За пределом. Том 2 (СИ) - Кири Кирико - Страница 44

— Рад? — спросил Ряба, когда я курил на крыльце нашей штаб-квартиры. Она представляла собой небольшой такой зал, больше походящий на ангар для нескольких машин, но оборудованный под житейские нужды.

— Чему? — не понял я, покосившись на него.

— Ну, ты же вон как сразу скакнул, — показал он рукой высоту. Ряба был даже ниже меня и Гильзы. Совсем коротыш, если уж быть откровенным.

— Ну… да… наверное…

— Не уверен, что рад?

— Думаю, что обычно за этим что-то следует. Например, больше всех работы.

И я подразумевал грязную работу, но уверен, что Ряба меня правильно понял.

— Да нет, — отмахнулся он. — Навряд ли. Здесь таким не занимаются, не грузят новеньких самой грязью, выделяя из других. Да и что тебе доверишь? Убить людей? Так это все могут. Ребёнка? Я не помню, чтоб возникала такая необходимость. А остальным занимается почти каждый.

— И чем же?

— Да всем. Запугивание, устранение, иногда следим, делаем налёты. Сам увидишь, вряд ли будет что-то новенькое для тебя, дружище, — хлопнул он меня по спине. — Или ты думаешь, тебя взяли, чтоб слить по ходу дела?

— Ничего не думаю, — махнул я головой.

— Да вижу, что думаешь, чего ссышь-то сказать? Конечно, тебя взяли не за красивые глаза. Мы все в курсе уже, что всё из-за Чеки и его сына. Потому тебя и взяли, что надо было сдёрнуть этого визгливого ублюдка с трона. Иначе никак. Но раз ты уже с нами, то… — он развёл руками. — Чего тут грустить?

— Да нет, почему грущу? — удивился я.

— Не парься, здесь все свои. Что болит, может всегда поговорить с любым. Даже просто со мной, — ткнул он себя в грудь.

Он вёл себя со мной как друг. Как товарищ, который может подставить спину и с которым можно поделиться о наболевшем. Прям хоть здесь раскрой душу.

Но заповедь Малу, которой он меня научил ещё в самом начале, говорила только одно — никому не верь, все предают. Да я и сам понимал, что в такой организации друзей нет, сегодня ты раскрываешь душу, а завтра тебя закапывают, потому что твой собеседник тебя сдал.

Такой бизнес держится не только на деньгах и страхе. Нет, они являются основными в этом деле, но, помимо этого, есть маленькие опоры, которые делают структуру крепче. К ним относится и стукачество. Здесь не может быть доверенных лиц, так как здесь все в опасности. Все понимают, что их друг может оказаться предателем или стукачом, или есть вероятность, что попытается кинуть и уйти в закат. Потому каждый пытается держать другого в зоне видимости, чтоб знать, что происходит, и в случае чего успеть срезать до того, как его срежут копы. Каждый друг друга контролирует, потому здесь такая дружеская атмосфера.

Поэтому если хочешь открыть душу кому-то, то открой её лучше стене напротив. Здесь же, раскрывая душу, ты открываешь все свои карты. А когда о тебе всё знают, в случае чего тебя всегда легче достать. И даже мелочь, что тебе не понравилась, зарплата или что-то ещё, может стать поводом свидания с морским дном.

Поэтому я лишь ответил:

— Буду иметь ввиду.

Но это был не конец разговора.

Уже позже я имел честь поговорить с Фиестой, которая активизировалась лишь рядом со мной.

— Ты самый умный, новенький? — толкнула она меня в грудь, когда я проходил мимо. Я отлетел в стену и сразу потянулся за пистолетом, но… она стояла спокойно, лишь холодно глядя на меня. То есть конкретно драться в её планы не входило. Значит, и оружие будет здесь действительно лишним.

Пока.

— Чего тебе, Фиеста? — недовольно поинтересовался я, позволяя раздражению проникнуть в голос.

— Ты что-то много говоришь, — шагнула она ко мне.

— Фиеста, тебе доебаться не до кого? — спросил я, а через мгновение она схватила меня за грудки и прижала к стене.

Я старался выглядеть невозмутимым. Очень старался.

Но она меня пугает. Она просто сумасшедшая. У меня даже появилась мысль пристрелить её при удобном случае где-нибудь в переулке и сбросить в канализационный коллектор.

— Держи свой язык за зубами. Иначе отрежу, — ледяным голосом прошипела она мне, после чего отпустила и… просто отправилась по своим делам. Наверное, ногти дальше рассматривать.

Фиеста.

Она была главной угрозой для моей жизни, которая при том, что наркокартель и банды решили пустить друг другу кровь, становилась ещё более хрупкой. Я не понимал, чем вызвал у неё гнев, кроме как один раз спас наши жизни, при этом ничем её не оскорбив.

Может причина лежала в том, что я был никем, а осмелился приказывать и повести её за собой? Или в том, что наставил на неё пистолет? Причин было много, но результат был один — она могла меня убить, и никто об этом бы не узнал. Отсюда становилось предельно ясно, что в такой ситуации решений было два — или она, или я. Кто быстрее убьёт другого, тот и выживет. Оставалось лишь найти нужный момент, когда у меня появится возможность избавиться от той, кто являлся для меня реальной угрозой.

А тем временем я стал частью этого места.

Можно сказать, что моё знакомство и первые дни в окружении людей Бурого прошли очень даже хорошо, ведь я был жив. В тот момент я ещё учился, потому ходил в школу, да и особо не участвовал в их делах. Основных делах.

Чаще всего ездил с ними везде, лучше узнавал город и открывал для себя не только новые места, но и новых людей, иногда тех, кого я бы предпочёл не знать. Познавал получше их бизнес, изучал их территорию, знакомился с дилерами, которые были подконтрольны Бурому и с которыми мне предстояло работать. Заимел знакомство с местным торговцем оружия, который продал мне патроны под глок.

Мои новые товарищи постоянно мотались со мной то туда, то сюда, выполняя разные поручения уровня мелких дел. Каких именно? Я участвовал с ними в запугиваниях, напоминал о долгах, избивал, охранял.

Особенно когда дело доходило до выбивания долгов — здесь я действовал сам, но под их присмотром. То есть они смотрели, как я работаю, и оценивали мои навыки. А так как опыт у меня был, проблем особых не возникло. У меня возникло ощущение, что я вернулся в те самые дни, когда был ещё дома… Становилось грустно.

Охрана… просто стоял на стрёме, всё как обычно.

Напоминал и запугивал… да, это были избиения, где мне указывали пальцем на жертву, и я шёл её бить. Чаще ломал руку, при этом не испытывая по этому поводу ничего. Будто ломал ветку под ногой. И очень скоро я перестал чувствовать отвращение, нападая на людей со спины, и обращать внимание на их слёзы и мольбы. Я всегда действовал на каком-то автомате, отстраняясь от происходящего. Есть люди, которые наслаждаются этим, есть те, у кого это вызывает отвращение. Но я же просто был словно не здесь. Без каких-либо мыслей занимался тем, чем занимался. Не в первый раз.

Так я показал себя перед Бурым, что могу работать в такой сфере. Они наверняка и убивали, но не на моих глазах. Я был новеньким, поэтому лишь наблюдал, показывал себя и постигал азы. А на вопрос, почему меня сразу не бросят в дело, мне сказали, что это и есть моё дело — быть рядом.

Что касается последнего месяца школы, то ко мне вообще никто не подходил, держались подальше, словно я чумной, кроме Стеллы, которая списывала у меня каждый божий день. Ким, самовлюблённый ублюдок, даже не смотрел на меня. Возможно, подозревал, что его товарищей не стало, оттого так тихо себя вёл. А может вспомнил тот момент, когда я воткнул ему ручку в ногу, и он расплакался как девчонка.

Но как бы то ни было, через месяц я получил своё первое задание, после которого становился полноправным членом, то есть своим. Практически сдавал вступительный экзамен.

— Итак, с первым днём каникул тебя. Ну и с первой мокрухой, естественно. Готов заделаться мокрушником?

— Не очень, — честно признался я.

— А придётся.

Я был наедине с Бурым и… Фиестой. Когда сегодня пришёл, но куда раньше, чем обычно, аж утром, он уже меня ждал.

— К тому же, — продолжил он, — тебе такое не впервой, разве нет?