Выпускница боевой академии. Неприятности в наследство - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 21

– Почему мы не можем оба не слышать песню? – провыла я несчастно.

– Потому что если мы не услышим, то не поймем, когда надо начинать действовать. Нет, Трисс, моренусы хитры. Ты ведь боевой маг и все прекрасно знаешь.

Я действительно прекрасно знала и понимала, что Лайон, демоны его забери, прав.

– Тогда беруши должен надеть ты, – сжав зубы, процедила я. – Ты сможешь меня остановить, а я тебя – нет…

Лайон кивнул, а я прикрыла глаза и сказала:

– Но если когда-нибудь в жизни ты мне припомнишь этот случай…

– Трисс… – тихо произнес он. – Никто никогда не узнает. Во-первых, я понимаю, что это не ты, а магия моренуса, во-вторых, мне действительно не хочется расстраивать Клинта. А в-третьих, это просто не в моих правилах.

– Тебе очень странно не хочется расстраивать Клинта. – Я не удержалась и съязвила.

– Его не может расстроить то, о чем он не узнает. И потом… это ведь не по-настоящему.

Да, это будет не по-настоящему. Но от воспоминаний о предыдущем «ненастоящем» поцелуе у меня до сих пор подгибаются колени.

Лайон вставил беруши, и мы двинулись дальше. Щеки полыхали заранее, а рука дрожала, когда он сжал мои холодные и влажные пальцы своими.

– Не дергайся, Трисс, – сказал он и улыбнулся: – Тебе же понравилось со мной целоваться. А тут такой повод сделать это без угрызений совести. Относись ко всему проще.

Мне хотелось его послать, но посылать человека в берушах – странное удовольствие, поэтому я просто показала ему кулак. Парень усмехнулся в ответ и покачал головой.

Конечно, для Лайона все просто. Одним поцелуем больше, одним меньше. Подумаешь! Даже перед Клинтом стыдно не будет. Потому что под действием заклинания и для дела! А я так не могу! Точнее, могу, но на душе неспокойно. Я волнуюсь и хочу провалиться под землю. Ну не привыкла я целоваться с парнями просто так! А если эти парни красивы, богаты и меня бесят, тем более.

Берег был удивительно спокоен и тих. Мягкий песок, который казался в лунном свете серебряным. Пенящаяся волна, с мелодичным шелестом убегающая обратно в море. Я даже не сразу поняла, что сегодня песня моренуса вплетается в шелест волн.

Сначала меня повело и в голову начали лезть разные романтические бредни, и только потом я начала разбирать слова и звуки, которые заставляли терять контроль. Не сразу, а постепенно, незаметно для себя. Я бы ни за что не заметила воздействия потусторонней сущности, если бы не знала, на что обращать внимание. Упустив нас в прошлый раз, сегодня моренус действовал осторожнее. Вовлекал в свои сети шелестом волн, пением ветра и едва различимой чарующей мелодией.

Мы подошли к самой воде и остановились у кромки волн, барашками набегающих на берег. Они слизывали песок и выкидывали взамен серебряных песчинок ракушки и мелкие морские звезды.

Лайон отпустил мою руку и присел на песок, уставившись на черную воду и на серебряное отражение луны в ней. Я устроилась рядом, пытаясь справиться с волнением.

Наверное, нападать на парня с поцелуями прямо сейчас неправильно, хотя только от мыслей о губах Лайона мой пульс подскочил и кровь зашумела в ушах. Да за какие прегрешения мне все это? Неужели на пляже не могла поселиться какая-то другая тварь, которую можно выманить не поцелуями?

Сначала ничего не происходило, и я просто терзалась дурацкими мыслями. Иногда отвлекалась на Котичку, который показывался из прибрежных кустов акации, проносился по песчаной косе и снова нырял в них, чтобы пошебуршить листьями и погонять зомби-мышей.

Песня моренуса была едва слышной. Я лениво размышляла о розовой пурге, забившей голову, и невольно любовалась Лайоном, точнее, его четким профилем. Волевым подбородком и мягкой ироничной линией губ.

Лайон был красив. Той хищной, яркой красотой, от которой многие теряют голову. И я – не исключение. Врут те, кто говорит, что их не привлекает внешняя порочная красота. Привлекает. Другое дело, что я всегда опасалась очень красивых людей – с ними сложно. А уж влюбиться в красавчика – это вообще лишняя головная боль. Поэтому меня покорил в свое время Клинт – милый, приятный, симпатичный. Таких парней много, как и девчонок, подобных мне.

А на таких, как Лайон, лучше любоваться издалека. Так что же я делаю с ним на пустынном пляже, осознанно загоняя себя под действие песни моренуса? Я уже не способна критически на него смотреть. На длинные тени от ресниц на щеках и чувственные губы, на загорелые рельефные руки, словно отлитые из бронзы.

Провела ладонью по его плечу. Обнаженная кожа была бархатной и теплой. Лайон повернулся ко мне и понимающе кивнул.

Я знала, что парень не услышит, если я ему что-нибудь скажу, но хватило одного жеста, чтобы он все понял, наклонился к моим губам и нежно поцеловал, усаживая себе на колени спиной к воде, чтобы у него оставался обзор. Эта мысль мелькнула и исчезла на периферии сознания. А уже в следующий момент меня буквально смыло волной и желаний, и эмоций.

Сердце пропустило удар и забилось сильнее. Нежное прикосновение выбило воздух из легких и заставило кружиться голову. Я обхватила руками сильную шею парня и зарылась пальцами в его волосы, царапнув затылок.

Лайон шумно втянул воздух, не прерывая наш поцелуй, и его руки предупреждающе сжались на моей талии.

– Не гони, Трисс… – прошептал он мне в губы. – Я ведь живой.

Но я не хотела тормозить, я хотела его. Прямо сейчас и здесь. Кружилась голова, и мне было хорошо. Хотелось чувствовать его кожу своей обнаженной кожей. Быть еще ближе, раствориться в сводящих с ума ощущениях. А если моренус вдруг вылезет из морских пучин, пусть немного подождет, потому что оторваться от Лайона я решительно не могу.

Волшебство закончилось резко, когда Лайон одним молниеносным движением скинул меня со своих коленей на песок.

Я перекатилась, сгруппировавшись, встала на четвереньки и с трудом выгнала розовый туман из головы. Потому что парню, от которого меня до сих пор вело, требовалась моя помощь.

Моренус высунулся из воды. Гибкое, покрытое чешуей тело, человеческие руки и торс – сейчас мужской, в этой форме удобнее утаскивать жертвы. Но я знала: моренусы могут принимать обличье красивой девушки с длинным то ли рыбьим, то ли змеиным хвостом.

Тварь поняла, что ее провели, но не хотела отказываться от такой близкой добычи. Моренус был в своем истинном облике: лысый череп, темно-серый, покрытый чешуйками. Янтарные глаза, ноздри-прорези и акульи зубы.

Жутковатое зрелище. Он выползал из морской пучины, помогая себе нижними конечностями, похожими на кривоватые лягушачьи лапы. Они тянули мощное змеиное тело. И при этом моренус пел. Дурил мне голову, призывая расслабиться и повиснуть на Лайоне.

Когда парень скинул меня с рук, сознание немного прояснилось, но сейчас его снова начал затягивать розовый дурман.

Дрожащей рукой я залезла в карман и усилием воли заставила себя воткнуть беруши в уши. Внутри все протестовало, но я понимала: если сама не сброшу наваждение, то стану жертвой морской твари.

Тишина оглушила и прояснила сознание. Чтобы прийти в себя окончательно, потребовалось несколько секунд, которые показались очень долгими.

Плохо, что моренус был порождением морской стихии, и моя природная магия оказалась совершенно бесполезна. Я могла вызвать волну, но она просто смоет тварь обратно в море, и с наступлением следующей ночи моренус снова выползет на охоту.

Он атаковал резко, неожиданно и самую слабую, по его мнению, жертву, то есть меня. Щит вырос сам собой, и тварь с размаха врезалась в потрескивающее молниями магическое полотно. Думаю, было неприятно. Молнии впились в чешуйчатое тело, заставив моренуса изогнуться и отскочить, рот исказился в крике, который из-за беруш я не слышала.

Поняв, что молнии твари не нравятся, я не стала медлить: свернула защитный экран и перенаправила всю его мощь на моренуса, который отлетел в сторону воды, но, зарываясь мощными лапами в песок, все же удержался на берегу. Соображал, тварь, что если молнии его настигнут в воде, то выжить не получится.