Вася и покорители вселенной (СИ) - Панов Александр Сергеевич - Страница 30

— Я называю ее два коротких, один длинный.

Вася слушал внимательно, при этом старался не выплюнуть легкие на беговую дорожку.

— Шаг — короткий вдох. Второй шаг — еще один короткий вдох. Длинный выдох на два шага. Смотри.

Иван, перебирая ногами, шумно задышал. Два коротких, один длинный, два коротких, один длинный. Вася взял темп. Задышал в такт и… Чудо. Бок отпустило. Перемещение стало ритмичным, хоть и не быстрым.

— Молодец! — воскликнул довольный Иван. — Молодец! Получается!

Вася и сам готов был разрыдаться от счастья. Он бежал, не помышляя о суициде, и был убежден, что справиться, что добежит, но…. Когда первый круг остался позади нарисовалась новая проблема. Дышать он теперь мог, но мышцы… Они медленно, но верно готовились к тому, чтобы отказать. Первые признаки приближающихся судорог выражались в том, что колени стали сгибаться при каждом шаге сами собой. Долго это продолжать не могло. А впереди еще было три долгих круга…

— Эй, дружище, икры тянет? — заботливо поинтересовался Иван, который по-прежнему, непонятно зачем телепался рядом с отстающим. — Тут тоже секрет есть. Ты о чем думаешь, когда бежишь?

— О том, чтобы добежать! — честно признался Вася. — И не умереть.

— Так дело не пойдет, — заметил Иван. — Нужно отрешиться, задуматься о чем-то своем. Вспомнить хорошее. Помечтать. Отвлечься, в общем. Тогда организм сам нужный темп выберет. И ноги не откажут.

Легко сказать «отвлекись», когда сил немерено. Васины ляшки с каждым шагом все явственней убеждали его в том, что скоро придется писать реферат по физкультуре. Мало ему доклада по монархии, над которым пришлось корпеть ни один вечер. С другой стороны, чем черт не шутит. И Вася вспомнил самый прекрасный момент своей жизни. Чудесный, удивительный поцелуй… Ощутил его на своих губах. Даже глаза закрыл, от чего едва не свалился с дорожки в канавку для воды. Но вовремя опомнился. Потом подумал о том, как придет домой к свое Полине. Как постучит в дверь. Как она улыбнется ему. Скажет, что скучала, а дальше… Мечты накатывали одна за другой. Когда последний четвертый круг под овации замерзших в ожидании его одногруппников был преодолен, Вася уже грезил о собственном доме в пригороде и куче детишек с такими же, как у Полины, карими глазами.

— Дохляк! — заметил физрук, который, судя по его комплекции, не осилил бы и половину пути. Вася его проигнорировал. А когда отдышался подошел к Ивану и пожал тому руку.

— Спасибо, Вань, ты очень помог.

— Да ладно, — отмахнулся бугай. А потом нагнулся над ухом и шепнул: — Пить то меня научишь?

Вася кивнул, хотя понятия не имел, как это сделать.

Никогда прежде у Васи не было друга. Даже распоследние школьные ботаники, опасаясь за остатки своей репутации, гнушались общением с ним. Слишком уж часто очкарику доставалось. От одноклассников, старшеков, учеников младших классов, Зяблика и ему подобных. Дружить — значит делить все хорошее, чего у Васи не было вовсе. И все плохое — чего находилось в избытке. Зато теперь он гордо вышагивал по вузовским коридорам в сопровождении двухметрового добродушного великана, чья рука по дружеский трепала его плечо.

— Молодец, Васек! — не уставал повторять Иван. — Какая воля! Какой характер! Я же видел, что ты через сто метров сдох… А потом два километра, на одном дыхании.

— Да это все ты! — честно признался Вася. — Если бы не твоя система…

— Система-системой, а без характера в таком деле никуда. Ангел! — бугай окрикнул обогнавшую их блондинку. Та повернула голову. — Видела, как наш Васек физрука уделал? А он в жизни больше ста метров не бегал. Круто же?

— Круто, круто! — нехотя согласилась блондинка и зашагала дальше. Бугай махнул на нее рукой.

— Не обращай внимания. У нее в последнее время с настроением что-то… Может дни эти самые? Не знаю….

Вася и не обращал. Куда интереснее ему была другая. С темным волосом, но ее, по-прежнему не было в университете. Зато Лилия Олеговна при встрече кивнула и даже чуть заметно улыбнулась. Вася не решился подойти у всех на виду, но понимал, что побеседовать с куратором ему придется, и не раз. В конце концов, он спас ее. Точнее она так думала. И теперь они почти друзья.

Очередная, не последняя в этот длинный день неприятность ожидала Васю на лекции у заведующего кафедрой. И заключалась она в том, что подготовленный доклад о монархической форме правления профессору… Понравился. Да так сильно, что тот решил презентовать его на грядущей в ближайшую пятницу вузовской научной конференции. Все бы ничего, если бы не очередная Васина фобия, а именно — страх публичных выступлений. Нет, в школе перед однокашниками он отвечал смело. Потому что знал, что его никто не слушает и всем глубоко плевать, что несет ботаник там, стоя перед доской. А здесь его будут слушать. И не просто безграмотная школота, а лучше вузовские умы… От одной мысли об этом у Васи тряслись поджилки. А главное, в этом вопросе новоявленный друг Иван помочь не мог. Он хоть к категории круглых дураков и не относился, но и звезд с академического небосклона явно не хватал. А уж опыта выступления на научных конференциях не было ровным счетом ни у кого, за исключением, пожалуй, преподавателей.

— Вася!

Знакомый голос прозвучал после лекции. По своему обыкновению он выходил из аудитории последним, пялясь в пол и ошарашенный новостью о своем скором научном дебюте. Иван уже исчез вслед за своей зазнобой, которая, в очередной раз за что-то на него сердилась. Вася огляделся по сторонам. Из приоткрытой дверцы за кафедрой появилась Лилия Олеговна. Как всегда, подтянутая, элегантная, со строгой, но стильной прической на голове.

— Как дела? — поинтересовалась она, подойдя ближе.

Вася заволновался.

— Нормально, — выдавил он из себя.

— Слышала про твое выступление на конференции. Поздравляю. Не всякому первокурснику выпадает такая честь.

— А отказаться от этой чести никак нельзя? — с надеждой поинтересовался Вася. Его голос предательски дрогнул.

— Не поняла, — куратор подошла ближе. — Давай сядем?

Она указала на первый ряд аудитории. Сели.

— Ну теперь рассказывай, — предложила Лилия Олеговна. — Что тебя смущает? Не уж то доклад свой из Интернета скачал? Профессор заметил бы.

— Да нет, — отмахнулся Вася. — Тут это… В общем, не люблю я перед толпой выступать…

— Боишься публичных выступлений?

— Есть немного, — признался Вася и рассказал собеседнице о травмировавшим его неокрепшую детскую психику случае, который имел место быть в далеком теперь уже девятом классе.

В тот год чья-то светлая голова из местного отдела образования, а может из самого министерства решила, что в городе нужно провести конкурс чтецов. Выявить самого красноречивого и артистичного школьника из числа девятиклассников и выдать ему первый приз — книгу стихов А.С. Пушкина.

Педагоги школы, в которой учился Вася единодушно выбрали для этих целей лучшего из лучших, а точнее того, кто на просьбу выучить и прочитать стихотворение, по крайне мере, не пошлет их по матери. Как не отбрыкивался Вася, предчувствуя свой позор, а стихотворение ему всучили. И, освободив на три дня от всех уроков, строго настрого приказали выучить. Пушкинского «Пророка» Вася осилил за два часа. Все остальное время ушло на то, чтобы придумать, как избежать выступления. От одной мысли о том, что ему придется выходить на сцену Дома Детского Творчества перед толпой школоты со всего города, голова кружилась и мутило. Несколько раз, ощущая позывы, Вася несся к унитазу. Будь в это время мама дома, она, наверняка, определила бы его в больницу с пищевым отравлением. Но ее не было.

На второй день тошнота сменилось диареей. Еще один признак стресса — медвежья болезнь. К третьему дню поднялась температура. Вася надеялся, что теперь, когда градусник показывает добрые тридцать восемь с половиной, от него, наконец, отстанут, но организм, в очередной раз сыграл со своим хозяином злую шутку. Когда мама пришла с работы и с подозрением глядя на сына, сунула тому под мышку холодный медицинский прибор, ртуть предательски застыла аккурат между цифрами тридцать шесть и тридцать семь. О том, чтобы пропустить городской конкурс чтецов не могло быть и речи.