Зверь 3 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 20

— В мой старый сад, ланфрен-ланфра, лети, моя голубка. Там сны висят, ланфрен-ланфра, на всех ветвях голубка. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та там свеж ручей трава густа. Постель из ландышей пуста, лети в мой сад голубка…

Норны даже отложили свои нити. Они прислушались ко мне, а Урд подперла рукой морщинистую щеку.

— Мы лёгкий сон, ланфрен-ланфра, сорвём с тяжёлой ветки. Как сладок он, ланфрен-ланфра, такие сны так редки. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та но слаще сна твои уста. И роза падает с куста тебе на грудь, голубка

Теперь уже и Верданди глубоко вздохнула. В уголке её глаз показалась маленькая капелька. Она блеснула звездочкой, поймав в свои влажные сети солнечный зайчик.

— В моём саду, ланфрен-ланфра голубки три и ворон. Они беду, ланфрен-ланфра любви пророчат хором. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та свети, прощальная звезда. Любовь последняя чиста, лети в мой сад, голубка…

Напоследок я поставил грустный перебор. Один из тех переборов, какие допускают дворовые мальчишки, когда поют своим молоденьким подругам песни о несчастной любви. Чтобы ещё больше надавить на «чуйства».

Все трое норн одновременно вздохнули.

— Какая хорошая песня… — проскрипела Урд. — Прямо-таки заставила вспомнить молодость. Ведь я же не всегда пряла эти нити… Ухаживал как-то и за мной один щеголеватый бог… Вот только не вспомню его имени. Старость не радость…

— Почему это не радость? — подхватил я. — Вообще-то в реальном мире это как раз радость для тех, кто заслужил покой и отдых.

— Что ты такое говоришь? — нахмурилась Урд. — С каких это пор старость стала радостью? Ты часом головой нигде не ударялся?

Вот, наживка проглочена, теперь осталось только подсечь.

— Да нет, что вы. Я в самом деле так говорю. В нашей империи… То есть в реальном мире, а не здесь, реализована программа «Активное долголетие». Это как раз для тех, кто достиг пенсионного возраста, но не хочет гнить в кресле у телевизора. Там люди пенсионного возраста собираются, общаются друг с другом, занимаются спортом, ездят на экскурсии, поют и даже танцуют!

— Чего-чего? — Урд вскинула брови.

— Танцуют, говорю, — повторил я последние слова. — Вот прямо опытные и повидавшие жизнь мужчины приглашают дам и отплясывают с ними. Ух, такие коленца порой выкидывают, что даже мне становится завидно. Я вряд ли когда так смогу…

— Да, люди нашего возраста могут многому научить молодежь… — кивнула Урд. — Сейчас уже так не танцуют… А ведь и я когда-то! Прямо ух! И эх!

Она отбросила клубок, со скрипом поднялась, взмахнула руками и даже изобразила что-то из греческой сиртаки. Я из солидарности к танцевальному порыву наиграл испанский перебор.

— Ого, да никак в нашей Урд закипела кровь? — улыбнулась Верданди. — Ишь, чего выкаблучивает!

— А ведь я и не так могу! — повела плечами Урд, отчего её обвисшие груди под воздушными одеждами мотнулись из стороны в сторону, как сморщенные груши на ветру. — Я ещё ого-го! Ух, разожгла твоя песня мою кровь, смертный! Аж даже захотелось увидеть это самое «Активное долголетие»…

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Вы же можете переместиться в мой реальный мир? Вам же это подвластно?

— Норнам многое подвластно! — горделиво вскинулась Урд. — А что? Вот прямо сейчас и отправлюсь! Разомну старые косточки… Говоришь, ещё и поют?

— Да-да, ещё на экскурсии разные ездят, — подтвердил я охотно.

— Но старшая сестра, а как же… — Верданди покосилась на пряжу.

— Да мы столько лет её прядем, что могут боги и без неё немного обойтись!

— Совершенно верно! Ведь вы заслужили небольшой отдых! — кивнул я и ударил по струнам гитары. — А какие там гитаристы… я им даже в подметки не гожусь! Крепкие орки сыграют на боевых барабанах такую плясовую, что невозможно остановиться! Гоблины на скрипках разбередят душу до слез, чтобы она омылась и была готова к прекрасной музыке эльфийских арф. А козлоногие сатиры будут манить свирелью в гущу леса… Ведь сатирам всё равно — какой возраст у женщины…

— Ух, всё, сёстры, не удерживайте меня! — воскликнула Урд. — Я на денёк в реальный мир и обратно…

С этими словами она взмахнула рукой, отчего возле неё появился столб синего пламени. С хихиканьем молоденькой девчонки, Урд запрыгнула в этот самый столб, после чего он растворился.

— А мы как же? — растерянно посмотрела Верданди на Скульд.

— А вы чего теряетесь? — спросил я в ответ. — У нас такие магазины, что просто закачаешься. Попадешь в центральный универсальный магазин, сокращенно ЦУМ, и закружишься на весь день. А там ещё и прическу можно сделать, маникюрный салон навестить, загар, макияж, шеллак, пилинг, гиалуронка… Ммм, да из вас за день такую красавицу сделают, что Идунн от зависти все яблоки сорвет и на землю побросает!

— Да ну, так уж и все? — недоверчиво подняла бровь Верданди.

Новая наживка и новая подсечка… Я чувствовал себя этаким дьявольским соблазнителем. Впрочем, как всегда!

— Ну, парочку оставит. На семяна, — улыбнулся я в ответ.

— И что там есть ещё? — спросила Верданди. — Только одежда и красота?

— А ещё куча ароматов, — я снова бренькнул струнами. — Сотни, тысячи ароматов со всех уголков реального мира. Они были собраны цветочными эльфами, переработаны в воздушных мастерских и выставлены в таких элегантных склянках, что от одного их вида кружится голова. Всего лишь одна капля подобной эссенции и миллионы мужчин лягут у ваших ног…

Щеки Верданди расцвели кумачом. Она словно представила себя на горе из мускулистых мужских тел. После этого взмахнула рукой и перед ней пронзил небо зеленый столб огня.

— Милая Скульд, я ненадолго. Я чуточку пройдусь по магазинам и быстренько вернусь, — с этими словами Верданди шагнула в огонь.

— Эй, сестра! — воскликнула Скульд.

Но было уже поздно. Верданди отправилась «шопиться».

Самая молоденькая из трех норн растерянно посмотрела по сторонам. Мы с ней остались одни.

— А как же я? — спросила она у меня.

— А что же вы тут будете делать одна? — почесал я голову. — Можете спокойно дожидаться возвращения сестер, а можете… Впрочем, это только для молодых и полных сил…

Ещё одна наживка и подсекать! Только подсекать!

— Что? Ты думаешь, что я недостаточно молода? — взметнулись бровки Скульд.

— Конечно же нет, я думаю, что если вы отправитесь на жаркое побережье Ибицы, где вечный праздник и вечное движение под самые современные ритмы, то вы просто-напросто затмите всех своей красотой и неутомимостью, — чуть поклонился я в ответ.

— А что там? — с успехом заглотила наживку Скульд.

— Там море, чистый песок и океан безбрежной юности, — начал я делать гитарный перебор всё более и более ускоряясь. — Там молодые юноши и девушки сливаются в страстном движении танца. Там бесконечное торжество молодости и задора. Вот только никаких таблеток у гоблинов не берите — они могут унести мозг далеко надолго. Настолько далеко, что вы рискуете проснуться в лапищах обнаженных орков. Может быть даже десятка орков… Поэтому стоит немного поостеречься и напитков гномов — эти бородатые пройдохи могут сотворить такой коктейль, что будешь танцевать всю ночь напролет и только с первыми лучами солнца упасть в изнеможении. Там бесконечный ритм, заставляющий сердца биться быстрее. Там море ласкает тело солеными языками волн. Там утехи и соблазны… Там…

С хлопком Скульд исчезла в голубом столбе света. Я остался один на один с яблоневым садом.

Вот так вот. Все четыре женщины устранены. Что же, пришла пора приступать к новому пункту нашего плана. Я щелчком открыл нижнюю деку гитары. Изнутри выползла слегка побледневшая Чопля. Она вытащила из ушей беруши и произнесла:

— Не мог бы ты в следующий раз поменьше трясти гитарой? Я едва не блеванула! Вот получился бы конфуз…

— Это бывает, — покачал я головой. — Ладно, подруга дней моих суровых, пора приниматься за дело. Ты же помнишь, что только Идунн может срывать с ветвей молодильные яблоки, а у остальных они в руках морщатся и гниют?