Уничтожить нежить (СИ) - Птица Алексей - Страница 3

— Не надо, — крышка упала на пол, а вдова зажгла свечной огарок и стала спускаться по приставной лестнице вниз.

Через несколько минут в комнату был доставлен небольшой деревянный жбан с потёками холодной влаги на крутых боках. На стол была поставлена глиняная кружка, пробка из жбана выбита, и холодная, тёмная, пенящаяся струя хмельного напитка потекла прямо в кружку.

Не удержавшись, Вадим схватил кружку обеими руками и жадно приник к ней губами. Прохладное, необычного вкуса пиво потекло по пищеводу. Судорожно сглатывая, он наслаждался терпким вкусом тёмного напитка. Одним махом выпив первую кружку, он тут же налил себе другую. На стол опустилась ещё одна посудина, и требовательный взгляд немолодой женщины уставился Вадиму в глаза.

Жбан был примерно на пять литров, пива хватило и Вадиму, и хозяйке. Та выпила целую кружку и отступилась, Вадим же осилил ещё две, пока хмель, принятый на голодный желудок, не притупил его обоняние и чувство страха.

В голове зашумело, во рту появился привкус хмельной горечи, и мучившая парня тошнота и резкие желудочные боли на время отступили. Настроение поднялось, пофигизм, в здоровом смысле этого слова, снова пришёл к нему. Ещё бы коронавирусом переболеть, чтобы не чувствовать этот омерзительный запах, и тогда вообще можно на всё наплевать. Но там своя зараза, а здесь — своя.

— Детей покорми пока, Маруся. А я выйду на улицу, гляну на село, — Вадим усмехнулся словам народной песенки и мысленно допел: «Монстры гуляют, и нам весело́!».

Перед выходом проверил пистоль и обнаружил, что пороха осталось едва на десять выстрелов, а скорее всего, только на девять. Пуль было больше, но без пороха они не имели никакой ценности.

Зарядив пистоль, он взял саблю и осторожно потянул на себя деревянный засов. Дверь тихо скрипнула, отворяясь, впуская внутрь яркие солнечные лучи. Вадим помог ей в этом, распахнув рывком, и тут же вывалился на свет божий.

Вокруг царила тишина, только трупы мёртвых и заново упокоенных дополняли безмолвный пейзаж. Возле их дома лежала груда мертвецов, сваленных кое-как. Некоторые из них были обгрызены, некоторые валялись неповреждёнными. На беглый взгляд их было то ли пятнадцать, то ли семнадцать. Оглянувшись, Вадим увидел ещё несколько трупов, но это были не мертвяки, а посадские люди, загрызенные ими насмерть. Подробнее рассмотреть не позволяло расстояние, но ими была усеяна вся улица. Возможно, там были и вновь упокоенные, но Вадиму пока было не до проверок.

Сначала следовало оттащить всех мертвяков подальше от дома, чтобы они не воняли и не привлекали внимание своим количеством. Но касаться их руками Вадим побрезговал, ведь можно было и случайно заразиться. Тогда как их убрать? Он обошёл весь дом, осмотрел сарай-пристройку, пока не заметил старый заржавленный серп, порыскав, он нашёл ещё один.

Саблю пришлось убрать в ножны, а пистоль за пояс. Сейчас, с двумя заржавленными серпами в руках, он был похож на персонажа ужастика «Жнец» и, по сути, им и являлся.

Крепко зажав серпы обеими руками, он пошёл к упокоенным и, что есть мочи, вонзил оба в тело ближайшего мертвяка, насадив его на серпы как на крючья. Нехотя брызнула чёрная кровь и стала сочиться из ран, быстро иссякая. Он потянул труп на себя и принялся оттаскивать его в сторону. Со вторым телом дело пошло быстрее, потом третье, а дальше по накатанной.

Но вскоре его хмельная психика стала давать сбой. Всё же, он не туши животных оттаскивал, а зомби. В конце концов, не выдержав, он бросил серпы и, подхватив найденную жердь, стал переваливать мёртвые тела с её помощью, стаскивая их к дороге.

Он чуть не потерял бдительность, на несколько минут забыв об опасности, за что едва не поплатился. Сгребая очередное тело в сторону, Вадим освободил из-под него ещё не упокоенную голову мертвяка, которая резко клацнула зубами почти перед его лицом, здорово напугав.

— Ёшкин кот! Ять! Да твою ж мать!

Выхватив саблю, Вадим одним ударом развалил голову пополам и отпрянул, с трудом унимая зашедшееся в тахикардии сердце. Резкий всплеск адреналина изрядно встряхнул его, убрав и хмель, и апатию, и вообще всё. Он ещё раз оглянулся по сторонам. Вроде никого! Резко захотелось в туалет. Обежав избу, он присел за кустами, а потом бегом вернулся в дом.

— Ну, чего там? — встретила его Маруся вопросом.

— Никого не видно. Только мёртвые лежат, а живые все попрятались.

— Ой, что деется, что деется-то! А мы-то делать что будем?

Вадим поморщился и окинул взглядом её многочисленное семейство. Три девочки и четыре мальчика, и все мал мала меньше. Хрен его знает, что делать. Были бы взрослые, а так…

— Надо забаррикадироваться и сидеть в подполе, пока продукты не закончатся.

— За-баррр… — недоумённо уставилась на него Маруся.

— Закрыться, — пояснил Вадим.

— А окно как же?

— Окно сейчас досками заложим.

— А у меня ставни есть на зиму! — и хозяйка бросилась куда-то вглубь избы.

К вечеру, пользуясь тем, что вокруг так никто и не объявился, Вадим закрыл ставнями окно. Детям позволили сходить в туалет и нанесли воды из колодца. Что будет завтра, он не знал, но сегодняшний день прошёл, да и ладно.

Ночью раздавались неясные звуки и ходьба возле дома. Вадиму даже чудилось чавканье, а может, это ему просто чудилось. Досаждал только запах, который, казалось, проникал повсюду, и от этого никак невозможно было отделаться. Накормленные дети спали, причём, они все засыпали на полу, но когда Вадим проснулся, то с удивлением обнаружил у себя под боком половину из них, прижавшихся к нему и сопевших во все дырочки.

С этим ничего поделать было нельзя, и он осторожно встал с топчана, стараясь не потревожить малышей. Сколько было сейчас времени, он не знал, но ночь прошла. Услышав, как он стал шлёпать босыми ногами по полу, пришла хозяйка.

— Завтрак готов, садись за стол.

Вадим вздохнул. Вот же, блин! Теперь и детей не бросишь. На Марусю ему было, в принципе, наплевать, а вот детей жалко. Впервые Вадим почувствовал себя мужчиной, не носителем мужских половых достоинств, а действительно мужчиной.

Оказывается, мужчиной становишься не тогда, когда спишь первый раз с девушкой, а когда первый раз берёшь ответственность за кого-то другого. Эта мысль возникла у него в голове и ушла, уступив место новым заботам. Уминая за обе щёки кашу, Вадим размышлял, пытаясь своим мозгом человека двадцать первого века понять, что теперь делать.

Очевидно, что по всем повадкам это были обычные зомби по мотивам американского кинематографа. Но больше информации о них не было. Могут ли они развиваться или не могут. Сколько существуют и отчего умирают, и, самое главное, как и чем их лучше убивать. И умирают ли они ещё от чего-то, кроме физического повреждения мозга. Много вопросов теснилось в голове у Вадима, ответов на которые не было.

Ему нужен был дробовик или короткое ружьё, но многозарядное. В Европе ещё можно было сделать хотя бы двуствольный пистоль, и к этому времени они уже были. А вот в России-матушке всё, как обычно, приходится догонять, а не бежать впереди. А ещё нужна была плотная одежда, желательно кожаная, закрывающая всё тело. И оружие.

Сабля и пистоль — хорошо, но лучше иметь что-то вроде стилета-переростка или короткой шпаги, с толстым четырёхугольным лезвием. Чтобы бить уже наверняка. Клыч — отличное оружие, но иногда его удара не хватало, чтобы окончательно дорубить шею, а ещё нужно было раскалывать череп. И неплохо было бы иметь под рукой древковое оружие, чтобы держать зомби на расстоянии от себя. Да и много чего ещё нужно было.

Вадим вспомнил омерзительные подробности, и его передёрнуло. Аппетит сразу пропал…

— Что, каша пригорела? — тут же отреагировала хозяйка, с тревогой заглядывая ему в глаза.

Вадим посмотрел на неё, потом на детей. И как она одна собирается поднять всю эту ораву? Бесстрашная женщина. В его время даже один ребёнок — испытание для молодых мамаш, а два — уже кошмар и ужас. Говорят, после третьего становится всё равно, но он не имел такого опыта. Отвлёкшись от своих мыслей, он ответил хозяйке: