть такое. К сожалению. Но с другой стороны, — взглянул я на него, — у нас на одну радостную вещь в мире больше.

— Рак? — разулыбался тот.

— Затяжка, — ответил я без грамма улыбки. — Мы можем насладиться этим, в отличие от некурящих.

В этот момент перед нами пробежала свора детей, которые носились по двору, как угорелые, играя в салочки. Кричали, визжали, смеялись, наполняя это место жизнью. Добежали до разобранного автомобиля на кирпичах, забрались внутрь, словно в крепость, продолжая весело кричать.

Сейчас, при свете солнца, двор выглядел очень даже уютным и живым, не чета ночи, когда кажется, что из-за любого угла не то что грабитель, вурдалак какой-нибудь выскочит. Здесь ходили люди, играли дети, из окон иногда высовывались взрослые закурить, вывесить сушиться бельё или просто проследить за малышнёй, которой ещё рано в школу.

Где-то в углу площадки два кошака, вздыбив шерсть, стояли друг напротив друга и громко ревели. В метрах двадцати дрыхла в теньке небольшая собака с ошейником. Через подворотню во двор вошла женщина с сумками, кивнув бабушкам, что сидели на скамейке и о чём-то общались, грея кости на солнце.

Кстати, насчёт эти бабулек. Они вообще каждый день здесь сидели и приглядывали за малышнёй, словно надзиратели. Бабушки действительно пользовались уважением у местных, который всегда здоровались с ними, общались. Не так обычно относятся к бабулькам, что любят посплетничать на лавках. Иногда к ним присоединялась третья или заменяла одну из них.

В этот момент при мне одна из бабулек, недовольно взглянув на кошаков, указала на них пальцем, и я увидел едва заметную молнию, метнувшуюся от неё к кошкам. И те сразу разбежались в стороны, позабыв о ссоре, с наэлектризованной шерстью.

У меня были подозрения, что бабушки эти своего рода охранницы местной детворы. Сидят на старости лет и следят за порядком.

И как я могу судить, обладают импульсом. Возможно, даже достаточно сильным, чтоб дать просраться хулиганам или каким-нибудь уродам, что решат сюда зайти и посвоевольничать. Оттого и уважение с благодарностью от соседей за спокойствие. Интересно, насколько они сильны в импульсе?

— Заинтересовали те бабки? — усмехнулся мужик, проследив за моим взглядом.

— Они кто-то типа воспитательниц здесь, верно? — спросил я.

— Ну… да, как воспитатели, приглядывающие за детьми. Сколько живу здесь, всегда сидят на скамейке и приглядывают за двором. Сам знаешь, где живём.

— И у них есть импульс, да?

— Верно, — усмехнулся он.

— У вас тоже?

— Да, есть немного, — он вытянул перед собой ладонь, и на мгновение на ней появилось небольшое огненное торнадо, которое кружилось пару секунд, после чего исчезло. — Умею кое-что.

Это кое-что было совсем неплохо. Да, маленькое торнадо, но тут главное — умение управлять своей силой. То есть зажечь обычный огонёк это одно, а вот сделать миниатюрное огненное торнадо, которое ещё и просуществует несколько секунд — совсем другое.

— Ладно… что-то заговорился я тут с тобой, — выбросил он окурок в лужу. — Бывай, парень.

С этими словами он двинулся по двору, махнув бабулькам рукой.

По правде сказать, я тоже несколько задержался здесь. Мне же ещё на работу надо было, и какое-нибудь уединённое место предстояло найти, чтоб спрятать там пистолеты. Тащить с собой в школу я их просто не мог, потому что металлодетектор сразу взвизгнет на такой объём. На моих глазах охрана отводила в сторону тех, на ком он срабатывал, заставляя вытаскивать всё из карманов. Поэтому оставалось спрятать их где-то, и лучше всего, по моему скромному мнению, сделать это там, где мне может прийтись с ними разбираться.

Как я относился к убийству людей?

Отрицательно. Но не настолько, чтоб не защитить своё здоровье. Ведь меня не просто побьют, а искалечат, что будет равносильно смерти, если решат взяться за меня. Я мог плакать от обиды, бояться и чувствовать неуверенность, однако выстрелить я смогу. Рука уже набита.

Мой выбор пал на старую заброшенную школу на юге Нижнего города. Примерно в километрах двух от моей школы среди настоящих трущоб, которых я старался избегать всеми силами.

Именно о них я и говорил — подходишь и словно видишь границу, где кончается более-менее мир и начинается действительно тёмный даже в солнечное время. Узкие мрачные улочки, яркие галогеновые разноцветные лампы над увеселительными заведениями. А была бы ночь, все подворотни были бы наполнены шлюхами на работе и шумом трахающихся и веселящихся людей.

Здесь жили преимущественно даже не криминальные элементы, а местные работники. Даже не представляю, как можно жить такой жизнью.

Я быстро двигался по улицам, не оглядываясь, рассматривая местные красоты и вообще стараясь не реагировать на людей. Мне на глаза попадались проститутки, которые зазывали меня поразвлечься и стать мужчиной, но днём их было куда меньше, чем ночью.

За то время, что здесь живу, я, пожалуй, смогу разделить город на три части.

Первая — относительно спокойная часть, где убивают, грабят, насилуют, но, тем не менее, живут и нормальные люди, у которых мало денег. Обычный жилой район, что-то типа фавел, но на модерн тип. Дети, школы, магазинчики, забегаловки и даже полиция. Да, опасно, но на улице тебя вряд ли прямо пристрелят. Но, глядя на него, ты видишь обычный город типа старого Чикаго, не сильно богатый, но живой и со своими проблемами.

Вторая — неспокойная развлекательная часть, где, собственно, я сейчас и иду. Здесь если и живут люди, то местные работники. Если и есть дети, то они тоже работают здесь. Тут более грязно, более мрачно, более опасно и застрелить тебя могут с большей вероятностью. Из заведений здесь только клубы со шлюхами, притоны, бойцовские арены, подпольные казино и многие другие неэтичные по меркам обычного человека места. Про шлюх и торговцев наркотиками прямо на углу я молчу, здесь это само собой разумеющееся. По плотной застройке и чистоте он напоминает мне фавелы или трущобы в Латинской Америке.

Третий район — это туда, куда я и направляюсь. Я только один раз там был, случайно забрёл в самом начале, и… я даже не могу сказать, чем он выделяется. Сложно объяснить, но… там действительно витает в воздухе колоритная мрачная атмосфера опасности, с которой не сравнится остальной город. Будто на безлюдном старом кладбище ночью в тёмном лесу под светом луны… Да, пожалуй… это наиболее точно описывает атмосферу. Я не представляю, кто там живёт. Видел, что есть люди, но их так мало, что кажется, будто та часть вообще необитаема. И кто живёт в тех домах, если честно, тоже не представляю. Там нет ни шлюх, ни наркоторговцев. Есть прохожие, но… сложно представить, как там можно жить, ведь всё выглядит таким безлюдным… Да и проедет раз-два машина, но на этом всё.

— Мальчик, может ты хочешь сразу двух? — позвала меня одна из проституток, отвлекая меня от мыслей и привлекая внимание. — Или трёх? Или… что-то особенное?

«Что-то особенное» женщина произнесла мужским голосом, заставив меня лишь ускорить шаг под её смех.

Так и шёл, пока наконец не дошёл до дороги, которая буквально отделяла хреновый район от настоящего преддверия в ад. По ту сторону ещё были какие-то заведения, но стоило мне углубиться в квартал ровно на один дом, как он буквально становился необитаемым.

Это один из самых населённых городов Азии, а район едва ли не вымерший. Хотя вру. Вон, я вижу здесь людей, что поглядывают на меня из подворотни, какие-то личности в куртках и капюшонах. А вон едет машина с затонированными стёклами. Вон кто-то выглядывает из окна, поглядывая на меня из-за отодвинутой шторки. А вот прохожие, как и я, куда-то спешат.