Запретная девочка Тагира (СИ) - Пиратова Лана - Страница 16

- Да не гони ты так! Еще тормознут! – слышу грубый голос рядом и опять зажмуриваюсь.

Вскоре мы останавливаемся. Меня опять берут на руки и куда-то несут.

- Нет-нет-нет, - это уже какой-то другой голос, более мягкий. – Я не могу. Вы что? Везите ее в областную. У нее пульс не прощупывается. Не могу я.

- Сможешь, - злой рык. – А ну! Давай! Живо!

- Вы что? – это почти шепотом.

Мне плохо, но я все слышу. Мне очень хочется еще и посмотреть, что там происходит, но я боюсь подать признаки жизни. Боюсь, что меня заберут отсюда и опять закроют в комнате без окон.

Потом чувствую, что стало прохладнее.

- Выйдите, - тот же мягкий голос, но говорит он уже строже. – В коридоре подождите.

Спиной чувствую, что меня кладут на что-то холодное.

- Похоже на отравление. Зови Ольгу. Да, больше никого не надо. Ты и Ольга. Давай.

Потом к лицу моему что-то прикладывают и дальше все. Темнота и тишина.

Прихожу в себя и тело ломит. Распахиваю глаза и щурюсь – в них бьет яркий солнечный свет.

Оглядываюсь и понимаю, что я в больнице. В палате кроме меня еще трое.

- О! Пришла в себя! Зови Петровну! – кричит моя соседка, откусывая яблоко.

Спустя несколько минут в комнату входит пожилая женщина в белом халате и идет ко мне.

- Ну что? Очнулась? Как самочувствие?

Я хочу ответить и не могу. Лишь шевелю губами безмолвно.

Она трогает мой лоб, берет за запястье и нащупывает пульс.

- Сейчас доктор придет. Осмотрит. Лежи пока, - говорит она и уходит.

Я опять закрываю глаза. Слушаю разговор своих соседок по палате. Мне кажется, проваливаюсь в полудрему, потому что, когда приходит доктор, я вздрагиваю от его прикосновения.

- Ну, тихо-тихо, - говорит он мягко. Это тот самый голос, который я помню до потери сознания.

Открываю глаза – передо мной молодой мужчина.

- Все хорошо уже, - говорит он. – Еще пару дней у нас полежите и можно будет домой.

- Домой… - шепчу я, вспоминая, откуда меня привезли сюда. – Я не хочу. Не хочу!

Нахожу в себе силы, чтобы приподняться и схватить его за руку.

- Не хочу! – смотрю на него с мольбой.

- Нельзя волноваться, - говорит он ровно, убирая мою руку с себя. – Нельзя. Все хорошо будет.

Убирает взгляд и уходит.

Я еще с надеждой смотрю ему в спину, но понимаю, что напрасно.

Тогда падаю на кровать и чувствую, как слезы скатываются на подушку.

- Эй, ты чего? – ко мне подходит молодая женщина. Та самая, которая первой увидела, что я очнулась. – Нельзя плакать. Доктор же сказал. Чего ты? – с интересом смотрит на меня. – Может, есть хочешь? Яблоко будешь?

Я не отвечаю. Смотрю в стену и реву.

- Домой скоро пойдешь. Чего ты? – продолжает она. – Мы все мечтаем домой быстрее. Меня, вот, завтра будут выписывать. Тебя – на днях. Дома лучше.

Отчаянно мотаю головой.

- Не хочу. Не хочу, - шепчу я.

- Что с ней? – ко мне подходит еще одна женщина. – Странная. Может, сестру позвать? Может, от наркоза еще не отошла?

- Нет, - поворачиваюсь и смотрю на них. – Не надо никого звать. Какой здесь этаж? – смотрю на окно.

- Четвертый, - неуверенно отвечает одна из женщин. – Ты чего удумала? Иди-ка, - обращается к другой, - и правда позови кого.

- Не надо! Прошу вас! – я сажусь и с мольбой смотрю на них. – Не надо.

Закрываю лицо руками и плачу.

- Ну, перестань, - кто-то обнимает меня за плечи. Садится рядом. – Дома проблемы, что ли? Родители строгие? Ну, чего ты?

А потом берет и прижимает меня к груди. И я, чувствуя теплоту, которую не чувствовала уже давно, даю себе волю и реву.

Сколько так реву, не знаю. Мне приносят воды, гладят по волосам.

- Может, в полицию обратиться? – вдруг спрашивает одна из женщин. – Тебя бьют дома?

Мотаю головой.

- А чего тогда?

Я поднимаю взгляд и смотрю на нее заплаканными глазами.

Есть ли у меня выбор?

Нет.

Что я теряю?

Ничего.

Через два дня за мной придут те же люди и заберут.

Здесь, в больнице, у меня единственный шанс.

И тогда я рассказываю шепотом все, что помню. Все, что со мной произошло за последнее время.

Меня слушают внимательно, не перебивают. Лишь иногда охают, прикрывая рот.

Когда я замолкаю, мы так и сидим несколько минут в тишине. Я уже не плачу, лишь всхлипываю.

- Ну врачи навряд ли тебе помогут, - вдруг произносит одна. – Их тоже понять можно. Если все так, как ты рассказала, то там серьезные люди. Припугнули, небось. Вот врач и сбежал от тебя. Из окна, конечно, не вариант. Но через дверь тебе навряд ли дадут выйти, - говорит задумчиво.

- А тебе есть куда идти-то? – спрашивает у меня другая.

- Да, - киваю. – К маме и папе.

- Да в полицию позвонить и все!

- Нет, не надо, - мотаю головой. – Не надо в полицию. Они обещали маму с папой убить, если полиция их будет искать, - и я вспоминаю угрозы, которые слышала раз за разом.

- Тебе надо выбраться отсюда, но как…

- Я знаю, как, - произносит одна из них.

План простой. Ее завтра выписывают, за ней приедет муж. Но вместо нее уйду я. Переоденусь в ее одежду, капюшон на голову, на лице – маска. Узнать не должны.

- Завтра на выписке новенькая будет, студентка, - поясняет она. – Мне уже сказали, что мне самой надо будет ей все рассказать, что она должна оформить. Так что, она меня не знает. И не поймет, что ты – это я.

- А вы как же? – спрашиваю я.

- А я потом уйду, - усмехается она. – Меня-то они вряд ли оставят. Скажу, уснула, а ты воспользовалась этим. Забрала мои документы и одежду и ушла. А все спали. Или в туалете были.

- Страшно, - бормочу я. – А вдруг вас…

- Страшно вернуться туда, откуда тебя привезли, - серьезно говорит она. – Все. Так и сделаем. Только худая ты, конечно, по сравнению со мной-то. Ну, ничего, пару лишних свитеров наденешь. Мужа я предупрежу, чтобы отвез тебя, куда скажешь. К маме и папе.

Я все еще не верю в свою удачу и поэтому, когда на следующий день, выхожу на улицу и сажусь в машину мужа той доброй женщины, мне кажется, у меня сердце останавливается.

Мужчина привозит меня к воротам.

- Спасибо, - говорю я, вкладывая в это слово все, что чувствую сейчас.

- Да, ладно, бывает, - с улыбкой отвечает он. – Иди домой. В больнице скоро хватятся. Искать будут.

Я быстро выскакиваю из машины и бегу к дому.

Подбегаю к входной двери и замираю. Отдергиваю руку, замечаю бумажку с печатью на косяке.

Наклоняюсь, чтобы вглядеться в буквы, но тут меня окликает знакомый голос:

- Полиночка! Это ты?

Оборачиваюсь – наш сосед проходит мимо с собакой.

- Здравствуйте, - отвечаю я и не знаю, что делать. Куда идти. – А вы не знаете… - решаюсь спросить. – Мама с папой где? Не знаете?

- Не знаю, Полиночка, - отвечает мужчина. – Не видел их несколько дней уже. А позавчера вот приехали и дом ваш опечатали.

- Кто? Кто приехал?

- Да полиция, наверное. Не знаю, кто этим занимается… Не в форме были, в гражданском. А ты сама-то где была? Искали тебя они. Мать все убивалась тут.

Я зажмуриваюсь, потому что в глазах появляются слезы.

Что же делать? Где мама с папой? Надо пойти в полицию. Они должны знать.

- Ладно, пойду я, - говорит сосед. – Полин, тебе, может, деньги нужны? Одолжить?

- Нет, спасибо, - отвечаю я. – Я сейчас в полицию пойду. Маму с папой найду. Все в порядке будет.

- Ну, смотри. Если что, приходи. Помогу.

- Спасибо.

Я сбегаю со ступенек.

Но куда идти? В ближайшее отделение? Они же должны знать?

У меня даже телефона нет! Все-таки, придется обратиться к соседу за помощью. Оборачиваюсь, но его уже нет. Тогда я иду к его дому. Но тут дорогу мне подрезает черный тонированный автомобиль. Я едва успеваю отпрыгнуть.

Оглядываюсь – на улице никого.

Задняя дверь машины медленно открывается и я слышу знакомый грубый голос:

- Садись.

Мотаю головой и отступаю на шаг. Сбежать – вот единственная мысль.