Хургада. Русские забавы на отдыхе - Есин Сергей Николаевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая

Наконец-то когда ее Рафик подал заявление в суд на развод, немолодой адвокат вчинил встречный иск о взыскании алиментов. Может быть, муж думал, что она женщина бескорыстная? Адвокаты шныряли туда-сюда, искали компромисс. До судебного разбирательства, была уверена Ксения, дело не дойдет. Он даст ей деньги, а она ему – развод. Можно даже все сразу, тогда она могла бы подумать, чтобы уехать из России поближе к объекту свой литературы. Ксения готова была даже снизить уровень своих запросов. А какой рынок без торга? Пару раз сорвать заседание суда, заболеть, не явиться, и все будет как надо. Время работает не на Рафика, а против. Ударом для Ксении оказалось "требование" истца провести генетическую экспертизу о признании или непризнании его отцовства. Вот тебе и встречный иск! Это был сокрушительный удар. Что могла здесь сделать Ксения? Лишь прокричать, что она не даст мучить своего ребенка, она больше не хочет слышать об этом кавказском негодяе. А что делают женщины на грани нервного срыва? Они уезжают путешествовать. Отдыхать и готовить новые каверзы.

Накануне отъезда домой для терпеливой Ксении засветила некоторая удача. Кто ищет, тот всегда найдет. По случаю окончания отпуска она засиделась в баре, была в готовности поддержать беседу на родном и на трех иностранных языках. Но к ней никто не подошел, никто не заговорил. Ни из русских, ни из иностранных. Зато когда в двенадцатом часу ночи она направлялась в свой номер, то увидела, как по галерее навстречу ей в ослепительном свете электролампочек двигается высокий мужчина в пиджаке приблизительно 56 размера (размер костюма матерого банкира или нефтепромышленника). Оба двигавшихся встречным курсом корабля были хорошо оснащены и во всеоружии потребности общения, и поэтому не могли спокойно разминуться. Алкоголь, он берет свое, даже если это легонькие коктейлики и пиво.

Что-то, подобное конечно же искала Ксения, которой было обидно не получить хоть какой-то компенсации за пропавший впустую вечер, но совершенно определенно нечто подобное разыскивал, бродя по коридорам, и этот пьяный бегемот. Что же тогда взыграло в нашей, в принципе бескорыстной, Ксении? Какая такая засвербила в ней перверсия? Что за нравственный маскарад? Или это от отчаяния и одиночества? Посмотрели друг на друга взглядом, не оставлявшим никаких сомнений. Взгляд, как кислота с медом. На чистом русском языке он сказала, что готов на все ради такой женщины, но только здесь и сейчас, немедленно. А она ответила, что женщина она интеллигентная и занятая и поэтому тоже готова на все здесь и сейчас, но только не в коридоре, а в своем номере, на этом же этаже, и лишь за триста долларов. Капитализм – все услуги должны быть оплачены!

– Какие здесь проблемы? – ответил обаятельный бегемот и потер красную шею.

Времени вся процедура много у них не заняла. Десять минут на душ и поцелуи, во время которых Ксения старалась избегать вредных и негигиенических излишеств, и двадцать изматывающих минут на борьбу с выпившим, но еще крепким пожилым мужчиной. Но на все есть своя техника. И это наконец было закончено. Потом сразу погрустневший и заторопившийся 56-й размер долго копался в своем пухлом бумажнике и сказал, что трехсот долларов у него сейчас не нашлось, а лишь, в соответствии с местной таксой, сто пятьдесят.

–Ладно, – сказала отрешенно Ксения, – пусть будет сто пятьдесят, они тоже с неба не падают. Остальными можешь подавиться.

Тем не менее и оставшиеся сто пятьдесят, да еще с неким приварком, она впоследствии получит.

Утром Ксения выкатила свой довольно изящный чемодан на колесиках в вестибюль, где уже собралась готовящаяся к поездке автобусом в аэропорт все та же российская чартерная публика.

Ба! Знакомые все лица. Горы чемоданов, загоревшие и поздоровевшие люди с остаточным блеском легкомыслия и независимости в глазах. Отпуска кончаются, надвигаются заботы. В Москву, в Москву!

Но кого же первым делом Ксения в вестибюле встретила? А уже совершенно вытрезвишегося, вымытого и благообразного давнего мужчину 56-го размера. Какие вокруг него роскошные чемоданы, какое обильное семейство! Этот джентльмен путешествует с женою, взрослыми и еще невзрослыми детьми, внуками, престарелой бабушкой и гувернанткой. А не нефтяной ли это магнат ее, Ксении, мечты?

При виде этого святого, пахнущего детскими пеленками и нефтью семейства Ксения вдруг развеселилась. Выбрав подходящий момент, она подошла, сверкая улыбкой, к своему вчерашнему ухажеру. Молодая, уверенная в себе дама, по виду процветающий менеджер столичной компании или юрист.

–Дорогой сэр, сударь, со вчерашнего вечера вы остались мне должны сто пятьдесят долларов. И если вы сейчас мне их не вернете, я устрою прямо здесь и сейчас такой грандиозный скандал…

В этой замечательной фразе для искушенного уха слышалась знаменитая реплика из "Стакана воды" Скриба. Ее бросила герцогиня Мальборо своему кузену-врагу: "Если эта статейка появится в сегодняшних газетах, то завтрашние газеты объявят о том, что ее доблестный сочинитель сер Генри Сен-Джон находится в Тауэре, где и сочиняет статьи о том, как делать долги". Вот что значит получить хорошее базовое образование!

–Что вы, что вы, милочка, – самым корректным образом, улыбаясь грустной улыбкой собаки, сказал глава семьи и немедленно вытащил из кармана свой неутомимый бумажник. – У меня просто вчера вечером не нашлось подходящей купюры. Спасибо вам за понимание, услугу и до новых радостных встреч.

Всю дорогу до Москвы Ксения летела в прекрасном настроении. Жаль, что воздушная дорога и отдых на море оказались столь краткосрочными. А не обернется ли похожим счастливым исходом и её тяжба с Рафиком? Разве не сможет она, с помощью своего милого крючкотвора – юриста, выдумать – и, главное, осуществить! – какую-нибудь каверзу?

Егор Семенович Орлов, которого все чуть ли не со школы звали Семенычем, прилетел на отдых к вечно теплому Красному морю, так же как и переводчица художественной литературы Ксения, после изнурительного стресса. Ему тоже нужна была релаксация.

Семенычу было лет 25, и он работал следователем в одном из подмосковных городков, то ли возле самой Москвы, то ли возле Ногинска. Работой он дорожил и о такой работе долго мечтал. Во-первых, ему не чужда была справедливость, а во-вторых, не казались лишними и те преимущества, которые эта ответственная работа давала. Например, говорили, что много можно получить за закрытие уголовного дела, если только действовать с умом. Уголовка – она для многих кормилица.

Сам Семеныч понимал, что дорогого стоит и его пристальный взгляд профессионала, и умение кое-что не замечать. Но в его возрасте, понимал Семеныч, что-то замечать или не замечать надо очень осторожно, не так, как может это делать районный прокурор или начальник милиции. Эти уже свой опыт приобрели и жизненный капитал скопили, им можно уже и на пенсию, покупать виллу где-нибудь в Испании или на Южном берегу Крыма. У Семеныча же денег на виллу пока нет, ему надо свой опыт и квалификацию копить, делать карьеру. Молодым ведь везде и всегда дорога. Ну почему бы, например, не помечтать о должности генерального прокурора или хотя бы о работе в аппарате генерального прокурора. Разве не в каждом ранце солдата лежит себе полеживает жезл маршала? Что ни день кого-нибудь из этого аппарата показывают по телевизору – то самого генерального прокурора, то кого-нибудь из его следователей по особо важным делам – ах, ах, эти особо важные дела! Какая вокруг них валюта, и какие вокруг них возможности!

Уголовное дело, которое вдруг потребовало от Семеныча срочной релаксации, поначалу показалось ему очень простым. Убили во дворе продуктового магазина в их небольшом городе молодую бабу, нетрезвую. У бабы был муж – парень тоже не старый, характеризуется по месту жительства хорошо, нрав спокойный, мастер на все руки. Оба они, и жена, и муж, из простых семей, без особого образования, немножко пьющие, смотрящие по вечерам телевизор. Кто убил? Вот в этом-то и вопрос. Бомж проходящий. Не первый раз в городе, да и вообще в текущей судебной практике такие истории случались. В пятницу сели молодые муж и жена к телевизору, раскупорили бутылочку водочки, под грибки, под домашнее соление бутылочку эту опростали. Только мало показалось, заспорили, кому бежать в магазин за добавкой. Жена, на бег скорая, босы ножки в мужнины сапоги вставила, во что-то сорванное с вешалки запахнулась и в магазин, благо он через двор, поскакала. Вернусь, дескать, через десять минут. Через десять минут не вернулась, а пьяненького мужа сон сморил, и обнаружил он, что родной жены и его сапог нет, только под утро.

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая