Попытка к бегству - Есаулов Максим - Страница 24

• Предыдущая
• 24/43
• Следующая

Она кивнула.

— Ну да. Кобу, по-моему. Здорового такого. Он его вызвонил в первый день. — Она улыбнулась. — Очень уж мне хотелось.

— Телефон оставил?

— Да на хрен он мне нужен! Сделал дело и ладно!

— И чего? Зураб не говорил, куда едет?

— А мне надо…

Ледогоров вышел в пустынный коридор отдела. Муратова сидела пристегнутая наручником к скамье и вежливо кивала какой-то потерпевшей бабушке, явно не заметившей стального браслета у нее на руке. Лицо у Муратовой было бледным как мел. Пальцы другой руки сжимали наспех собранную по указанию Полянского сумку с вещами. Ледогоров подумал, что еще полчаса и она созреет. Закурив, он вернулся в кабинет.

— … не знала, что Верка ширяется, поэтому и говорю: «Открывай, дура! Менты! Все равно дверь вышибут.» Она мне шприц показывает и говорит, что надо в унитаз слить. А я бухая. Мы только в полшестого угомонились. Я ей и говорю: «На хера сливать! Лучше вмажься!» Она и пошла. А я «соточкой» похмелилась и отъехала! Только, когда в морду получила, то протрезвела. А «волыну» я не видела! Б… буду!

Ледогоров присел на старый медицинский топчан и смотрел, как Полянский с Катькой дымят сигаретами, перебивая друг друга. Со стороны походило на беседу старых друзей. Ему вдруг захотелось домой и увидеть Юльку. Радовало, что так многое в этой жизни остается для нее неизвестным, и что она не знает того, что знает эта веселая Катька.

— …этот Коба и говорит, чтобы я…

Ледогоров вдруг вспомнил о лекарствах для матери. Челышев не приехал и не позвонил. Кольнула обида, Хоть бы предупредил.

— У нас в отряде была одна «мочалка»…

Зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Привет! Это я! — Юлька очень редко звонила ему на работу. — У тебя все в порядке?

— … принимала «цыриков» по трое…

— Тихо! — рявкнул он. — Да, все нормально!

— На кого это ты так кричишь?

Он вздохнул. Лукьянова показала язык. Губа и щека у нее совсем раздулись.

— Это по работе.

Юлька засмеялась.

— Как хорошо, что я не часть твоей работы. Пока. Целую.

— Пока.

Он не стал проявлять своих чувств при посторонних.

— Серж! Не пора ли поговорить с Верой Васильевной?

— Вполне.

— Мужики! — серьезно сказала Катька. — Вы ее только не лупите сильно, ладно? Она же слабенькая.

На неровно покрашенных стенах кабинета весело играли солнечные зайчики.

— Где он?

— Не знаю.

— Врешь!

— Я не знаю.

— Чей пистолет?

— Я его никогда не видела.

— Ты чего? Ты в Зою Космодемьянскую решила поиграть?

— Я ничего не знаю.

— Ты понимаешь, что пойдешь в тюрьму?

— Воля ваша.

— Это тебе кажется, что все это просто так. Ты будешь сидеть! Ясно? Сидеть!

— Не кричите на меня.

— Что?! Ты чего? Обалдела, сучка?!

— Я не сучка.

— Сучка! Где он?!

— Я не сучка.

Ведомый Полянским Ледогоров отошел и сел на топчан. Серж слегка подмигнул и вернулся к столу, напротив которого все так же сжимая сумку в руках, сидела вытянувшаяся в струнку Муратова.

— Мой коллега излишне эмоционален, — начал он, — но его можно понять…

Было очень жарко. Воздух в кабинете жег лицо. Ледогоров думал о том, кто придумал вариант работы «хороший-плохой». Все знают, но фактически все покупаются. В той, или иной степени. Психология. Муратова смотрела прямо перед собой. Казалось, что, несмотря на жару, она превратилась в ледяную статую.

— Нам было бы неприятно держать вас под стражей за оружие, которое вы не…

Ледогоров уже понял, что Муратова — крепкий орешек. Потому что она не боится Зураба. Потому что она не прикрывает его дела. Потому что она просто.его любит. Ледогоров специально употребил несколько выражений, типа «ублюдок» и «черная тварь», чтобы заметить, как страдальчески дергалось ее лицо и почувствовать исходящую от нее мощную волну ненависти. Он был уверен, что она готова выцарапать ему глаза.

— …готов забыть об оказанном сопротивлении, — Полянский потрогал ссадину на щеке.

— Извините, я была не в себе.

— Точнее, вы находились в состоянии наркотического опьянения.

— Нет. Я.просто…

— В вашем мусорном ведре мы нашли и жгут и шприц пустой. Вас отвезти на экспертизу?

Ледогоров решил подогреть ситуацию.

— Чего ты с ней цацкаешься? Ты на руки этой твари посмотри!

Муратова сверкнула глазами, лицо ее приобрело яростное выражение.

— Да! — выкрикнула она, роняя с колен сумку. — Я колюсь! Я больной человек! Вы меня за это посадите?!

— Подожди, Саша! — Полянский снова пе реключил внимание задержанной на себя. — Вера Васильевна, мы можем арестовать вас за укрывательство преступника и хранение оружия.

— Но я не знаю…

— Мы изъяли договор аренды квартиры на ваше имя. Значит, за все обнаруженное ответственность…

Ледогоров сидел, прикрыв глаза, и думал, что, если она запрется, то максимум у них будет сорок восемь часов. Арестовать ее отказалась бы даже прокуратура. Чего уж говорить о нашем самом гуманном суде в мире. Закон спокойно и безнаказанно разрешал обманывать себя, врать и укрывать преступников. Ледогоров думал, что он очень устал придумывать, как ради справедливости бороться и с Муратовыми, и с зурабами, и с законом.

— Я ничего не знаю! Ничего говорить не буду!

Он почувствовал, что сейчас ударит ее. Сильно и с удовольствием. Чтобы хоть как-то достучаться до заклиненных мозгов влюбленной наркоманки-партизанки. Чтобы удержаться, пришлось встать и выйти в коридор. Катька сидела на скамье и дымила сигаретой. Возле нее стояли Олег Армишев и Егор Сонин — молодые ребята, отработавшие в отделе по году.

— … только туфли на два метра отлетели!

Все расхохотались. Катька захабарила сигарету.

— В камере пригодится! А вот еще анекдот…

Ледогоров подошел ближе.

— Братцы! Шли бы вы работать! И не мешали девушке думать о ее грустной судьбе.

— Веселая «соска»! — ухмыльнулся круглоголовый лопоухий Сонин. — Саня! Закончишь, дай мы ее на что-нибудь поколем!

— Сам ты сосунок! — неожиданно возмутилась Лукьянова. — Иди давай!

— Че-го?! — Сонин угрожающе повернулся.

Ледогоров слегка свистнул.

— Брэк! Я сказал — займись своими делами!

Сонин остыл. Несмотря на свою «быковатость» и накачанные бицепсы, он понимал, что с Ледогоровым у них, во всех смыслах, разные весовые категории. Было странно, что объединяет его с абсолютно иным, изящным во всем, Армишевым.

— Пошли, Олежа.

Дверь кабинета за ними захлопнулась.

— Суки! — заключила Катька и, поймав сердитый взгляд Ледогорова, дернула плечами. — Что я им, проститутка, что ли? «Соску» нашли!

— Дурное воспитание, — Ледогоров присел рядом. — Надо тебя в травму свозить. Вдруг сломано чего?

Она махнула рукой.

— Забей! Заживет. И не так получала. Как там Верка?

— Едет в камеру.

Она даже в лице изменилась.

— Ты чего, сдурел?! Ее нельзя… Она же там не выдержит!

Ледогоров прикурил.

— Будешь?

— У меня хапец остался.

— А что я могу сделать? Она его выгораживает. Ствол однозначно зависает на ней.

Катька возбужденно заерзала.

— Погоди-погоди. Но ты же знаешь, что это не ее?

— Знаю! — он тоже повернулся к ней. — Но что толку! Она молчит!

Пистолет найден в ее квартире!

— Черт! Черт! Идиотка! — Катька нервно выпускала дым. — Ей в тюрьме — звиздец! Она чем думает!

Ледогоров ухмыльнулся.

— Не головой — это точно! Она втюрилась в этого «гурзошника». Вот и разыгрывает Джульетту.

— Дура! — простонала Лукьянова и запустила пальцы в свои волосы. — Я его видела! У него таких как она — на каждом углу. Вот безмозглая! Это на нее похоже — любовь до гроба! Сгинет ведь! А он и не вспомнит!

Ледогоров молчал. Дым попал в глаза, которые теперь противно щипало. В закуток заглянул Югов.

— Ты чего тут?

— Любовное свидание!

• Предыдущая
• 24/43
• Следующая