Порт-Артур (Том 2) - Степанов Александр Николаевич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/205
• Следующая

- Есть, есть. Как там Виля, все еще в похоронном настроении?

- Малость оживился и даже зафитилил Иванову, но в общем он больше думает о том, как бы уклониться от боя, чем как его выиграть.

- А Матусевнч?

- Напевает шансонетку, рассказывает похабные анекдоты и на адмиральском мостике чувствует себя, как морском собрании. Если бы не он, дело было бы окончательный гроб. Что твои, Гаркуша и Котин, чувствуют себя орлами?

- Так точно, вашбродь. Хоть сейчас готовы самого Тогу подстрелить, ответил Гаркуша.

В это время пробили боевую тревогу, башня наполнилась матросами.

Загрохотали лебедки подачи, медленно заворочались дула орудий. Сполатбог спустился вниз и сам проверил исправность орудий.

- Не суетись, работай без толкотни, смотри, чтобы все было в исправности, - предупреждал он.

С моря донесся тяжелый звук выстрела из крупного орудия, и вскоре справа по носу взметнулся столб воды.

- Началось... Господи, благослови, - сразу посерьезнели матросы.

Сполатбог поднялся на свое место.

За первым выстрелом последовали другие. Бой начался.

- Убрать прислугу мелкой артиллерии и всех свободных вниз, - распорядился Витте. - Открыть огонь по головному кораблю противника.

Сигнальщики бросились набирать нужные флаги. Матусевич внимательно разглядывал японцев.

- Четыре броненосца и два броненосных крейсера, - проговорил он. - Всего двадцать семь крупных и около пятидесяти шестидюймовых орудий против двадцати трех крупных и тридцати средних с нашей стороны. Превосходство не так уж велико.

Витгефт в ответ только тяжело вздохнул - Все-то вы, Николай Александрович, видите в розовом свете.

- Зато вы, Вильгельм Карлович, уж очень мрачно смотрите на все.

Разорвавшийся у носа корабля японский снаряд осыпал стоящих на мостике градом осколков. Ранило двух сигнальщиков. Появились носилки. Витгефт продолжал равнодушно сидеть в своем кресле, как будто ничего не случилось.

Зато Матусевич сразу заволновался.

- Вы бы, Вильгельм Карлович, ушли в боевую рубку, а то здесь, не ровен час, пустяковым осколком зацепит, - предложил он.

- В рубке и без того тесно. Уйти одному я не считаю возможным, а всем нам все равно там не поместиться.

- Поднимитесь хотя бы на верхний мостик, там меньше падает осколков.

- Не все ли равно, где помирать, - мрачно отозвался командующий эскадрой и, отвернувшись, стал рассматривать противника.

Матусевич пожал плечами и вполголоса выругался.

Обе эскадры продолжали вести редкий огонь с дальней дистанции. Японцы пересекли курс русской эскадры и пошли контркурсом. Огонь с обеих сторон сразу усилился. "Цесаревич" грохотал всем правым бортом. В то же время в него один за другим попало несколько крупных снарядов, которыми броненосцу было нанесено несколько пробоин и разбит спардек. Осколки забарабанили по броне носовой башни.

Уловив момент, Сполатбог дал залп по головному японскому броненосцу "Микаса", Как только откатившиеся орудия встали на свое место и были открыты замки для нового заряжения, вся башня наполнилась хлынувшими из дула едкими пороховыми газами. Прислуга сразу закашляла и зачихала, у многих начали болеть глаза.

- Наводить невозможно, вашбродь, - жаловался мичману Гаркуша.

- Открыть для проветривания броневую дверь! - распорядился Сполатбог.

Через некоторое время воздух в башне очистился, и матросы смогли снова войти в нее. При следующих выстрелах повторилось то же. Быстрая стрельба стала невозможной. Матросы жаловались на головную боль и с трудом обслуживали орудие.

Мичман вышел из башни и доложил об этом старшему артиллеристу, стоявшему впереди боевой рубки. Вслед за Сполатбогом о том же сообщили командиры других плутонгов. Создалось неожиданное и серьезное препятствие. Дувший со стороны японцев ветер мешал стрелять русским.

- Вызвать вторую смену из людей от мелкой артиллерии. Пусть после каждого вые грела чередуются и выходят наружу из башен, прячась за ними, распорядился командир броненосца.

Стрельба продолжалась. При каждом попадании неприятельского снаряда стоящие открыто матросы бросались за укрытия, спасаясь от осколков.

Большинство успевало укрыться, но некоторых вес же задевало. То и дело раздавался громкий крик: "Носилки". Это бегание матросов вносило большой беспорядок.

Витгефт молчаливо созерцал картину боя.

Японцы, вначале усиленно обстреливавшие "Цесаревича", теперь перенесли огонь на концевые корабли. Когда крейсера ловким маневром вышли из-под обстрела, ни все - зааплодировали. Даже Витгефт начал улыбаться и приказал выразить крейсерам свое удовольствие.

Между тем японцы, продолжая идти прежним курсом, вскоре почти скрылись за горизонтом. Над поверхностью моря виднелись только трубы и мачты. Бой прекратился. Русская эскадра, развив ход до пятнадцати узлов, шла двумя колоннами к Корейскому проливу. На судах пробили отбой и велели команде пить чай.

На адмиральском мостике собрался весь штаб, командир и старшие специалисты броненосца. Началось оживленное обсуждение создавшейся обстановки. Запросили суда о повреждениях. Они оказались незначительными.

- Японцы, очевидно, сильно пострадали, так как оторвались от нас и сейчас, наверное, занимаются починкой, - уверял всех Матусевич. - Я своими глазами видел несколько попаданий в "Микасу" и "Ниссин", На последнем даже вспыхнул пожар.

Флаг-офицер Эллис и Кувшинников подтвердили, что почти на всех японских кораблях были видны значительные пробоины.

- Пока Того зализывает свои раны, мы успеем уйти подальше и с наступлением темноты сможем и вовсе скрыться от него, - вторил Матусевичу флагманский штурман лейтенант Азарьев.

- Ночью мы сможем скрыться от японцев ложными поворотами, - неожиданно оживился Витгефт.

Было видно, что и у него появилась надежда на благополучный исход боя.

Эскадра продолжала идти в полном порядке, сохранив после первого боя всю свою боеспособность.

- Выпьем за наш успех, - предложил Матусевич и приказал подать на мостик завтрак себе и командующему эскадрой, отпустив остальных, офицеров в кают-компанию.

• Предыдущая
• 15/205
• Следующая