Алистер (СИ) - "Гори Вива" - Страница 28

Теперь я понял, почему не видел их при входе: серый сошёл — и его заменила краска, полностью показавшая себя во всей красе. И правда, очень мило. Так тепло, что могла растаять какая-то частичка меня, но я отмахнулся, ибо за захватывающими картинками всегда скрывается обман. Подвох, как пожелаете.

А за широким окном мерцал зелёный с жёлтым свет. Атмосфера что надо для мирных людей или тех, кто приложил к ней руку.

Удивительный человек.

Не забывая держать оборону, потому как не только часы могут вмиг окраситься в естественный оттенок, я вновь гляжу на конструкцию подвешенных часов. Они имеют завораживающий эффект, напоминая мне о Рю, кого категорически следует позабыть. Тянусь к часам — и меня буквально отрывает из этого мира.

От него у меня осталось лишь горькое послевкусие да нотка старого дуба на языке. Да и разочарование, как же без него.

***

Труа, Франция. Не такой большой город, как Лион или Марсель, но по-особенному красивый и единственный в своём роде. Я бы его и на те города легко променял, стоит лишь присмотреться и влиться в общий быт.

Франция — страна медленного танца. Но только не распространяйте это суждение, ведь это моё личное мнение, за которое я ещё не получил по рогам. Я его так называю из-за людей. Они могут быть и ленивыми, не спеша проходиться по улочкам без цели или с целью, не опаздывать, а задерживаться. Французы привыкли к медленному образу жизни, в чём я нахожу некую красоту.

Просто никуда не спешить — необычное поведение, возлагаемое исключительно на детей. И неправильно, если родители думают, что его ребёнку побыстрее нужно в садик, в школу, в университет, чтобы сделать его умней, лучше и сильней.

Меня, как обычно, переместило на задание, а приземлился я посреди вымощенной улочки, по которой медлячком перемещались жители Труа. И опять никто не увидит мой костюм туриста! Не знаю, был ли выходной, но вроде бы как пейзажи в таких городах редко меняются. Ну и славно.

Плитка под моими ногами была серого цвета, такого же, как и витавшая в загадочном дворце пыль. Я закусываю губу, по привычке просовываю руку в карман и делаю на проверку шаги, определяясь с нужным направлением. Понятно, идём на запад.

Эти плитки не кончались, и я уже начинаю подумывать, что тут все дорожки такие. По сторонам я вижу разноцветные дома: красные, жёлтые, голубые, зелёные — они были частью всеобщей палитры, охватившей уютный на вид городок, в котором обитают дружелюбные люди. Преувеличиваю или утрирую — моё дело, и если я сказал, что они дружелюбные, то хотя бы частичка этого в них точно есть, не всем же хмурыми ходить пугать прохожих.

Был у меня клиент, который буквально вешался на проходящих мимо людей. Жалко его было, когда его заставили войти в речку и встать колени. А что он? Он послушно стоял так, пока вода потихоньку не добралась до уровня лица. Смерть клиентов должна быть либо физически жестокой, либо морально, так что его вариант точно первый. Он даже сопротивляться воде не мог: окоченел.

Конечно, появляются вопросы, а зачем я, в принципе, нужен, если приходит в действие второй вариант? Да потому что всё тело связано, и мучения его как-никак охватывают абсолютно его всего. И даже психологически человека нужно подготавливать к гибели от воткнувшегося в живот ножа. Хотя это даже не мучения…

Тут мне же не приходиться выворачиваться или ускорять ход, как в Ниигате, я просто как один из французов — слился с местностью.

А фасада на домах не встретишь: лицевые стороны строений созданы по типу амбаров, но только разноцветных и симпатичных из-за своего колорита. Дома не выглядели старыми, они сохраняли в себе традиции.

Вот хожу, брожу и не знаю, о чём мне ещё подумать, ибо о другой вспоминать крайне не хочется. Что произошло со мной вчера, то я вообще выбросить из памяти хочу. Негоже мне, Проводнику, о левом клиенте глаголить и уделять ему своё время в золотой голове. Так дело не пойдёт. Но что же я могу? Как люди справляются с неприятными воспоминаниями? Правильно, никак! А я уже две сотни лет живу и шибко не обращал на прошлых клиентов внимания. Я их не забывал, но и дальше дело не заходило. Так, говориться, что со мной не так?

Но о подобном явлении ничего не написано в своде правил, поэтому тупо смотрю на небо и любуюсь белыми облаками на фоне голубого неба. Очень рад, что облака не стоят на месте: можно провожать их взглядом, представлять их деформацию и остальные города, над которыми они будут плавать.

А главное — отключить мозги.

Не являюсь особым фанатом деградации, но иногда это полезней двух литров воды в день.

И хорошо, что часы начали вибрировать сильней: знак, что я скоро снова обо всём забуду и полностью отдамся миссии. Как говориться, без запинки и без задоринки!

И именно с таким вот непонятный настроением я добрался по мощёной тропинке до трёхэтажного дома с морковно-оранжевой черепицей. Он особо не отличался от строений вокруг, и я направился к двери. Открытой. На замок её не закрывали. Обычай ли это или непредусмотрительность — я не знаток в нынешней культуре, но всё же надо признать, что это очень опрометчивое действие.

По дальнейшим колебаниям часов в моей руке я определил, на какой этаж мне нужно — последний. И я уже перебираю варианты смерти на таковой высоте, а их на моей памяти накопилось значительное количество. Столько трагичных сцен я видел, связанные с обрывами, что даже утопленники находятся далеко позади, и у них более простые смерти, намного проще, чем падение со скалы или многоэтажки. Одна трагедия и драма — что мне нравится в моей нелёгкой работе. Я не садист, я просто люблю своё призвание и отдаюсь ему, нахожу красивые и приятные моменты.

Когда я был Ранним и Рядовым, то меня не шибко захватывало, что и отпускать было нечего. Но чем дольше я находился на том или ином ранге, то ловил себя на мысли, что безразлично смотреть, как умирает человек, не очень-то правильно это; да словил частичку искры, наконец нашедшую отклик во мне о представлении Тихого. Я люблю разговаривать с клиентами, но то — совсем другое, ни с чем не сравнимое.

Я дошёл до нужной двери и постучал, но спустя ровно две минуты мне не открыли.

М-да, весело будет. Я уже чувствую, что сегодняшний день принесёт мне немало сюрпризов, и неважно, будут ли они пагубными для нас обоих.

Я еле как вскрыл старый механизм — и тот лаконично щёлкнул.

Было мертвенно тихо, будто я благополучно пропустил пик своей миссии, но не так-то было: до меня донёсся нервный шорох. Только не говорите, что мне придётся снова примерять облик не психолога, а врача? К тому же, я уже стал видимым, а это значит, что клиент хоть краем глаза заметил меня.

Шорохом меня не напугаешь, но было довольно жутко, чтобы усомниться в лёгкости нынешнего задания. Я прошёл вглубь небольшой квартиры, в гостиную. А что? Во-первых, меня не удосужились встретить, во-вторых, прячутся. Будем считать, что мы оба невоспитанные индивиды.

И только я вижу моего клиента, как та странно уставилась на меня, распахнув глаза. Со стороны выглядело как недоразумение, но меня вовсе не смутила её реакция.

Женщина лет тридцати, хорошо сохранившаяся, но проглядывало несколько морщин, две глубокие залегли прямо под глазами, накидывая её годков. Но если их убрать, то она будет одной из редких красавиц. Волосы светло-коричневые, собраны в пышный пучок сзади, а на ней самой надето голубое простое домашнее платье, чуток потрёпанное.

На мгновение я взглянул в её глаза.

Нет, в них нет страсти к жизни, да и вдохновение в них давным-давно потухло… Совсем не то. И рядом не стоит с…

Простые голубые.

Но в них отразились тревога, страх, и женщина наконец пошевелила рукой, словно хочет дотянуться до меня, но между нами было два метра. А затем в них блеснула надежда, и я потерял тот момент, когда она подорвалась и подбежала ко мне, окольцевав меня в своих крепких объятиях.

Она вцепилась в меня и никак не хотела отпускать. Шарлотт, завидев меня, вроде сразу же намеревалась это сделать, но она что-то проверяла.