Странный новый мир (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович - Страница 55

Власти наверняка тоже с мигалками ездят, думал Михаил, уже не пытаясь вырваться. Злость и ярость выходили из него, будто воздух из спущенного колеса и это тоже пугало. Следовало готовиться к следующей битве, возможно, Натали отвезли туда же, куда сейчас летел и он, и это давало шансы.

Пока с ней не сделали ничего страшного и ужасного!

Хитрый ход – приказать роботу включить манопу, уверяя, что он без нее ужасно страдает – не прошел, так как ему заткнули предварительно рот. Все предусмотрели! Изобразить, что он задыхается? Опять сунут шланг в рот и будут нагнетать воздух, наверняка. Они уже покинули зону операции, но манопа не включалась, продолжала выдавать предупреждение, пребывая на паузе.

Михаил зарычал молча, ему еще что-то вкололи, и багровая пелена боли спала, не исчезла до конца, но хотя бы стала приемлемой. Теперь властям придется потратиться на лечение, подумал он злорадно, хоть как-то насолю им. Но как же раненые друзья по обществу добрых? Почему их не лечили? Мысли путались, несмотря на отступившую боль и Михаил пытался не падать духом, но выходило плохо. Страх и осознание собственной глупости, ведь он все же ввязался в противостояние с властями, из-за чего отказался от сотрудничества с полжистами в свое время, и что теперь? Тюрьма, концлагеря, ссылка на астероиды, освоение опаснейших планет, отработка своего срока как в одном очень древнем фантастическом рассказе?

Только теперь те рассказы перестали быть фантастикой, если так подумать.

Думать не хотелось, но все же, автомобиль прилетел куда-то и над головой поплыл белый потолок. Госпиталь, понял Михаил, начал вертеть головой, пытаясь разглядеть хоть что-то, привлечь внимание других живых. Но все они отсутствовали, словно сбежали в страхе перед «ужасным преступником», и затем его вдруг освободили и бережно уронили на мягкий пол.

Наручники и кляп исчезли, Михаил ринулся вослед носилкам, но его отрезало от них дверью, и он остался один в тесной и ярко освещенной белой комнатке без окон, но зато с мягкими стенами. Неужели сразу привезли в сумасшедший дом?

— Изолятор предварительного содержания приветствует вас, гражданин Лошадкин.

— Выпустите меня! - закричал Михаил. - А еще лучше выпустите Натали! В чем меня обвиняют?! У меня есть право на один звонок и право на свободу!

— Вам предъявлены обвинения в соучастии в жизни секты "Добрый мир", подготовке вооруженного восстания с целью захвата власти, воздействии на других граждан с целью втягивания их в секту, а также изготовлении источника питания...

— Но я же просто хотел показать, что такое электричество, - упавшим голосом произнес Михаил, не слушая прочих обвинений. - Просто демонстрация. Не верю! Обвинения ложные!

— Это будет решать суд, - спокойно ответил голос.

Михаил побился в мягкие стены, но быстро убедился в бесполезности данного занятия. Осел на мягкий пол, хватаясь за голову, которая обжигала, казалось еще немного, и он засвистит, как чайник на плите. Секта? Да не может быть! Ведь секты запретили, с ними боролись... неужели это был предлог властей для подавления неугодных?

Но разве общество добрых относилось к неугодным? Да, они говорили разные вещи, но та же Таня произносила и намного... Таня!

— Я требую общения с Татьяной Сальвини! - закричал он, задирая голову к потолку.

Как ни странно, в этот раз его услышали. На стене вспыхнула проекция и там появилась Таня.

— Таня, ты молодец, что прилетела, - произнес он, протягивая руку к экрану. - Нам не помешала бы твоя помощь.

— Нам? - слегка изумленно спросила она, вскидывая брови.

— Мне и Натали, нашему ребенку, обществу добрых, это явно какая-то ошибка! Или подстава с сектой, не может быть такого!

— Михаил, - с горечью и состраданием в голосе произнесла Таня, - ты сам попался в их сети. Тебя втянули в секту и использовали обманом, пойми.

Михаил пошатнулся, будто ему врезали под дых, а потом еще и по лицу. Он не верил в обвинения, но это же была Таня! Она всегда говорила правду, даже если это создавало ей проблемы, не щадила ничьих чувств, и, стало быть, что, его обманывали? Не может быть! Возможно, ее саму обманули, власти сообщили что-то иное, секта, не может быть, какая еще секта, когда они собирались улетать?

— Не понимаю, - пробормотал он, хватаясь за голову. - Мы же собирались улетать! Растить ребенка вдали от Земли! Наверняка, нас преследуют именно из-за этого!

— Михаил, Натали потеряла бы ребенка "из-за произвола властей" или родила, но "злые власти отобрали бы его", и ты окончательно утонул бы в секте, - сообщила Татьяна. - Но еще не все потеряно, ты связался со мной, я отправила сообщение и вами занялись, было проведено расследование и теперь тебя спасут.

— Зачем меня спасать, когда не требовалось спасать? Ты отправила сообщение? Так это ты все разрушила?! Какое еще расследование, когда за нами и так следили и следят повсюду, в постели, в туалете, во время еды, повсюду?! Как вы живете в этом тоталитарном аду и еще называете себя свободными?! Проклинаю тебя! Ненавижу?! Ненавижу-у-у-у-у!! Зачем я только тебе позвонил, я думал мы могли быть счастливы вместе, а ты! Проклинаю тебя!

Михаил еще некоторое время орал что-то бессвязное и молотил по экрану, даже не заметив, что тот уже отключился. Затем он рухнул, опять вскочил, собираясь ринуться и спасать Натали, и ему что-то вкололи или распылили в воздухе.

Очнулся Михаил довольно свежим, но во все той же белой камере с мягкими стенами. Туалета поблизости не наблюдалось и на него тут же накатило желание обоссать стену, в знак протеста. Накатило и ушло, осталось состояние покоя и безразличия.

Напичкали лекарствами, понял он, не зная, что с этим можно сделать. Его разгромили, лишили семьи и ребенка, дома, всего, Михаил припомнил, как орал на Таню и вздохнул. Лишение гражданства, высылка на каторжную планету, ну хоть в космосе побываю, подумал он вяло. Словно катился по наклонной, бежал и прибежал, или наоборот, карабкался в гору и стал угрожать властям? Секта? А как же полжисты, почему они ничего не заметили?

— В связи с приходом в сознание, заседание суда над гражданином Лошадкиным Михаилом Ивановичем, год рождения две тысячи..., - забубнил голос.

Михаил завертел головой, ожидая появления там экранов, но вместо этого у него вдруг заработала манопа, и он оказался в виртуальном пространстве. Увидел Натали, рванул к ней и налетел на невидимые прутья, затряс ими, пока голос вещал что-то. Затем до Михаила дошло, что даже суд здесь проходил индивидуально и это были не Натали, Аслан, другие из общества добрых, а их голограммы, причем в записи.

В первом ряду зрителей Михаил вдруг увидел Таню, Руслана, Османа Петровича, за ними Маркету Сванди и Паулу Мо, Армана Бигзли, и ему стало нестерпимо стыдно, он отвернулся. Состояние покоя вернулось, стало все равно, а он вяло заметил вслух.

— Меня чем-то накачали, суд недействителен.

— Сыворотка "Тривэкс" официально одобрена и разрешена к применению в подобных случаях, и она же была применена к другим сектантам.

Сыворотка правды и подавления эмоций, подумал Лошадкин вяло, ну вот, пожалуйста. С чего он вообще взял, что сможет что-то доказать? Где его адвокат, где присяжные, кто вообще судил его? Железки бездушные, покорные программам, создаваемым властью?

— Любили ли вы Михаила Лошадкина? - последовал вопрос Натали Нгуен.

— Нет, - ответила та.

Глаза Михаила расширились, но затем он подумал, что запись могли слепить какую угодно. Обман, один обман!

— Это обман! Подделка! - заорал он, потрясая невидимыми прутьями. - Так можно слепить из голограмм что угодно!

— Михаил, это прямая трансляция, живая, за которой наблюдают несколько миллионов живых, - вдруг сказала Таня.

Она потянулась и коснулась Михаила через сеть, и он ощутил подлинность ее "отпечатка", манопы. Одна из основ всей сети и если можно было подделать такое (все вокруг уверяли, что невозможно), то Михаил никогда не отличил бы обмана от реальности. Ему приходили в голову подобные мысли пару раз, что весь мир вокруг - подделка, но он гнал их прочь.