Сага о Северных островах (СИ) - Громов Ярослав - Страница 10

— Щит! — Тулле тут же всунул мне в руки очередную бесполезную деревяху. — Давай!

И толкнул меня к Альрику.

— Р-р-ра! — с искаженного рта капала слюна.

Еще несколько всплесков. Кажется, наймиты не хотели мериться силами с обезумевшим хельтом.

Альрик бил быстро, но беспорядочно, и я отбивал удары его левой руки щитом, слегка приседая от их тяжести. А вот от руки с мечом то уворачивался, то отступал. За моей спиной снова возобновился бой, и я чувствовал, что сзади стоят ульверы и люди отца, не давая наймитам подобраться ко мне.

Я должен!

И я шагнул к Альрику, зарычал ему в лицо и атаковал. Лезвие топора бессильно скользнуло по крепкой кольчуге, а меня отбросило назад. Измененный умудрился отвесить мне изрядную оплеуху. В ушах зазвенело, зато снова появился дар.

Рыжий огонь в глазах измененного и огонь, который я ощущал даром, не угасали и не меняли цвет. Что не так?

Мне в спину что-то врезалось так, что захрустели кости. Я влетел в Альрика, который мотал головой, словно пытаясь отогнать мошкару, сбил его с ног, перекатился дальше и остановился лишь возле прави́ла. Опираясь на дерево, поднялся и оглянулся. Возле хёвдинга лежал, не двигаясь, Кнут, а на его шлеме была крупная вмятина. Неужто в меня швырнули Кнутом? Кто?

— Значит, ты всё же послал за помощью… — прошипел чужой хельт. — Зря.

— Кто тебя нанял? — спросил Эрлинг. — Скажи, и я устрою тебе достойные проводы.

Альрик зашевелился и медленно потянулся встать. Я неуверенно замахнулся обухом топора… Может, лучше его вырубить? Или подождать еще?

Тулле из-за спины отца замотал головой, глядя на меня.

Вот же…

— Лучше скажи, что пообещал за защиту. Серебро? Мой ярл заплатит больше. Землю? У моего ярла земли лучше. Оружие? Броню? У тебя даже дочери нет, чтобы пообещать отдать ее в жены.

Хельт стоял боком, чтобы присматривать и за отцом, и за нами.

— Впервые вижу, чтобы измененного брали в бой. Ты нанял безумцев?

— Ну, один безумец точно есть! — неожиданно сказал Альрик.

Вражеский хёвдинг небрежно повернул голову к нам и замер.

— Что за…

Беззащитный бросился на него так быстро, что я осознал его движение, лишь когда на меня брызнула кровь врага.

— Добей!

Чуть помедлив, я подошел к еле дышащему хельту и вогнал лезвие топорика под шлем. Но удовольствия от вспыхнувшей во мне благодати не получил. Это не вырванная мной руна, а жалкая подачка. И хоть я знал, что Альрику нельзя расти в рунах, чтобы Бездна в нем не укрепилась еще сильнее, мне было совестно перед отцом. А вдруг он решит, что все руны заработаны не моими руками?

Из чужого хирда на корабле осталось человек десять. Все хускарлы, все перешагнули за третий десяток. И после смерти хёвдинга никто из них не рвался в бой. Они опустили руки, хоть и не отбросили оружие.

Один из них, кудлатый, как дворняга, заговорил первым.

— Что же, видать, в этот раз ваша взяла. Этот мертв, — он кивнул на тело хельта, — а значит, нам нет резона продолжать бой. Разойдемся миром?

— Миром? — взревел отец. — Миром? Да вы столько…

Альрик подошел к Эрлингу и постучал пальцами по окованному железом плечу.

— Погодь-ка. Мы всё еще на корабле.

— Да чтоб вас разорвало!

Отец сплюнул и шагнул к Кнуту, все еще лежащему без движения.

— Кто вас нанял? — спросил Альрик.

— Не знаю, — ответил Кудлатый. — Он с тем ярлом наособицу виделся. Он да его заплечный.

— А заплечный где?

— На берегу должон быть. Они каждый в свой черед ходят.

Кажись, Полузубый должен своим богам щедрый дар принести. Если б хельт нынче остался на берегу, много бы бриттов полегло. Среди них-то хельтов нет.

— И долго вы под ним ходите?

— Да кто сколько. Я вот как раз год и хожу. Меня и взяли под эту работу. Да и многие тут так же.

— Ладно, бросайте оружие. Не тронем.

— Э нет. Ты сначала клятву дай. Фомриром поклянись, что не убьют нас!

— Добро, — усмехнулся Беззащитный. — Клянусь Фомриром: пока я самый главный, вас никто не тронет.

Кудлатый оглянулся на своих, подумал, а потом бросил меч на палубу. И нож тоже. За ним последовали и остальные. Живодер подошел к Кудлатому вплотную, заглянул ему в лицо, наклонил голову и что-то сказал. Рысь хмыкнул, но пересказывать не стал.

— Так, вы — на весла. Идем в Сторбаш, — сказал Альрик. — Кай, Простодушный, Булочка, присмо́трите за ними. И Живодер пусть тут останется. Поставь своего человека к прави́лу, — обратился он к Эрлингу.

Отец спорить не стал. Прихватил беспамятного Кнута и с прочими перебрался на «Сокол», с ними и остальные ульверы. Альрик уходил последним.

— Альрик, — позвал я хёвдинга, когда тот уже хотел запрыгнуть на бревно. — Моя вина, что дар слетел. Я… я руну хотел, потому забыл о стае.

Беззащитный нетерпеливо дернул головой, мол, быстрее.

— И это… я не хочу добивать за тобой. Это неправильная благодать. Словно у своих украл.

— А теперь слушай меня. Плевать, чего тебе хочется, а чего нет, — прошипел хёвдинг. — Мне в рунах расти нельзя. И один Мамир знает, когда я превращусь в тварь. Как думаешь, кто будет держать хирд? Ты и твой безднов дар. Чем больше у тебя рун, тем сильнее дар. И ты будешь добивать за мной, пока не станешь хельтом. Понял? А теперь следи за гребцами. Хоть один убежит, шкуру спущу. И твой отец меня не остановит!

И ушел.

А я остался, как оплеванный.

Мы подошли к пристани, когда уже совсем стемнело. Хорошо, что сторбашевцы догадались зажечь факелы и осветить берег.

Наймиты держались хорошо, по пути Кудлатый много балагурил, выспрашивал у нас, кто мы такие, но ни Простодушный, ни Булочка особо не болтали. Зато Живодер устроился возле Кудлатого и отвечал ему, но на бриттском. И по тем словам, что я сумел разобрать, бритт рассказывал, что собирается сделать с этим хирдманом. Уж больно часто в его речи мелькали «нож», «рана», «кожа», «боль» и, конечно, Домну.

Когда наймитов вывели на берег, ульверы и люди отца уже стояли там.

Кудлатый нервно спросил у Альрика:

— Ну, мы же договорились? Ты Фомриром поклялся.

— Верно. Но главным я был только на корабле, а здесь земли Эрлинга. Тут его слово выше моего.

Кто-то из наймитов сообразил быстрее прочих, дернулся к морю и рухнул с подрубленной ногой.

— Пока убивать не будем, — сказал Альрик. — Так что ведите себя смирно!

Пленных отвели в тингхус. Орсова женщина занялась ранеными, и Живодер растерялся, куда ж ему идти: то ли лечить, то ли смотреть за допросом. Рысь сказал ему пару слов, и бритт поспешил за Орсовой женщиной.

— Слушай, — спросил я Леофсуна, — а чего Живодер шепнул тому кудлатому на корабле?

— Сказал, что путь его оборвется до полуночи.

Мы дождались посланца от Полузубого. Он передавал, что справился с работой, но он и его люди останутся на ночь в лагере, еще раз обыщут всё поутру. Эрлинг уточнил, остался ли кто в живых из наймитов, но бритт сказал, что убили всех. Значит, и заплечного их хёвдинга тоже.

Откладывать разговор не стали. Там же в тингхусе и взялись допрашивать пленных. Но никто из них ничего не знал. Договорился их хёвдинг с нанимателем в Мессенбю, где многие хирд ищут себе работ. Людей у него было немного, человек десять всего, потому там же он и подыскивал пополнение в хирд. Брал всех, кто хускарл и со своим оружием. Обещал несложную работу на год-два с хорошей оплатой. Вперед никому не платил, но зимой отдал обещанное серебро честь по чести. Звать его Йор Жеребец.

Альрик покачал головой. Он такого имени не помнил.

Среди пленных нашлись и те, кто ходили с Йором два года. Жеребец брался за такую работу, которая приносит много денег и мало славы, всегда скрывал имена нанимателей, договаривался с ними один на один, не считая заплечного. И если не было работы, то держал хирдманов ровно столько, чтобы справлялись кораблем. При случае добирал людей в первых же городах, а по окончании дела зачастую убивал. Оставлял лишь тех, кто подходил по нраву.