За звёздным горизонтом - Котов Сергей - Страница 8

– Почему «Доберман»? – вдруг спросил Коля, тоже замедлившись.

– Что? – погруженный в свои мысли, я не сразу понял, о чём он.

– Позывной у тебя, – пояснил Коля, – почему «Доберман»? Необычно.

– А, – ответил я, – у меня пёс был этой породы. Любил я его. Он погиб вместе с родителями во время городских побоищ. Его Полкан звали. Сам понимаешь, такой позывной мне бы никто не утвердил.

– Ясно, – кивнул Коля, улыбнувшись.

Мы двинулись дальше по коридору и подошли к первому посту охраны. Он оказался совершенно пустым. Только работающие мониторы демонстрировали помещения бункера на этом уровне. Чего тут только не было! И кинотеатр, и оранжерея, кажется, даже боулинг, если я правильно опознал назначение помещения, и каток. Везде – пусто. Ни следа людей.

– Похоже, мы прощёлкали эвакуацию, – с досадой сказал напарник, осматривая пульт.

– Не факт, – ответил я, – гляди, вот эти мониторы выключены, – я указал на нижний правый ряд, где темнели три экрана.

– А, это штатно, – ответил Коля, – я слышал про такое. Это личные апартаменты бессмертного. Наблюдение можно включить только через его личную печать.

– Зачем их тогда устанавливать на общий пульт? – удивился я.

– Чтобы он мог наблюдать идеальную картинку, если вдруг решится проинспектировать пост.

– Бред какой-то… но надо всё равно проверить.

Коля пожал плечами, и мы вернулись в коридор.

– А почему «Карандаш»? – я не сдержался и задал встречный вопрос.

– Понятия не имею, – ответил напарник.

– В смысле?

– Меня дедушка так называет. Я никогда не спрашивал, почему.

– Называет? – Заинтересовался я, – дедушка жив?

– Да, воюет на севере, выковыривает последние гнёзда питерского олигархата в Финке.

– Ого! – удивился я.

Коля улыбнулся и пожал плечами.

Роскошные деревянные двери при входе в личные апартаменты бессмертного были широко распахнуты. Короткий коридор после входа упирался в стену, обшитую деревянными панелями.

Мы переглянулись. Тревоги у меня не было, я не чуял угрозу – но в груди вдруг появилось странное чувство. Будто тоска какая-то, неприятная, холодная. Я даже вздрогнул.

«Предельная бдительность!» – показал Коля.

Я кивнул в ответ.

Сначала пришёл запах. Хорошо узнаваемый, приторно-насыщенный запах крови. Мы только успели войти в коридор, тут был небольшой ток воздуха, создаваемый системой вентиляции. Кровь была уже не свежей, но ещё не воняла сладким гниением.

«Стоп!» – показал напарник. Мы замерли на несколько секунд. Потом продолжили движение.

В главном холле, аккуратно в несколько рядов были выложены трупы. Исключительно мужчины, крепкие и спортивные. У всех перерезано горло – причём не поперёк, как это обычно делается в бою, а сбоку, вдоль сонной артерии. Ковёр под ними, вероятно, когда-то был белым, но теперь почти полностью почернел из-за огромного количества пролитой крови.

Я видел, как заиграли желваки на скулах напарника.

«Ты как?» – спросил он жестом.

«Норма», – так же беззвучно ответил я.

– Шестьдесят человек, – сказал Коля, – вся личная гвардия.

– С чего ты… – я хотел спросить: «с чего ты взял, что это именно они?», но осёкся. Разглядел одинаковые татуировки на груди мертвецов – пересекающиеся треугольники.

– Не понимаю… – задумчиво сказал Коля, – такое ощущение, что они просто лежали, когда их резали. Даже не пытались сопротивляться.

– Может, наркотики? – предположил я, – или газ?

Коля тут же рефлекторно схватился за сумку дыхательного прибора, но потом спокойно опустил руку.

– Если бы что-то было, мы бы уже вырубились, – сказал он, – но осторожнее на всякий случай.

Чтобы продвинуться дальше, пришлось идти по ковру, задубевшему от крови. Глядя под ноги, я невольно то и дело натыкался на остекленевшие и уже мутные глаза погибших.

– Никогда не понимал их, – сказал Коля, – они ведь прекрасно понимали, что им самим вечная жизнь не светит… почему продолжали хранить верность своим хозяевам?

Я ответил не сразу. Мы почти дошли до конца холла, когда я произнёс:

– Они надеялись, – сказал я.

– Надеялись на что? – Коля даже остановился от удивления.

– На то, что именно им повезёт. Что они найдут способ сменить хозяина на посту вожака.

– Да ну… – скептически нахмурился напарник, – они хоть и враги – но не полные дебилы ведь!

Я пожал плечами.

– Думаю, самим себе они это объясняли как-то так, – сказал я, – но, конечно, всерьёз в это не верили. Зато верили в хорошую и обильную еду. Вещи. Прочие материальные блага. Помнишь, в самом начале насколько хорошо они жили? Частные армии огромных корпораций… обычными людьми они воспринимались как почти вечные, понимаешь? Они и сами начинали в это верить.

– Дедушка бы долго смеялся, если бы услышал, – заметил Коля.

– Ну, не у всех есть такие дедушки, – ответил я, пожав плечами.

Мы методично обследовали все помещения личных апартаментов, которых было неприлично много: гардеробные, винные, ванные, клозеты, размером с ангар. Везде царило запустение и порядок.

Не сговариваясь, мы отложили спальню напоследок. Я ожидал новых неприятных сюрпризов и оказался прав.

Полированные деревянные двери были закрыты, но легко поддались, стоило только слегка надавить на массивную ручку из жёлтого металла. Прямо напротив входа под сводчатым потолком висело женское тело. Можно было бы сказать, что «головой вниз» – вот только никакой головы у него не было. Кажется, тело его прикрутили проводами на то место, где когда-то висела люстра. Сама голова лежала внизу и смотрела на входящих широко распахнутыми в ужасе глазами.

– Кто это? – тихо спросил я в пустоту, не особо рассчитывая на ответ.

– Его жена, – всё же ответил Коля, – вечная. Я видел фотографии. На брифинге этого не было, но я давно интересовался.

Я подошёл к телу. Кроме отрезанной головы, были видны и другие признаки насилия: вены на безвольно свисающих руках были разрезаны вдоль, кожа ниже локтей в запёкшейся крови.

– Он был женат? – Удивился я, – редкость… безумие какое-то…

– Согласен, – кивнул Коля, – клиника. Тут врачи и следователи должны разбираться. Это уже не наше дело.

Ещё никогда с таким облегчением я не воспринимал эти слова: «не наше дело».

Я обвёл взглядом комнату. И только теперь заметил, что сам хозяин помещения сидит на огромной кровати с балдахином, прислонившись к вороху подушек и накрывшись толстым одеялом. Он выглядел совсем как живой; я даже вздрогнул. И только потом в полумраке вспомогательного освещения понял, что кожа у него неестественно синюшная.

Я хотел подойти к нему. До этого я никогда не видел вечного настолько близко. «Вечного, – подумал я, – какая злая ирония… кажется, они сами себя так называли!»

– Гордь… – тихо позвал напарник, – пойдём отсюда. Откроем проход. Не хочу я здесь…

– Надо проходчика предупредить, – автоматически заметил я, – чтобы не вздумал отводить щит…

– Надо, – кивнул Коля, после чего развернулся и твёрдым шагом вышел из спальни, которая стала склепом.

Я последовал его примеру, но перед выходом не выдержал – обернулся. Кажется, голова бывшей хозяйки посмотрела на меня насмешливо и подмигнула.

Я потряс головой и ускорил шаг.

Гордей проснулся в шесть утра по корабельному времени. Необычно рано: как правило, он вставал в половину восьмого, разумеется, безо всякого будильника.

Происшествие подействовало на него сильнее, чем могло показаться. Ему снились тревожные сны. В них была Нина. Она приходила в его каюту и стояла над кроватью, где он спал, глядя на него с немым укором. Гордей словно видел эту сцену со стороны, но не мог пошевелиться или вообще хоть как-то отреагировать. Он будто бы висел в воздухе, связанный по рукам и ногам, ещё и с кляпом во рту.

Когда Нина начала склоняться над ним, приближая своё обезображенное лицо к его груди, он попытался закричать – так, что заболели рёбра. Он поперхнулся, закашлялся и, наконец, проснулся.