Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел - Страница 31

Подобрав инструмент, вернулись на кручу, я скомандовал «мотор» и катнул барабан, который проводил взглядом снятый крупным планом Бонгани.

— Пошел!

Негритенок прыгнул в реку — оператор с корточек поднялся на ноги, снимая «подвиг» — мощными гребками добрался до инструмента и вернулся с ним на берег.

— Стоп!

Помогли чернокожему товарищу взобраться и сняли как он с улыбкой возвращает потерю Пашке. Далее помогли оператору спуститься вниз, и стоящие на краю обрыва дети изобразили моральную поддержку отважного пловца.

— А почему не по порядку? — поинтересовалась Света.

— Потому что пленку я потом порежу и склею как надо, — объяснил я. — Называется «монтаж». Все и всегда снимают как удобно, а не «по порядку».

— Поняла! — отозвалась она.

— Бонгани промок, поэтому дружно собираем хворост, — отдал я следующую команду.

Оператор поснимал таскающих ветки ребят, поснимал складываемый костер — тут имитировать ничего не пришлось, деточки и сами охотно рассказывали негритенку какой он молодец.

Снова пригодились КГБшные спички, Максим развел костер, пока разгоралось поснимали крупные планы разговаривающих между собой ребят. Раздели Бангани, укутали в полотенце, высушили одежду — все на камеру — одели обратно и поехали обратно. Закатное солнце вполне можно выдать за рассвет, поэтому остановились на центральной площади, поснимали поднятие флага и марширующих ребят, добавив к ним и мимопроходящих пионеров — к огромной радости последних, нифига себе повезло!

Далее поснимали закатное солнышко, Инну Антоновну, попросив поимитировать воспитательную беседу и имитацию ужина в столовой — остатков с ужина обычного хватило, чтобы накрыть съемочной группе стол. Питались, впрочем, все по-настоящему.

— Вы все — огромные молодцы, — от чистого сердца поблагодарил я ребят после последней команды «стоп». — Кино покажут на следующей неделе, потому что его нужно смонтировать и записать песню.

— А какая песня? — наконец-то догадались спросить ребята.

— Называется «Звездопад», текст такой: С неба лиловые падают звезды… [ https://www.youtube.com/watch?v=Hk76Vn2AtjY]

Опять спер песню у Пахмутовой с Добронравовым, но какая разница — у них шлягеров и так как грязи, вся страна на руках носит, так что хуже им от этого не станет. Но это — всё, больше их репертуар трогать не стану.

— А кто петь будет? — спросила Света. — Ты с Олей?

— Петь будут ребята из детского хора совхоза «Потемкинская деревня», — ответил я.

Ребята захихикали.

— Вы что, не верите что они справятся? — «расстроился» я.

Деточкам стало стыдно и они заверили меня, что конечно же справятся. Вот и хорошо — совхозный хор у нас получился прямо хороший, а песня не такая, чтобы требовались заоблачные вокальные данные. Займусь сразу по возвращении.

Внутри зашевелилась трудовая совесть — вот я тут прохлаждаюсь, а дела стоят. Пофигу, войду до конца лета в «турбо-режим», перелопачу расписание и всё успею. «Участок»-то вообще простенький, и пока я здесь, там народ вовсю репетирует и готовится. Репетируют и съемочная группа с актерами «Четвероногого малыша» — это все позволит сэкономить дубли, и, как следствие, время. А монтировать можно хоть до Нового года — прямо не к спеху.

Процедура подъема на третий день пребывания в лагере прошла уже привычно — если не считать не выспавшуюся Инну Антоновну, которая, похоже, опять всю ночь крутила шашни с дядей Ваней — и после завтрака мы дядями (сам дядя Ваня вполне бодр — сказывается подготовка) и товарищем директором отправились встречать прибывших вертолетом водолазов. Ночью прошел дождь, поэтому прямо сегодня нырять не получится — море мутное. Познакомились — худощавого, среднего роста гладковыбритого и соломенноволосого главного инструктора в чине лейтенанта зовут Георгий Викторович. Доставив гостей вместе с экипировкой к администрации, оставили их заселяться и поехали к «человеческим» воротам — встречать прибывших музыкантов.

— Сейчас вас заселим, товарищи, — выдавал я составу инструкции по пути. — Извините — общага на четыре койко-места. Кому-то придется разделить комнату с водолазами Черноморского флота — они у нас кружок открывают. Репетиции начинаются с сегодняшнего дня, после обеда. Концерт — через три дня, приедет телевидение и звукари, потом телефильм слепим.

Мужики не возражали — а чего им? Тысяча оклада, премии за выступления, записи и репитиции, нехилые командировочные, живут в свежих «сокольнических» домах — квартиры четырехкомнатные. В «Потемкине» у всех по даче, а часть зарплаты выплачиваю чеками — машины на них купили. Словом — полный советский «фарш». Да и статус «личный состав Ткачева» не пустой звук и сильно упрощает жизнь, позволяя, например, всей семьей лечиться в Кремлевской поликлинике. Возраст тоже добавляет спокойствия — поиграй-ка всю жизнь за гроши в оркестрах и по ресторанам (да, в «Прагах» лабухи зарабатывают отлично, но «Праг» на всех не хватает), подвергаясь регулярным пилениям от жены, которая «потратила молодость», а на пороге сорока лет получи вот такой карьерный рост. Кризис среднего возраста в таких условиях точить и нашептывать нехорошее перестает — работа мечты получена, так чего страдать?

Расселили товарищей, попрощались с директором, и я отправился искать Олю — поделиться новостями.

— Я видела ее на берегу, — поделилась инфой поливающая тепличные помидоры Света.

— Я видела ее на площади, около Ленина, с ребятами из «Штормового», — выдала наводку загорающая (море с ночи успокоиться не успело, купаться нельзя) Маша.

— Верной дорогой идешь, товарищ! — с хитрым прищуром похвалил меня памятник Ленину.

— Спасибо, Владимир Ильич! — козырнул я.

— Голову напекло? — заботливо спросил дядя Федя.

— А вы считаете, что за счастливое детство Владимира Ильича благодарят только после солнечного удара? — не остался я в долгу.

КГБшник опасливо поежился.

— Шутка! — гоготнул я. — Пойдемте вон у Пашки спросим.

Собирающий гербарий пацан отправил нас в скверик к западу от площади. Добравшись, услышали из-за деревьев сопровождающийся цоканьем каблучков Олин подсчет:

— Один, два, три, четыре, пять…

Выглянули — певица с девочками из разных отрядов играла в классики. Экая милота! Ввел подружку в курс дела и отправился к администрации, откуда позвонил на Лубянку и в ОБЭП — вечером пропущу ужин, вместо этого посетив выбранную методом «тыка» столовую. Андрей Викторович Семенов нынче не только личный порученец Щелокова, но и особый ревизор ЦК КПСС — еще при жизни Никиты Сергеевича такую корочку получил вместе с двумя десятками особо доверенных товарищей. Масштабировали опыт реально внезапных проверок, эффективность же доказана. Вздохнул — не хватает товарища Хрущева, скучаю. Эх, чего уж теперь — красиво старик ушел, всем бы так. Памятник почти готов — после каникул в Сокольниках установим.

От КГБ обещали прислать старого-доброго «экономического» дядю Витю и замену дяде Германа — двойки «моих» КГБшников не хватит, полномочия и квалификация не те, так, телохранители.

Пообедав гречкой с сардельками, гороховым супчиком с копченостями (вкуснотища!) и сладким чаем, подхватил Олю, и до самого ужина мы просидели на репетиционной точке, шлифуя программу. Большая часть отработана еще давно, во время совместных гастролей, но новый репертуар нуждается в доработке. Нормально, за два дня освоим — мастерство моих музыкантов переоценить сложно.

Попрощавшись, оставили в лагере дядю Ваню — он завтра по просьбе Инны Антоновны на базе ДК будет про службу в КГБ ребятам рассказывать, пусть готовится — погрузились в вертолет и долетели до Геленджика, в этом году признанного «курортом Всесоюзного значения». Приземлившись на территории воинской части, вежливо отмахнулись от его очень нервного начальства — на чай звали — и на выделенной армейской «Таблетке» отправились к Морскому вокзалу, встречаться с соратниками.