По черепам (СИ) - Крынов Макс - Страница 24

Ходили слухи и о прочих невероятных архетипах. Одни мастера, по легендам и даже историческим хроникам, могли оживлять обычные предметы, превращая их в големов, способных выполнять различные задачи. Другие создавали големов из живых существ, превращая их в бездушные конструкции. Насчет последних даже есть легенда о лесорубе. Селянин вздумал жениться на дочери мастера големов, но коварный мастер был против брака, и подсунул лесорубу заколдованный топор. Когда лесоруб в очередной раз пошел рубить деревья, топор отскочил от ствола и отрубил ему левую ногу. Откуда ни возьмись, появился мастер големов, и предложил сделать инвалиду прекрасную железную ногу. Лесоруб согласился, но топор остался заколдованным, и в следующий раз отрубил правую ногу. Мастер снова пообещал помочь. Постепенно лесоруб потерял руки, и големостроитель сделал ему железные. Когда топор отскочил и разрубил селянину грудь, големостроитель заменил и ее: выковал отличные ребра, вставил на место легких кузнечные мехи. Вот только сердце, которое горело любовью к девушке, мастер швырнул в печь.

Архитектор големов — сложный архетип широкого профиля, который специализируется на создании любых големов: от разведчика размером с воробья, до упомянутых гигантов. Да, по большей части големы выйдут не такими сильными и ловкими, как если их будет делать мастер своего направления, но архитектор не скован рамками, которые сдерживают прочие архетипы. Он способен самостоятельно ремонтировать големов, способен контролировать их. Гораздо быстрее, чем ремонтник, перехватит контроль над спятившим или чужим големом. И самое главное: архитектор способен создавать новое.

Тому, что парнишка в свои годы самостоятельно изучил массу големов и прочитал сотню книг по големостроению, Ирган не верил. Значит, к архетипу сосунка умело подвели. А он, настоятель, проглядел то, что творилось у него под носом. Позаботился о возможной краже — отдал приказ на выходе из ангара проверять у троицы рюкзаки, а если будут идти в отказ — обращаться к нему. Разрешил брать со склада все нужное в разумных для починки големов пределах — примерные подсчеты по необходимым деталям и ингредиентам давно уже лежали на столе настоятеля, только вот все не находилось свободной и достаточно опытной группы, которую можно было на несколько дней послать в ангар, копаться в ржавчине и грязи. А когда опытные группы бывали свободны, то приобретенный ими опыт действовал еще и во вред бережливости настоятеля: наглецы требовали от пяти золотых за починку одного голема. Нет, разумеется, големы постепенно уходили на прикладные занятия, где группы перебирали их под контролем наставника. Но если бы не Вилатос со своими друзьями, разбор хлама затянулся бы минимум на полгода. А теперь големов достаточно, чтобы разобрать кое-какой завал и проникнуть в одну старую крипту.

На этот раз я не пошел к воротам по прямой через трущобы — вместо этого я сперва дошел до центра, а потом — направился на выход. По центральной улице шагалось удивительно легко. Вместо обычной брусчатки здесь были гранитные плиты, подогнанные столь плотно, что я, как ни старался, не мог разглядеть стыки. Кажется, с местной дорогой связана какая-то легенда… не помню.

Пока шагал, размышлял над разговором, состоявшимся с настоятелем. Пока ждали послушника с артефактом для клятвы, Ирган задавал разные вопросы, пытаясь выяснить, читал ли я книги о големах, разбирал ли их раньше. Задавал легкие задачки, пытался выспросить про наставника. Понятное дело, что его интересовало, как подросток сумел взять архетип Архитектора, и как вообще меня подвели к нему еще до восемнадцати лет. Не спорю, архетип Архитектора — редкий, но все же старикан чересчур им заинтересовался.

Архетип можно было иметь лишь один. Как только ты его выбрал, менять нельзя. Именно потому все так горевали по скрывшимся жрецам Захарии, которые могли определять склонность к архетипам: когда ты знаешь, что ткнув в предлагаемый вариант, сможешь легко брать вершину за вершиной, ранг за рангом, пропадает страх, что ошибешься в самом главном выборе в своей жизни.

Но можно улучшать свой стартовый архетип. Например, обычный кузнец, добрав профессиональных навыков, может стать узконаправленным «мастером ковки доспехов» или, совсем заморочившись и, изменив свою сущность, развить свой архетип под какого-нибудь «демонического кузнеца», который сможет использовать редкие ингредиенты из подземелья в ковке доспехов или оружия. Мечи, сосущие души, доспехи, что лечат раны за счет крови врагов, и прочие эпические и легендарные артефакты были созданы теми, кто сменил стартовый архетип на что-то мощнее.

Ремонтник големов может стать Механиком, Ловец големов — Контролером. Архитектор големов может стать Зодчим. Правда, как именно перескочить на следующий архетип, уже было непонятно: во-первых, эти требования менялись от человека к человеку, так что, повторив путь мастера, который сменил архетип, можно было ничего не получить. Добавьте сюда проблему развития навыков с нуля, когда способность может не подойти для развития, и повиснет мертвым грузом.

Да, по поводу развития архетипов проводились какие-то исследования, научные работы. Наверняка в библиотеке некрополиса, в который превратилась столица, хранится секретов гораздо больше, чем я себе могу представить. И тайные техники, навыки и способы развития, которые хранятся ныне в филиалах Гильдий и в сокровищницах и сейфах местных бонз, не дотягивают до тех, что были собраны там. Вот только добраться до столицы будет проблемой. По сути, цвет материка, самые умные и образованные люди — стали нежитью, а выжили лишь жившие на периферии опальные аристократы, крестьяне и те авантюристы, которые не захотели или не смогли выбить себе место в командах, заключивших договор со столичным подземельем — невероятно богатым и опасным, которое, как говорили, насчитывало два десятка этажей.

Я шагал от центра, и до ворот осталось всего с километр, когда что-то царапнуло взгляд. Привычка смотреть по сторонам, натренированная за сотни походов в подземелья, заставила меня обратить внимание на стенд «их разыскивает стража», стоящий на оживленном перекрестке.

Я подошел поближе. В сердце поселилось нехорошее предчувствие: неужели отец Глебоса так хочет его найти, что уже и городские советы или мэров подключил? Но — нет, дело обстояло гораздо хуже. С самого центра доски на меня пялился мой портрет. Снизу надпись: «Разыскивается за кражу голема, награда — три золотых». И слова, и мотив незадачливых бандитов, с которыми я недавно столкнулся, обрели новый смысл. «Рожа на каждом столбе». Вот оно как.

Дело дрянь.

Стараясь не суетиться, я медленно достал платок, соорудил арафатку и прикрыл лицо. А потом отвернулся от стенда и неторопливо пошел к воротам города, стараясь двигаться медленно, без суетливых движений. Будет очень подозрительно, если человек, отошедший от стенда с преступниками, вдруг бросится бежать.

Через стену лезть даже пытаться не буду — там стоят часовые, и нарушителя сразу заметят. А так, может, пронесет. В первый раз ведь я нормально ходил, да и три дня назад зашел, ни у кого не вызвав подозрения.

До ворот добрался за десять минут, и все это время мне казалось, что мне в спину смотрят, что прохожий, идущий навстречу, нехорошо смотрит на мой платок, будто догадывается о чем-то. Что люди рядом со мной замолкают, или начинают вести себя неестественно. Не обращать внимания на выверты сознания и просто идти вперед было сложно, но я справился.