Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна - Страница 62

— С едой у тебя тут туго, — говорит Гордей, заглядывая в холодильник. — Закажем что-нибудь?

— Да, давай.

Гордей подходит, и садится рядом со мной. Его близость делает меня чуточку пьяной, слегка навеселе.

Мы достаем телефоны, и открываем сайт интернет магазина.

Время пролетает незаметно.

Гордей принимает доставку, раскладывает все продукты по местам. Ви заканчивает уборку.

Мы все вместе едим салаты из контейнеров, пьем чай, после чего сестра прощается, собирается, и в две минуты исчезает за порогом. Я иду в душ.

Я не прогоняю Гордея, жду, когда он сам решит, что ему пора уходить. Возможно он уже уехал, пока я не меньше часа возилась, изворачивалась, чтобы не намочить больную ногу.

Но, когда я неуклюже вываливаюсь из ванной, освеженная, с распущенными по плечам влажными волосами, и вместе с тем ужасно неповоротливая из-за костылей, то нахожу его в комнате.

Развалился на моей кровати поверх покрывала, одна рука подпирает голову, во второй пульт от телевизора.

Он смотрит какой-то фильм. Кажется, что расслаблен.

Выключает звук.

Переводит на меня взгляд, но я не могу понять, о чем он сейчас думает. Мысли его я по-прежнему читать не научилась.

Сама же…

Я могу сделать все, что угодно.

Сказать ему, чтобы уезжал. Мне кажется, он не станет спорить. Поднимется с кровати, попрощается со мной, может даже чмокнет в нос, и уедет.

Спросить, почему он до сих пор этого не сделал. Но вместо этого я…

Ничего не говорю.

Добираюсь до кровати, сажусь на нее, откладываю костыли, и поворачиваюсь к нему.

— Подвинься, — прошу я, а когда он чуть сдвигается, ложусь рядом с ним.

— Что за фильм?

— Погони. Не знаю точно, включил первое попавшееся. В общем, ничего особенного. Если хочешь, выберем что-то на твой вкус.

— Нормально, можешь снимать с паузы, — говорю я, но Гордей не спешит это делать.

Прокручивает пульт в пальцах, о чем-то думает.

— Эй, — дергаю я его, и Гордей включает звук.

Он прав, ничего особенного. Погони, перестрелки. Но рядом с ним я бы смотрела что угодно, все равно я совсем не думаю о фильме.

— Хочу снова немного выпить, — говорю я. — Шампанского, а лучше вина. У меня есть. На кухне, в правом верхнем шкафчике. Ты… не мог бы принести?

Чуть поворачиваю голову, ловлю его взгляд.

Гордей откидывает пульт, поворачивается на бок лицом ко мне, подпирает голову ладонью.

— Что? — вырывается у меня. — Ты так пристально смотришь. Хочу расслабиться немного. Эмм, отметить приезд домой. Если ты отказываешься, я сама встану и возьму.

Он усмехается слегка, вздыхает и поднимается с кровати.

— Лежи. Я принесу.

Отворачивается, и идет по направлению к выходу.

— Не думай, что я снова попрошу того же, что и в больнице, — говорю я, останавливая его у самого выхода. — Этого не будет. Я… просто хочу немного расслабиться.

— Я понял, Бельчонок, не волнуйся, — говорит он, и скрывается за дверью.

Но своим ответом почему-то вызывает совершенно противоположенное чувство.

Я вспыхиваю, и начинаю волноваться очень сильно.

Когда Гордей возвращается, я уже не так уверена в том, что не попрошу его себя поцеловать. Он… очень по-мужски привлекательный. Всегда такой, но сейчас, просто нестерпимо. Все мои рецепторы настроены только на него. Настолько притягивает, что думать о чем-то другом, кроме отношений, касаний, возможной близости с ним, о чем-нибудь кроме этого просто нереально.

Когда ужинали, пока с нами была Ви, да и в больнице, я как-то худо-бедно справлялась. Теперь же… когда он у меня в квартире, и мы наедине…

Я слежу за его приближением вроде бы спокойно, но взгляд выдает. Он срывается, жадно блуждает по нему.

Раньше, когда был секс, психологически мне было очень сложно, но телу… телу всегда все очень нравилось, и теперь оно отзывается на любое его движение тягучим ноющим жаром между ног.

Мне стоит продлить курс успокоительных, или преодолевать. Либо…

Гордей ставит бокалы на прикроватный столик, открывает вино, разливает. Я, словно коршун, неотрывно слежу за его движениями.

Они легкие, уверенные и непринужденные. Он по-прежнему расслаблен, и кажется мне крайне спокойным.

Сглатываю, когда он подходит, и протягивает мне наполненный до половины бокал.

— Держи, Бельчонок, — произносит Гордей, снова с легкой усмешкой, а я в очередной раз сглатываю.

Беру, соприкасаясь с ним пальцами, веду взглядом по его фигуре вниз, а потом снова наверх, пока мы вновь не встречаемся глазами.

— Не бойся. Если переберешь, я не стану пользоваться этим. Ты можешь быть спокойна, — говорит Гордей.

— Я… не планирую перебирать. Вообще не особо увлекаюсь. Этой бутылке уже сто лет, а она все еще полная.

— Хорошо. Тогда… за твое возвращение домой.

Мы чуть соприкасаемся бокалами.

После этого я вздыхаю, вновь увожу взгляд, и делаю глоток. Потом еще один. Жду, пока тепло распространится по венам, и согреет. Притушит животное волнение и неуемную внутреннюю дрожь.

Гордей садится рядом со мной на край кровати, его свободная ладонь накрывает мою ногу чуть выше колена.

Нравится? Еще как. Пульсирующий огонь во мне разрастается. Кожу жарит даже через ткань тонких домашних брюк.

Но он не ведет ладонь дальше, оставляет как есть.

— Почему ты не едешь домой? — спрашиваю я, и, чтобы скрыть смущение, делаю еще один глоток.

Наверное, глупый вопрос, но я все равно его задаю.

Он также делает глоток из своего бокала.

— Пока что не придумал, что мне там делать. Но если хочешь, я уеду.

— Нет, не хочу. Хочу, чтобы ты остался. Мне… очень нравится. Все. Твое присутствие, слова, прикосновение.

Ответ выходит слишком откровенным, и я чувствую, что слегка краснею.

— Если хочешь, можешь остаться на ночь. На любое время, — добавляю я. — Делай, как тебе удобнее.

— Сейчас я принесу что-нибудь из фруктов, — говорит Гордей, и поднимается.

Уходит, а я словно оголенный нерв. Слышу, как он двигается по кухне. Открывает сначала холодильник, потом включает воду. Через несколько минут он возвращается, и вот уже на столике передо мной стоит ваза с фруктами. Персики, абрикосы, виноград.

Гордей заказал очень много разной еды, конечно, сам расплачивался. Я чувствую некоторую неловкость из-за этого, но алкоголь действует, как и должен. Кажется уже, что ничего страшного в этом нет.

Я принимаюсь за виноград, продолжая потягивать вино. Немного похудела, пока лежала в больнице, и за фигуру не волнуюсь, хотя знаю, что многие девочки полностью исключают из рациона фрукты. Но я пока что себе не отказываю.

Когда Гордей снова устраивается на кровати, подсунув под спину подушку, я расслабилась настолько, что неловкость окончательно пропадает.

И… хочется болтать ни о чем, вдыхать его запах, касаться его. Почувствовать его ближе.

— Ну что, включаем фильм? — спрашиваю я, и Гордей послушно щелкает пультом.

Я придвигаюсь к нему ближе. Чувствую, как его рука ложится на мое плечо.

— Облокачивайся, не бойся, Бельчонок.

Его голос у самой ушной раковины, легкое дуновение, касание мочки невзначай, и мое тело в мгновение покрывается мурашками.

Разбегаются диким табуном от головы, и вниз, а он продолжает щекотать дыханием, снова опалять.

Я отклоняюсь немного, подставляясь, и Гордей проводит носом по задней стороне шеи.

Я уговариваю себя, что ничего такого в том, что я не оттолкну, и еще немного позволю ему, ведь так приятно. Смелею, и тянусь свободной рукой к его ладони, переплетаю наши пальцы.

— Как же я мечтала вот так с тобой посидеть. Никуда не торопясь, просто вместе, — бормочу я, и по моей шее начинают блуждать теперь его губы.