Сестра огненной ведьмы (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 7

Хотя… нет, ничего странного. Ей же надо было как-то объяснить, что хранительницы лесного огня рождаются людьми и что мне тоже когда-то предстоит найти свою преемницу. Обманом или насилием, но придется. Лес не может обходиться без огня, как люди не обходятся без лекарств от болезней.

Мать сказала, что отправится в город ночью, и мне оставалось только ждать. Лиса забилась в вымоину под корнями сосны и спала, а я растеклась огнем рядом. Наконец мать появилась – как обычно, всполохом до вершин деревьев.

«Успокойся, Эста, твоя сестра жива. Но больна и вряд ли скоро поправится».

«Это опасно?» - испугалась я.

«Ну раз не умерла, наверно, не очень. Так что вы еще увидитесь. А вот когда, этого сказать не могу».

Пламя синим ковром накрыло землю и исчезло, словно просочилось сквозь нее.

Слова матери не слишком утешили меня. Разумеется, я была рада, что с Кристель не случилось ничего ужасного, но все же она больна – поправится ли? Хотелось в это верить.

Я решила, что буду приходить к реке каждый день, до тех пор пока она не придет. Ждать всегда тяжело – но мне хотя бы было чего ждать.

Время шло, день за днем. Кристель не появлялась. Теперь, когда земля просохла, по подновленному мосту снова начали ездить люди: эта дорога к трем большим деревням была короче. Приходилось прятаться, чтобы не заметили, но однажды меня все-таки учуяли собаки – с трудом удалось уйти.

Отчаяние и тоска с каждым днем захватывали все сильнее. Может быть, Кристель совсем плохо? Может быть, она вообще умерла, а я и не знаю? Просить мать, чтобы она снова пробралась в ее дом, было бесполезно. А еще все чаще начали приходить мысли о том, что она могла меня обмануть. Что, если она и вовсе не была в городе? Или даже сказала Кристель, что я больше не хочу с ней видеться?

И все же я продолжала приходить на берег, каждый день, в любую погоду – хотя и понимала, что в ливень она точно не появится. Все остальное в моей жизни потеряло смысл. И я дождалась!

Она пришла, когда лето уже перевалило за середину, в знойный полдень. Подъехала верхом с той стороны: видимо, знала, что мост починили. Спешилась, привязала вороного коня к дереву, огляделась. Потом перешла, ступая с опаской, на другой берег и остановилась.

Я тихо повизгивала за кустом, перебирая лапами.

Ну позови же меня!!!

- Эстель!

Я бросилась к ней так, что из-под когтей полетела земля. Взлаивала, скулила, подвывала, скакала вокруг нее, цеплялась лапами за платье, пока Кристель не подхватила меня на руки.

- Сестричка! – шептала она. – Как я по тебе скучала!

Я вылизывала ее щеки, терлась головой о подбородок, жмурилась, умирая от счастья. И жалела, что не могу рассказать, как сама скучала по ней, как жила без нее в лесу все эти годы. Хотелось расспросить ее о родителях, но оставалось только надеяться, что она сама догадается, насколько мне все это интересно. И Кристель догадалась.

Мы провели вместе время до самого вечера, спрятавшись за деревьями так, чтобы нас не увидели с дороги. Я узнала о ее детстве и о том, как родители весной рассказали ей обо мне – так же, как мать рассказала мне о ней.

- Эста, мне хочется верить, что есть способ вернуть тебя, - сказала она. – И если это так, я обязательно узнаю. Ну а пока лето не кончилось, будем видеться здесь, каждый день.

Кристель

Лето выдалось жаркое, сухое, и мы виделись с Эстой каждый день. Похоже, родителей это начало беспокоить. Или, возможно, им было обидно, что я могу встречаться с ней – пусть даже в лисьем обличье, - а они нет?

- Что ты будешь делать, когда осенью пойдут дожди? – как-то спросила мама. – А зимой, когда дорогу в лесу занесет?

- Не знаю, - вздохнула я. – Что-нибудь придумаем. Я же не могу забрать Эсту к нам, ведьма ее не отпустит.

Родители огорчались еще и из-за того, что, окончив школу, я не захотела учиться дальше. Они рассчитывали, что я пойду по их стопам, но медицина меня не слишком интересовала, а других возможностей для девушек в Гринорде не было. Впрочем, и жизнь при дворе меня тоже не привлекала.

После смерти деда отец занял его место среди придворных лекарей, а весной возглавил их, став личным лекарем короля Брайана и королевы Даны. Эта должность открыла ему дверь в высшее сословие, а заодно и нам с мамой. Если бы освободилось место среди придворных дам королевы или принцессы, я могла бы на него претендовать, но… мне не хотелось. Страшно было представить себя среди дам, к кругу которых я не принадлежала по рождению. Даже несмотря на то, что сама королева родилась в незнатной семье.

Теперь отец проводил много времени во дворце, и мы с мамой видели его гораздо реже. Если бы мы захотели, он мог бы получить для нас комнаты там, но мама наотрез отказалась переезжать в этот, как она выразилась, муравейник. Ей хотелось быть хозяйкой в своем доме, и я ее очень даже понимала.

До конца лета оставалось еще полтора месяца, и я старалась не думать о том, что будет дальше. Просто приезжала каждый день к реке и проводила время с Эстой. О чем мы с ней только не говорили! То есть говорила, конечно, я, а она слушала и отвечала на мои вопросы – да или нет.

- Крис, в лесу слишком сухо, - беспокоилась мама. – Ты не знаешь, что такое лесной пожар. Я боюсь за тебя.

- Мама, - смеялась я, - ну разве мне может что-то угрожать рядом с будущей хозяйкой лесного огня?

Я спросила Эсту об этом, и она подтвердила: рядом с ней я вне опасности. Всего через несколько дней я смогла убедиться сама. Мы сидели на нашей невидимой с дороги полянке, и вдруг откуда-то потянуло дымом. Эста насторожилась, приподняв одну лапу и принюхиваясь.

- Это пожар? – испуганно спросила я.

Родители рассказывали, что в такую сушь не нужно даже костра или молнии, мох может вспыхнуть от случайной искры или от пучка солнечных лучей, собранного росой на листьях. А иногда сам собой загорается разогретый торф на болотах.

Эста кивнула, и тут же я сама увидела, как приближается по сухой траве огненная змейка, оставляющая за собой черно-дымный след. Над лисьей спиной поднялись уже знакомые мне голубые язычки, слившиеся в огненный всполох. Пламя отделилось от нее, разрастаясь, поднимаясь над вершинами деревьев, а потом пролилось на землю дождем золотых искр. Всего одно мгновение – и от будущего пожара остался только черный след, горько пахнущий дымом. Искры собрались, как рой сверкающих мошек, и слились в пламя, которое вернулось в лису.

- Ты можешь погасить любой пожар? – изумленно спросила я. – И зажечь его?

Эста кивнула дважды.

В тот вечер, возвращаясь домой, все еще под впечатлением от увиденного, я встретилась у ворот с отцом, который вот уже несколько дней оставался во дворце из-за недомогания принцессы Ютты, жены наследного принца Айнора.

- Принцессе лучше? – спросила я, обняв его. – Раз тебя отпустили домой?

- Да, она поправляется, - улыбнулся он. – И у меня новость для вас с матерью. Вы приглашены на осенний королевский бал.

- Но ведь до него еще больше месяца, - без особой радости пробормотала я.

- Да, но приглашения рассылают заранее.

- А… нам обязательно там быть?

- Обязательно, - отрезал отец, слегка раздосадованный: ему, разумеется, хотелось доставить нам удовольствие. – Вам понадобятся новые платья и все остальное. Боюсь, тебе придется пожертвовать несколькими встречами со своей сестрицей-лисицей, когда портной будет приходить для примерок.

Это еще сильнее настроило меня против бала, но тут уж я ничего не могла поделать. И Эста, когда узнала об этом, тоже огорчилась. Каждый день врозь был теперь для нас несчастьем. Мы словно наверстывали время, отнятое у нас недоброй волей огненной ведьмы.

- Хотела бы я знать, почему все так, - говорила я с досадой, сидя под деревом и гладя Эсту, положившую голову мне на колени. – Если уж твоей ведьме так нужна была помощница, и не просто какой-то человек, а ребенок, почему она не забрала малыша из приюта? У них нет родителей, вообще никого родных, никто не будет скучать по ним. Я понимаю, ты не знаешь, а если бы и знала, все равно не смогла бы мне сказать. Это так, мысли вслух.