Ведьмина ночь (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 31
- Предыдущая
- 31/84
- Следующая
Оно, конечно, хам и гад, но вот если разобьется ненароком, пусть и по своей собственной глупости, меня совесть заест.
Я вцепилась в руку и потянула на себя.
Еще и тяжелый!
Но вот и вторая рука… и рукав трещит, как бы намекая, что он не для того к рубашке пришивался, чтобы за него всяких там таскали. А тип пыхтит. И голова показалась.
Он лег на подоконник.
— С-спасибо… староват я стал для таких подвигов.
Но внутрь комнаты он соскользнул весьма ловко.
Согнулся.
Разогнулся. И отвесил поклон.
— Позвольте представиться, Лютобор, — и ножкой шаркнул, прям душевно так. Не будь время столь ранним, я бы впечатлилась.
— Ведьма. Яна, — сказала я. — Можете так называть.
Упырь.
Это до меня только сейчас дошло. Тощий. Высокий. Светловолосый, бледнокожий, классический упырь. И смотрит так ласково-ласково…
А главное, физия его мне смутно знакомою кажется.
То ли в силу упыризма его, то ли и вправду где-то видела. Хотя… я бы запомнила. Уж больно наглая и холеная. Куда там Гришке.
— Вы меня чаем не напоите? — ласково осведомился упырь. — А то как-то вот… очень хочется.
— Настолько, что вы меня ни свет, ни заря подняли? — я вдруг сообразила, что это он тут стоит в белоснежной, словно только с гладильной доски, рубашечке и джинсах, пусть слегка мятых, но по ощущению, настолько дизайнерских, что и мятость их вкупе с зелеными травяными пятнами казалась частью великого замысла. А я вот — в старой пижамке. С шортами.
И котом.
Кот был черным и полинявшим, как сама пижама. А шорты — короткими.
— Я приношу свои извинения, — сказал упырь голосом, в котором ни тени раскаяния не улавливалось. — И готов всецело компенсировать причиненные неудобства… когда станет возможным.
— А когда оно станет возможным?
Потому как вдруг да он вовсе тут поселиться захочет? Я на такое не согласна, но то я. А вот дом его пропустил. И вообще судя по наглости, этот упырь чувствовал себя тут куда более своим, нежели я.
Хотя…
Стоило бы догадаться.
— Вы… отец Горислава?
— Найду — уши оборву, — помрачнел упырь, подтверждая мою догадку. — И выпорю тоже!
Горислава стало жаль.
Он забавный. И вся их компания. Пусть даже я рядом с ними чувствую себя непомерно старой. Но это же мои проблемы.
— Чай внизу, — буркнула я. — Идите, ставьте.
— А вы?
— А я переоденусь.
Подмывало вернуться в кровать, но… как-то это даже не невежливо. Это совсем уж по-хамски будет. Так что переодеться. Собрать волосы в хвост, а то вечно они у меня дыбом. И ныне как-то особенно, никак от сна…
Я подняла камушек, застрявший в складке одеяла. Синенький. И рядом еще один, уже сине-зеленый. И красненький тоже есть… надо же.
На полу вон россыпью. Я их собрала, какие увидела. Целая горсточка получилась.
Сны тут вещие и вправду вещие.
Скажи кому… нет, не скажу. Разве что Бизону. Потом. Когда разберусь со всем. Вернусь в Москву, в университет, загляну на кафедру и скажу спасибо. За все. Пусть даже я ничего не просила, но все одно спасибо. И камешек подарю.
Или два.
Если они через пару часов не развеются, как оно с мороками бывает.
Я натянула джинсовый сарафан, который, может, был вовсе не дизайнерским, но при том пятна имел, некоторые даже травяные.
А камни высыпала в косметичку. Может, оно не совсем подходящее место, но пускай полежат.
И спустилась.
Гость и вправду вел себя по-хозяйски. И с чайником разобрался, и хлеба нашел где-то, и масла. Откуда? Вчера была только пицца и ту почти доели.
— Только прибыли? — светским тоном осведомился Лютобор. — Предпочитаете чай черный? Зеленый?
— Крепкий и горячий, — меня он раздражал.
Крепко так.
Явился тут…
— К слову, в доме дверь имелась.
— Я проверил. Закрыта… — он сыпанул заварки. — И малая тоже.
— Малую не трогала.
— Значит, еще Сашка запер. Вы откройте, так оно проще будет.
Открою. Обязательно. Вот как найду её, так сразу и открою.
— К слову, продукты можно заказывать и на дом. Правда, еще рановато, но чуть позже — вполне. Привезут в лучшем виде.
— Воспользуюсь… — я не сумела подавить зевок. — Извините.
— Это вы меня. Поверьте, я не хотел.
А по физии не скажешь.
— Стало быть, вы знакомы с моим сыном? — мне подвинули кусок хлеба с ломтем масла. Лучше не думать, сколько оно тут лежало. Не пахнет? И ладно. Все одно больше есть нечего. — Если спросили про него… он очень своеобразный молодой человек. А уж его идеи…
— Про Упырьград? — я посыпала масло солью.
Вот теперь вкусно.
— Ладно бы только это… но вот… я собирался встретиться с… одной дамой!
— Очень за вас рада.
— А тут… она звонит и устраивает скандал…
— Это вообще кто?
Кипяток по чашкам он сам разлил.
— Затем Жози… следом Выхвятские, с которыми у меня договоренности. Недоумение выражают…
— Чем?
Мне и вправду стало любопытно.
Упырь молча вытащил из кармана телефон и, разблокировав, сунул мне под нос. Что? А… статья. Надо же…
А Горислав времени зря не терял.
И выложена она… да через полчаса после отъезда.
—…славящийся эпатажностью князь… — Лютобор воздел руку к потолку. — Решил вернуться к истокам… древняя традиция. Фестиваль!
— Ну… они с вашим дедом разговаривали… на эту тему.
— Вот именно. С дедом. А со мной?
— При мне с вами не разговаривали, — призналась я.
— Без вас тоже. Поверьте. Знаете, что он сделал? Скинул в мессенджере. Два слова. Сказать, какие?
— Какие?
— «Ты участвуешь».
Чудесно. Весьма… одаренный молодой человек. Это я про Горислава.
— Теперь Софья требует жениться на ней и готова прибыть для соблюдения традиций.
— А Жози?
— И Жози. И все три дочери Выхвятских. А у меня с ними…
— Договоренности.
— Именно.
— И при чем тут мое окно?
— В меня стреляли, — буркнул княжич, склоняясь над кружкой. — На въезде в город.
— Полицию надо призывать.
— Из водяного пистолета.
— Эм…
Вот и что сказать не знаю.
— Приворотным, — продолжил он.
— Оригинально.
— Сперва бросили на землю такую вот… с шипами. Колесо пробило. Я остановился. Выхожу из машины, думал, что… в общем, сам справлюсь с заменой. А тут из кустов девица… с водяным пистолетом.
Я промычала что-то очень сочувственное. Что, хлеб был твердым, зубы и застряли. Но поняли меня верно.
— А пахнет специфически… я сразу понял, что там, — пожаловался княжич.
Это они, конечно, круто… хотя как по мне, водяной — не то. Вот если бы такой, специальный, который уколами со снотворным стреляет, оно бы надежнее. Вместо снотворного — приворотное. И вперед.
Но помолчу.
Хотя…
— А это только начало! — Лютобор хлебанул чаю и скривился. А то, горячий. — Извините…
— И вы бежали?
— Еще как… причем слева обнаружился круг Гретта…
— Это парализующий?
— Именно!
Что-то они совсем страх потеряли.
— Справа — туман, тоже явно непростой… я огородами. Мне еще Жуковская помянет потоптанные розы… — он опустил голову. — Сунулся было к усадьбе, но на дороге меня ждали. Издали засаду почуял. Вот я и решил отсидеться. В дом бы не вошел, но и за ограду никто бы не сунулся. А тут вижу, что кто-то да поселился. Вот и вспомнил, что дед что-то про новую ведьму говорил.
— А не боитесь?
— Чего?
Глаза у него ясные, прозрачные. И сам он блеклый. Но это для упырей нормально. У них там синтез меланина в тканях нарушен, отчасти потому солнца и избегают. В прежние времена оно и вовсе опасным было, а теперь крема есть особые.
И витамины.
И еще что-то.
— Я ведь тоже могу… приворожить там.
Он подобрался и во взгляде появилось что-то такое вот, упреждающее.
— Успокойтесь, — я махнула рукой. — Больно надо…
А теперь вдруг обиделся.
— Между прочим, я князь.
— Я думала, что ваш… дедушка, верно? Он князь.
- Предыдущая
- 31/84
- Следующая