Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья - Страница 6

Он немного замешкался, и все парты поближе к Веронике Сергеевне уже заняли одноклассники. На спецкурсе никогда не было желающих отсесть подальше. Так что ему пришлось довольствоваться местом у окна, рядом с новенькой. Вихрева хмуро зыркнула на него из-под челки и звякнула бусинами, отворачиваясь, но Артем сделал вид, что ему все равно. Не сидеть же в последнем ряду из-за того, что ее вредное величество не любит людей! Честное слово, если бы Элла так не выпендривалась… Глупой она не выглядела, контрольные писала на стабильные четверки, и к подколам Прилепиной была равнодушна, что особенно к ней располагало. Так что, чисто теоретически… Хотя нет, маловероятно, что она заинтересуется таким, как Артем – невысоким невзрачным ботаником, который к тому же заикается.

– Вы уже прекрасно знаете, – начала рассказывать Вероника Сергеевна, – что истории о полулюдях-полуптицах, которые встречаются во многих мифах и легендах по всему миру, отчасти правдивы. Мы, Полукрылые, действительно существуем.

– Серьезно, что ли? – пробормотала Афанасьева. Одноклассники стали давиться смехом, а учительница сделала вид, что не услышала, и продолжила:

– У нас есть свои отличия, свои особые способности и возможности у каждой ветви птиц. Но в целом нас объединяет одно – способность Выпевать.

Артем незаметно вздохнул. Иногда Вероника Сергеевна словно забывала, что перед ней не зеленые семиклашки, которые первый год учатся в лицее, и начинала твердить прописные истины.

Он бросил тоскливый взгляд в окно, на зеленые макушки деревьев. Солнце сегодня жарило нещадно, как, впрочем, весь последний месяц. Лето вступило в свои права уже в мае, бесцеремонно подвинув весну. Артем слышал, как Макс с Камилем и Никитой договаривались после уроков посидеть в Маке и отметить начало небольших каникул, вызванных поездкой на олимпиаду. Прилепина наверняка отправится с ними – после того, как Марина с Максом начали встречаться, они не отлеплялись друг от друга. Даже на уроках сидели рядом. Артема, конечно, никто не звал, да он и не пошел бы.

Отвлекшись, он прослушал, как Вероника Сергеевна сменила тему.

– …психео еще часто называют по-простому нечистью, – говорила учительница, – а по сути своей оно является энергетической субстанцией. Энергией сильных отрицательных эмоций. Хотя в прошлом многие Полукрылые верили, что видят души умерших. И даже считали себя психофорами, то есть проводниками душ на тот свет.

– А почему перестали так считать? Вдруг так оно все и есть? – перебил ее Максим.

– Это твой сегодняшний вопрос, Редькин? – Вероника Сергеевна строго посмотрела на парня поверх очков.

– Нет, это я так… – стушевался Макс.

– Тогда, если ты не возражаешь, я продолжу. Сегодня я хочу поговорить не о нечисти, а о том, можно ли мифы целиком принимать за истину, раз уж в главном – в реальности Полукрылых – они не врут. А если нет, то как отличить, что в них правдиво, а что выдумка? Кто-нибудь хочет поразмышлять над этим вопросом?

Вероника Сергеевна очень любила, чтобы на ее уроках ученики сами рассуждали на разные темы, даже если не знали правильного ответа. Особенно, если не знали правильного ответа. Она называла это «мозговой штурм» и утверждала, что «учит их думать своей головой, а не зубрить уже кем-то придуманное». Можно было не бояться ляпнуть какую-то глупость. Вероника Сергеевна никогда не поправляла и не высмеивала ничьи слова. И не позволяла смеяться никому из одноклассников.

Когда Артем только перевелся в новый лицей, он старался говорить на уроках как можно реже, хотя ответы, как правило, знал. В его предыдущей школе программа была сложнее. Тем не менее, на вопросы учителей он отвечал по возможности кратко, а сам почти не поднимал руку. Было очень стыдно заикаться на глазах у недружелюбных незнакомцев. Правда, иногда становилось совсем невмоготу от внутреннего зуда, когда правильный ответ, как живой, рвался наружу сквозь его сжатые губы.

На первом же уроке по спецкурсу Вероника Сергеевна предложила подумать, почему Песни алконостов имеют большую силу внушения, чем у других Крылатых.

– Из-за д-длины в-во?.. – попытался ответить Артем. Его и самого интересовал этот вопрос, так что он прочитал всю информацию школьного уровня, какую смог найти, про звуковые колебания.

– …волос? – Прилепина закончила фразу за него и демонстративно перекинула вперед свою длинную косу.

Все засмеялись. Вероника Сергеевна прищурилась и, окинув Марину взглядом, произнесла:

– Слышали поговорку «Волос долог, да ум короток»?

Марина покраснела, а учительница невозмутимо продолжила:

– Если народная мудрость связывает длину волос и уровень интеллекта, то почему не может и Песнь алконоста быть с этим свя…

– Д-да нет же! Длины волны! Волны, а не волос! – выпалил Артем, от возмущения даже перестав заикаться.

– О, очень свежая мысль, Титов! – учительница перевела на него заинтересованный взгляд. – Антон Сергеевич обрадуется. В его полку любителей физики прибыло.

Воспоминания прервал удивленный голос Вероники Сергеевны:

– Что, ни у кого нет никаких идей?

Она осмотрела класс, но сегодня никто не рвался отвечать. В кабинете было жарко, а хорошая погода за окном настраивала больше на отдых, чем на учебу. Наконец руку все же подняла Настя:

– Мне кажется, что мифы – это как сказки. Люди в старину не знали, как объяснить то, что происходило, вот они и придумывали всякое. Гром гремит, значит, Перун гневается. Но иногда что-то в легендах действительно правда. Вот, например, гарпиями, как и в легендах, обычно рождаются девушки. А гарудами – парни. А почему так, кстати?

– Сложно сказать, в чем причина, – учительница довольно кивнула первому добровольцу и поправила очки. – Нас, Полукрылых, так мало, и мы живем скрытно. А тут нужны масштабные исследования, возможно, генетические, но их невозможно провести тайно.

– А если наоборот получится? – снова встрял Максим, но в этот раз Вероника Сергеевна не стала его одергивать. – У парня гарпия проявится, а у девушки – гаруда…

– Я никогда не слышала о подобном, Редькин, но это было бы любопытно. Например, будет ли у них такой же набор способностей как обычно или нет… – учительница явно заинтересовалась перспективой. – А почему ты спрашиваешь? Ты встречал или слышал про такую аномалию?

– Не, я просто так спросил. У нас же как бы это… мозговой штурм.

– А повлиять как-то на свою птицу можно? – Тоня Коврова изо всех сил надеялась, что она окажется каладрием, хоть они и считались редкостью. – Сделать что-то, чтобы нужная ветвь проявилась?

Она родилась в семье потомственных врачей, и сама планировала продолжить династию. А целительские способности белоснежной птицы из древнеримских легенд очень пригодились бы ей при поступлении в медицинскую академию, да и в дальнейшей карьере.

– Птица не появляется из ниоткуда, – покачала головой Вероника Сергеевна. – Она с вами с рождения. Вы уже такие, какие вы есть. Нужно просто узнать себя получше.

На самом деле Антонине было совершенно не обязательно быть каладрием, чтобы стать врачом. Способности – это личное дело каждого, и не важно, человек это или Крылатый. Если ты хорошо рисуешь с детства, то совсем не обязан становиться художником. Строй самолеты, покоряй Эверест, да хоть крестиком вышивай, а в свободное время рисуй для души. Или не рисуй.

Кстати, прекрасным этому примером являлась мама Артема. Милена Игоревна была как раз каладрием, но со слабыми способностями. Целительство сильно истощало ее силы, да и работало только с несложными болезнями. Интереса к медицине у нее тоже не имелось, так что она выбрала сферу искусства. Закончила музыкальный институт, потом консерваторию. И никому не приходило в голову упрекнуть ее за то, что она не врач.

– Мне кажется, что нельзя сходу разобраться, где в легендах правда, а где нет, – заявил Камиль. – К тому же она часто хорошо спрятана или, наоборот, говорится прямым текстом, но слишком уж образно. Вот, например, коготок птицы гамаюн, который дает способность «видеть мир по-другому». Тут ведь что угодно можно подумать – даже что от него начинаешь видеть в инфракрасном спектре.